Живой (СИ) - Царенко Тимофей Петрович - Страница 36

— Не, приятель, извини, танк мы успели разобрать на сувениры. Родственникам отправил, на Землю. Ну раз мы сейчас всё равно умрём, может, ты расскажешь анекдот? Из человеколюбия, скажем так? — балагурил Транзистор.

Зачем он это делал, стало ясно после того, как заминированный игрок дёрнулся, топнул ногой, а потом поднял с земли расплющенного паука. Аристократ неодобрительно покачал головой.

Предположительно, мужик уверен, что переживёт выстрел из любого носимого оружия. Но ведь у меня 20 миллиметров! Он же не тяжёлая техника!

Короче, примерно так же подумал Словарь, и ствол винтовки пошёл вверх. Я четырежды моргнул. Тело мгновенно обрело чувствительность, ствол идёт вверх. Мои руки болезненно дрожат, но целиться особо не надо. Я навожу ствол в сторону противника и стреляю. Только не в чувака с минами, а в Транзистора, лишь немного ствол сместил.

Винтовка лягает в плечо, сбивает с ног, и я лечу в какую-то лужу.

Внутри что-то неприятно хрустит, но на такие мелочи я не обращаю внимания. Опираюсь на винтовку и поднимаюсь из лужи. И в этот момент по мне начинает стрелять Словарь. Он идёт прямо на меня и палит с трёх рук. Кажется, он решил унести меня с собой в могилу. Пули просто градом сыплются на тело, но пробить кожу получается только с одного ствола и далеко не всегда. Я едва не опрокидываюсь назад, но упираюсь в ружьё и толкаюсь вперёд. Как в поклоне. Припадаю на одно колено и склоняю голову, чтобы пули сыпались на шлем, который пистолетным калибром не прошибёшь. Мне надо лишь пару мгновений, чтобы аптечка восстановила функциональность конечностей. А потом широкий, не сильно уверенный удар снизу вверх, наискосок. Держу винтовку за ствол. Мутант лишь спокойно подставил руку. Это он зря, потому как сопла на рукоятке винтовки выстреливают пламенем…

Дальше я смотрел в замедленной съёмке. Ускорение моя винтовка получает такое, что приклад пролетает через тело Словаря. Плоть сминается мыльной пеной.

Винтовка вылетает у меня из руки, на прощанье ломая пальцы.

Камеры вокруг сносит ударной волной.

Меня снова сбивает с ног. В воздух поднимаются кровавые ошмётки.

Когда кровавый дождь закачивается, я смотрю на камеры.

— Уважаемые зрители! Никогда не доверяйте эволюциям контроля до конца! — аристократичным жестом демонстрирую правую руку с раскуроченными пальцами. Они забавно торчат в разные стороны. — Вот и умерли два милых парня, Транзистор и Словарь. А всё почему? Потому что пуля надёжнее, чем самый крепкий поводок на свете. Она заменяет крепкую дружбу и даже предварительные ласки!

С каждым предложением я хватаю пальцы, один за другим, и выпрямляю их, чтобы дать аптечке возможность сработать как надо. Вторую руку чиню уже с помощью первой.

Запасы биоматерии 347 гр.

Гляжу на такой расход и только тяжело вздыхаю.

— Если ты таким образом хотел спасти свою шкуру, мужик, то зря. Я тебя всё равно убью. Но впечатлён, впечатлён… Жаль, что ты не танк.

Дался, блин, ему этот танк.

— Я Живой, — замечаю движение за спиной бомбиста, — а ты — нет…

Что за оружие или имплант применил Терпсихор, я не понял. Но что-то предельно близкое к моим ножам. Голова в зеркальном шлеме покатилась по земле. Тело с минами завалилось на землю, животом вперёд, и, частично видимый, на нём сидел Терри. Прям на спине, даже ноги поджал.

Грянул взрыв, и я увидел, как мой спутник по высокой дуге улетает за деревья.

Впечатляет! Хорошо пошёл!

Я иду искать винтовку.

— Вот тебе и силовой, мать его, приклад. Реликтовая штука! Да чтоб у этих приколистов кровь сгнила! Да чтоб им жрать всю жизнь через стому! Да чтоб они из старческого психоза не вышли!

Поймите правильно, после моего супер-пупер удара от всего Словаря осталась шляпа, да ноги в ботинках. А от Транзистора и того меньше. Но там хоть понятно, двадцать миллиметров — это двадцать миллиметров. Игрок просто взорвался. И моё поглощение отказалось работать на останках. Я попинал ногами ботинки и чуть не плакал. Меня душила жаба.

Винтовку я зарядил, слегка оттёр от крови и пошёл собирать трофеи. Уцелела только многострадальная шляпа. Любитель танков пострадал меньше. От него взрыв даже конечностей не оторвал. Правда и тут меня ждал облом.

Биологических включений не обнаружено.

Я даже глянул на срез шеи. Синяя кровь, тёмно-серые кости, остальные ткани словно из металла отлиты.

— Мародёришь? — Терпсихор снова возник внезапно. Я даже не вздрогнул.

— Было бы что. Ничего полезного не осталось. Ни оружия, ни оборудования. У того, с железным пузом, с собой было много всякого. Но оно развалилось на части, — жалуюсь спутнику.

Тот ржёт.

— Не могу понять, что у тебя с мозгами, Живой, — в голосе Пацана снова нечитаемые интонации.

— Они есть, им грустно, — делаю вид, что мне всё равно, что он там говорит.

Ещё раз кручу головой. Недалеко валяется голова киборга-бомбиста. Обдумываю снять с неё шлем. Но он явно будет хуже моего, а ещё почти наверняка заминирован. От мысли нагреть руки на мертвецах отказываюсь.

— Ты куда?

Терри обращается мне в спину. Я иду в ту сторону, где меня поймал Словарь с Транзистором. Шлем даже маршрут отметил.

— У меня там пару ценных предметов осталось. От помпейских машин. Я их успел спрятать, пока эти два мертвяка меня не сцапали, — киваю в сторону двух трупов, мимо которых прохожу.

Терпсихор на это только хмыкнул и растворился в воздухе. В этот раз вибрацию ногами я уловил. Едва различимую. А ещё полминуты спустя она исчезла. То ли Терри от меня отдалился, то ли просто сработала маскировочная система.

Не самый логичный поступок, если смотреть со стороны. Но у меня появилась идея. Которая, в итоге, могла мне помочь пережить эту мясорубку. Судя по облакам камер, в живых осталось не так много народа: всего две группы, и они выжидали, кто же начнёт действовать первым. И никто не ждёт, что кто-то в такой момент пойдёт мародёрить.

Так что в одиночестве и без смертоубийств я добрался до места последнего боя помпейских машин. Там, в прахе и грязи, я нашёл семь кристаллов синего льда. Они драгоценными камнями сверкали у меня на ладони.

Семя Альдариона.

Неожиданно руку закололо. Кристаллы погрузились в кожу и встали ровным кругом на тыльной стороне ладони. Попытался один вытащить, получилось легко. На коже осталась ямка, которая мгновенно стала выпрямляться. Вернул кристалл на место.

— Ты полон загадок, Живой, — Терпсихор стоял у дерева в своей любимой позе, то есть прислонился к стволу и сложил руки на груди.

— Чья бы корова мычала. Я про тебя вообще ничего не знаю, — огрызаюсь, потом сажусь на ствол дерева и отцепляю от пояса гидратор. Холодная вода смывает с языка острый вкус страха. Столько, сколько за последние пару дней, я не боялся никогда раньше.

— Мои загадки из тех, что можно купить. Мои секреты остаются таковыми, пока они тайна. И они предсказуемы. Я же знаю про тебя всё. Но каждый раз ты меня удивляешь.

Отвечать я не собираюсь и принимаюсь за еду. Блистер упаковки питательной пасты неожиданно громко шуршит.

— У тебя есть какой-то план, Живой, или ты должёшься очередного гостя, чтобы одурачить? — Терри продолжил разговор какое-то время спустя.

— А те типы, что друг дружку караулят, до сих пор сидят?

Именно этот момент выбрали неизвестные игроки, чтобы выяснить отношения. И вдалеке зазвучала канонада скоротечной схватки.

— Уже нет. И победитель очень скоро будет занят тем, что попытается нас шлёпнуть, — Терри за малым не зевнул.

— Ну…

Я покрутил головой. Хотелось нахамить, что-то вроде «если ты такой крутой, то иди и сам шлёпни этих игроков, а я пока тут в носу поковыряюсь или передёрну на виды природы». Сейчас Терпсихор меня бесил неимоверно. Сказать почему — я не мог. Спокойствие, спокойствие. Это всё нервы, контузии, меня несколько часов назад выпотрошили.

— Давай по-взрослому. Я вон туда засяду, — машу рукой в сторону кустов на склоне, — там место удобное. И буду целиться. Шлем с винтовкой коннектится.