Желай осторожно (СИ) - Вересень Мара - Страница 25

— Я бы тоже хотел это знать. Поэтому мне нужно было уехать к себе.

— А! Знаменитая на весь мир библиотека раритетов и редкостей герцогства дор Лий! Неужели еще сохранились книги о таких, как ты?

— Не паясничай. Ведь одну из этих книг ты хотел в качестве приза в споре.

— То, что ты старше, не дает тебе право указывать, как вести себя с моей женой.

— То, что отец женился на твоей матери, а не на моей, не дает тебе право распоряжаться мной. И она тебе еще не жена.

— Но ты остался.

— Да, но причина может отличаться от той, что тебе известна.

Тогда.

Странного типа Вовыч заметил на прошлой неделе. Незнакомец неизменно отирался рядом со зданием всякий раз, как парень выходил. Не рядом, но не дальше двухсот метров. В разных местах, но всегда в тех, откуда хорошо просматривался вход. Вовыч проверял. Стоило отвести взгляд, тип стирался из памяти, как не было. Ровно до следующей встречи.

Сегодня наблюдатель был ближе, чем обычно. Почти у входа в здание. Никто не обращал на него внимания, даже Карпыч, охранник, просекающий любую неурочную активность на раз и имеющий фотографическую память на лица.

Вовыч помялся и подошёл к типу. Сначала он принял его за коммивояжера, или еще какого продавца счастья, слишком лощеным и гладким выглядел подозрительный товарищ. Даже несмотря на неизбежный по городской зиме соляной налет на носах ботинок. Однако ботинки оказались дорогими, не чета Вовычевым кроссам, второго и последнего года жизни. А ещё брюки вместо неизменных у каждого джинсов, и пальто вместо пуховика. Причем и пальто, и брюки, и даже небрежно повязаный шарф кричали о стиле громче, чем расфуфыренная секретарша генерального, жонглирующая в разговорах брендами, как иной циркач блестящими шариками.

Вовыч был к брендам равнодушен. К секретарше тоже, к ее невыразимой печали. А тип его напрягал.

— День добрый, уважаемый, — невежливо поздоровался Вовыч.

Тип удивленно приподнял уложенную волосок к волоску черную бровь, как если бы с ним вдруг скамейка заговорила или дерево, и нагло уставился пронзительным зеленым глазом. «Линзы что ли?» — подумал парень, поскольку не бывает у нормальных людей глаз такого сочного изумрудного оттенка.

— Добрый, — ответил незнакомец, а вторым глазом на вход покосился.

— Я вас уже в который раз тут вижу. Наблюдаете, следите или шпионите?

— Караулю, — похабно ухмыльнулся тип и сверху вниз Вовыча оглядел, будто мерку снимал.

«Ага, для последнего пристанища», — вякнул в голове язвительным Ринкиным голосом какой-то из тараканов.

Ринке такие фрукты нравились. Лощеные наглецы с претензией на интеллектуальный юмор, хотя сама Стержинская, то еще хамло и нахалка. Но веселая. И в подружки тогда, как Вовыча в фирму взяли, набиваться не стала, хвала ей за это, почет и прочая уважуха. Так что теперь мир, дружба и жвачка на веки вечные, главное, в архив больше ни ногой. По сути Мариана была его единственным друганом, а за друзей Вовыч всегда горой стоял. Ну, если весовые категории не слишком разнились.

Незнакомец продолжал сверлить взглядом вход, словно сквозь стены видел. Вовыч сам с трудом понимал, чего он вообще к этому хлыщу прицепился, фирма в здании была не одна, сотрудников пару сотен, но тараканы в голове дружно вопили: "Супостат!", строились клином для наступления, а писклявый Ринкин аватар уже и флагом махал. Вообще-то Вовыч Ринку как раз и ждал. Генеральный требовал дресс-код к коллективному выходу в свет, а Вовычу нужен был женский взгляд на проблему. Ленусик отпала, нижним женским определив, что «что-то» было, встала в позу, а потом гордо свалила в закат, наградив словами не слишком лестными, но случаю соответствующими. И опрометчиво данное Стержинской обещание быть ее «плюс один» получило билет в жизнь. Они с Марианой теперь оба в минусе.

Ринка, чуя отголоски вины за произошедшее, была готова на огонь, воду и медные трубы, но он предложил шопинг. На мужской взгляд обмен был равноценный. Интересно, хлыщу тоже баба шмот подбирает? Выглядит хорошо. Говорит немного странно, как иностранец. Морда смазливая. А глаз дурной. Левый все ещё на него, Вовыча, глядит, а правый… Теперь оба глаза посмотрели на вход с нескрываемым интересом. А из разъехавшегося стеклянного нутра появилась Стержинская в серой дубленке до колена и высоких чёрных сапогах. Глаза сияли, щеки румянились. Ринка предвкушала шопинг в рабочее время и тащилась от одного только осознания, что она прогуливает. Вовыч повернулся к шпиону, но того уже и след простыл. И когда свалить успел? А главное, совершенно бесшумно.

— Ты чего тут торчишь, как тополь на Плющихе, посинел весь. Мы тебя под цвет настроения Киркорова рядить станем или полиняешь к примерке?

— Окстись! Бесу бесово, а я желаю загадочный чёрный и никакого гламура и высокой моды

— Ты ранил меня в мое мурчало! — трепетно прижав кулачок к груди выдала девушка. — Где такси?

— Ща будет.

Когда подъехала машина, и они с Ринкой загрузились, Вовыч оглянулся. Он не помнил, зачем, но между лопатками свербело. Незнакомец с пронзительными зелеными глазами проводил такси взглядом человека, который готов делать что угодно, только бы не то, что ему поручили.

Музыка ревела, народ отрывался. Невероятно привлекательная в облегающем черном платье до колен, закрытом, но с голой спиной, Стержинская мрачно закидывалась шампанским и на контакт идти отказывалась. Сразу Вовыч подкатывал из чувства долга, потом по велению градусов, а потом пошел на принцип. Почти удалось. Они как раз оттанцевали обязательный медляк, когда ее наконец догнало выпитое.

— Хочу коктейль! — завопила она, сияя очами, и рванула к бару.

Вовыч, как честный человек, попытался остановить зарождающееся безобразие, но по опыту знал, проще остановить локомотив, чем Стержинскую, если ей что-то втемяшилось.

— Вот тот, синий, хочу!

— Ладно, — согласился парень. — Синий и домой.

А потом он увидел у стойки типа. Того самого. Сначала вспомнились встречи, потом Вовыч понял, что тип именно тот, но Ринку уже понесло по кочкам, и она вцепилась в зеленоглазого клещом.

— Девушка идет домой, — сообщил Вовыч, глядя в наглые глаза.

Хлыщ его узнал и дал понять, что узнал, и каким-то нутряным чутьем Вовыч понял, что вожделенная добыча, пьяная в дымину, сама пришла в руки охотника.

А тот и рад стараться! Облапил за голую спину с трогательно торчащими косточками позвоночника и зенки зеленые прищурил.

— Принц, а вы танцует? — щебетала Мариана, прижавшись к шпиону, как к родному.

— А как же замуж? — ответствовал тот, и по смазливой морде было ясно — что-то задумал.

— Сначала потанцуем, а потом можно и замуж.

Если бы Вовыч не хватал Ринку за руку, пытаясь оттащить глупую девку от хлыща, все бы обошлось. Но он хватал. И тут погас свет.

А когда стало светло, Вовыч обнаружил, что с ним что-то не так и не там.

Сейчас.

— Буря мглою небо кроет, — заунывно цитировала я расписывая стены в коридоре серебристыми морозными завитками. Одна. Совершенно.

— Вихри снежные крутя, — небольшой бахромистый ковёр на полу покрылся стилизованными снежинками и захрустел под ногами.

— То как зверь она, то… как зверь, — сократила я и, уперев руки в бока, огляделась.

В этой части замка я ещё не гуляла. Здесь не было жилых комнат, зато нашлась библиотека, какая-то вроде лаборатория, куча запертых дверей и совершенно пустые коридоры, в которых я оказалась, отправившись выводить Вениана на чистую воду, но свернула куда-то не туда. Карамель и Молин со мной не пошли. Трусливые паразитки решили не ввязываться в семейные терки. А так восхищались! Ну и фу на них.

Я уже была на стадии поиска мха на северной стороне отсутствующих в коридоре деревьев и невнятных воплей с общим смыслом «памагити», как в неосвещенном закутке-эркере чуть впереди послышалось какое-то бряцание и скрежет.