Гувернантка для эльфийки (СИ) - Кушкина Милена - Страница 4

— Как же так получилось? — удивилась Валентина.

— Эльфы, особенно те, что старше шестисот лет, эмоционально выгорели. Они так много всего видели, что единственное, что они смогли — отстраниться, чтобы не чувствовать боли. Они пережили столько потерь, что не хотят снова это испытывать. Поэтому они избавились от всех чувств и избегают привязанностей. Большинство из них стараются не замечать окружающих, сосредотачиваются на самих себе. Ты это уже видела. Они не высокомерные, просто не хотят растрачивать себя на бессмысленные, по их мнению, эмоции.

— А сколько живут эльфы? — поинтересовалась девушка.

— До тысячи точно могут дожить, может и дольше. Но те, кто столько прожил, практически не общаются с внешним миром, направляя свой взор внутрь себя или растворяясь в природе, и полностью игнорируют окружающий мир. Многие так и застыли в вечности просто потому, что забыли о приеме пищи и воды.

— Может потому и детей новых нет, что каждый внутрь себя смотрит?

— Да, наверное, так и есть. У нас нет свадеб, давно не было развлечений и танцев. Да и разговоров почти нет. Вот Владыка Лафлареил и решил, что нельзя дать дочери застыть, как это произошло с другими эльфами. Наверное, поэтому он и согласился на доводы советника Мирихара и решил попробовать тебя в качестве учителя для принцессы.

В обеденном зале они увидели трех неспешно завтракающих эльфов. Никто не повернул головы в сторону вошедших. Похоже, что они даже в собственную тарелку не смотрели.

Валентина быстро проглотила свой завтрак, находиться в обществе замороженных безэмоциональных существ ей было неуютно.

По дороге в покои принцессы она расспросила о письменных принадлежностях. В учебной комнате принцессы была грифельная доска и мел. Бумагу и чернила тоже принесут, писали здесь специальными палочками, по описанию, похожими на перьевые ручки.

«Что ж, неплохо», — подумала Валентина, приступая к первому рабочему дню в качестве гувернантки для эльфийской принцессы.

Обучение принцессы проводилось в ее покоях. Как выяснилось, она редко их покидала, хоть это и не запрещалось. Просто все вокруг было изведано и от того неинтересно.

На занятия письмом и чтением на русском отводилось не менее двух часов в день. Еще было чтение на эльфийском, музицирование. Танцы, вокал и живопись были не каждый день.

Валентина начала с диагностики: ученица вполне грамотно говорила по русски, но писала печатными буквами и с ошибками, свойственными ученикам третьего класса. Гувернантка попросила ученицу написать свое имя на русском, а затем на эльфийском. Второй вариант был очень красив, витиеватые буквы сплетались в красивый узор. Значит, рука поставлена, нужно просто показать правильное начертание букв. Сначала по одной, потом слогами, чтобы запомнить правила соединения. Раенисса оказалась способной и усердной ученицей. К тому же некоторые буквы оказались похожи по начертанию на буквы на эльфийском.

С чтением все оказалось примерно так же. Читать девочка могла только по слогам, а техника чтения была на уровне первого класса. Что ж, достали хрестоматию, нашли самые простые детские сказки и принялись за чтение про Царевну-лягушку.

Но закончить они ее не смогли ни в этот день, ни на следующий. Принцесса задавала вопросы про волшебство в человеческом мире. Пришлось внепланово устроить лекцию по истории и культурологии. Рассказать, что сказка — это не развлечение, но и не быль. Это рассказ о мироустройстве, как его видели древние люди. Все, что есть в сказке — отражение картины мира, в ней нет случайных элементов, каждый из них — символ, а каждое действие — ритуал, смысл которого современный человек уже не видит, а древнему объяснения были не нужны.

Затем они долго спорили о том, смертной ли была Царевна-лягушка, и кем на самом деле был Кощей.

Эльфийка стала пересказывать свои мифы и легенды, которых она знала достаточно много. И они во многом по сюжету перекликались с теми, что были у людей. К примеру, "Сказ о Елиниэль прекрасной и цесаревиче Византийском Иоанне".

Только в человеческих сказках герой получал волшебный артефакт и прекрасную жену-царевну из другого мира. И жили они долго и счастливо. А в мифах эльфов жили они счастливо, но счастье пронеслось, как один миг. И после смерти любимого мужа царевна снова возвращалась к Кощею в заточение и жила там, пока снова не встречала смертного героя. Или сливалась с природой в поисках утешения.

У долгой жизни эльфов был один минус — невозможность разделить жизнь с любимым человеком. Существовал специальный ритуал для того, чтобы бессмертный мог разделить жизнь с супругом из людей. В этом случае эльф жертвовал своей почти вечной жизнью ради того, чтобы прожить одну человеческую и состариться вместе с возлюбленным и, как в сказке, умереть с ним в один день. Полюбить же эльфа и жить с ним в согласии считалось большой удачей. Но случалось это довольно редко.

Браки между эльфами были договорными, заключались один раз и навсегда. Но при этом иметь отношения на стороне и даже вступать в брак с человеком не возбранялось. Основной супруг обычно не возражал и просто закрывал глаза на это небольшое увлечение на 10–15 лет. Дети, рожденные от человека, также были людьми и оставались жить в человеческом мире. Они получали от родителей иммунитет, какие-то магические способности и чуть более увеличенную продолжительность жизни, но они так же старели и умирали, добавляя вечно юному родителю-эльфу горестных воспоминаний. Именно поэтому большинство эльфов старшего поколения старались не смотреть на людей, чтобы не множить свои печали. Да вот только и радостей им это затворничество не несло.

Валентина с удовольствием посещала занятия своей подопечной по музыке и вокалу. Вела их степенная эльфийка, по виду не больше тридцати лет, пепельные волосы собраны в пучок, как у завуча в ее родной школе. И взгляд у нее был точно такой же строгий, словно она спрашивала, почему молодой специалист Валентина Андреевна ведомости вовремя не сдала.

Альва — так звали эльфийку, обладала волшебным голосом, ее речь журчала, как горный ручеёк, слушать ее пение было особым удовольствием. Она в совершенстве владела лирой, флейтой и лютней. Обычно Альва задавала ритм на одном из выбранных инструментов, а Раенисса подхватывала на арфе.

Музыка, которую эльфийки извлекали из своих инструментов, была прекрасна, как само мироздание. Валентине не хватало сил, чтобы оценить и передать весь эмоциональный спектр, который изливался вместе с мелодией. В ней была сила любви, красота природы и гармония Вселенной.

Но прекраснее всего было эльфийское пение. Звучали нежные мелодии, а Раенисса пела. Голос ее был сильным, хорошо поставленным, как у оперной дивы.

Иногда к ним на урок по музицированию заходила Аника. И тогда происходило волшебство: Альва играла на флейте, Раенисса пела сольную партию, а Аника аккомпанировала на арфе и иногда подпевала, вступая своим нежным звонким голоском следом за сильным голосом Раениссы.

Песни были такими, что в них была одновременно надежда, любовь, нежность и печаль этого мира. Гувернантка не понимала эльфийских слов, но они были неважны. Песня шла от самого сердца, и слушать ее нужно было не ушами, душой. Валентине нестерпимо хотелось плакать и смеяться, когда звучали эльфийские песни. И когда она перестала сдерживаться, слезы хлынули из ее глаз, принося покой и облегчение.

— Хочешь тоже научиться играть? — как-то спросила Альва гувернантку своей ученицы.

— А разве я смогу так? Вы же десятилетиями оттачиваете мастерство, — Валентина недоверчиво посмотрела на инструменты.

— Твоя душа открылась нашей музыке, — ободряюще улыбнулась эльфийка, — в следующий раз я принесу тебе небольшую арфу, на ней обычно учат играть детей. Ее можно держать одной рукой, и она довольно проста в использовании. Просто влейся в поток, подчинись ему и отпусти голову. Музыка придет сама.