Расцвет магии - Робертс Нора - Страница 6

– Я буду сражаться за тебя.

– После того как поправишься, – сказала Фэллон и зашагала к следующему пациенту.

Обход занял почти два часа. Она обменялась шутками с воином, который уверял, что даже с пулевым ранением готов задать перцу врагам. Она утешила отчаявшихся и дала надежду растерянным.

Перед тем как уйти, Фэллон заметила у постели Наоми худого, словно скелет, мальчишку с темной кожей. Он сидел в изножье и, запинаясь на каждом слове, читал приемной матери одну из детских книжек, взятую в зале ожидания. Голос ребенка звучал хрипло, будто им давно не пользовались.

Фэллон выскользнула на улицу перевести дух и увидела, что отец тоже взял перерыв и теперь целует мать.

– Если вы не в курсе, то вам даже номер снимать не нужно. В вашем распоряжении целый дом.

– Ты всегда такая тактичная, – фыркнула Лана и расплылась в улыбке. Затем окинула дочь взглядом васильковых глаз, подбежала и обняла ее. – Ты кажешься уставшей.

– И не только я.

– Все верно, – согласилась Лана, отстраняясь. – Зато не погибло ни единого человека, хвала богине.

– Включая недоношенного ребенка?

– Включая его. Пришлось потрудиться, но мне в конце концов удалось развернуть малыша. Рейчел стремилась по возможности избежать кесарева сечения, однако выбора бы не осталось, если бы мальчик застрял.

– Мальчик?

– Бреннан, – кивнула Лана. – Вес – четыре фунта и три унции, рост – шестнадцать дюймов. Рейчел пока за ним наблюдает, но ребенок крепкий. Как и его мамочка. Настоящая воительница.

– Как и ты. А теперь ступай домой, проверь состояние Колина и отправляйся в постель.

– Именно так я и собираюсь поступить. Моя смена уже почти закончилась. Давайте пойдем домой все вместе.

– Мне осталось пообщаться с выписанными, которых пока поместили в актовом зале, и потом сразу последую за вами.

– Хорошо, – вздохнула Лана и погладила дочь по волосам. – Некоторым потребуется время, чтобы освоиться. Кэти занимается вопросом расселения, но очень многих пока нежелательно оставлять без присмотра.

– В городе есть те, кто согласится взять к себе кого-то из освобожденных, – заметил Саймон. – А для тех, кто справится и самостоятельно, мы приготовили квартиры еще до отправки на миссию. Но, думаю, найдутся и желающие покинуть Нью-Хоуп.

– Пока им лучше оставаться здесь… – с тревогой встрепенулась Лана.

– Я поговорю с ними, – пообещала Фэллон, провожая родителей к коновязи. – Разве не быстрее переместиться сразу домой?

– Я не против прокатиться, – улыбнулась Лана и, когда Саймон забрался на лошадь, запрыгнула позади него, как прирожденная наездница, хотя выросла в Нью-Йорке. – Не задерживайся здесь надолго, – велела она дочери и прижалась к спине мужа, обнимая его за талию.

Наблюдая за удалявшимися фигурами родителей, Фэллон подумала, что любовь, пожалуй, величайшее чудо из всех. Дарить ее, принимать в ответ, испытывать…

Потрепав по шее Грейс, Избранная направилась обратно к больнице, надеясь вновь вселить веру в сердца истощенных, прошедших через пытки людей.

Когда Фэллон вернулась домой, то заметила, как Итан выходит из конюшни. За ним по пятам, как обычно, трусили верные псы – Скаут и Джем. После резкого скачка в росте смотреть на младшего брата было до сих пор непривычно. Казалось бы, он совсем недавно родился в той же комнате и на той же широкой кровати, где появились на свет Трэвис, Колин и сама Фэллон.

Она отчетливо помнила, что первый крик младенца напомнил ей смех. А когда родители наконец разрешили старшей дочери подержать новорожденного, то он посмотрел на сестру пронзительным взглядом и – она могла поклясться – улыбнулся ей.

Младший в семье, Итан, обладал жизнерадостной натурой, которая проявилась еще с момента того смеющегося первого крика. Но сейчас, как неохотно призналась себе Фэллон, брат уже не был ребенком. По-прежнему худощавый, он нарастил вполне приличные мышцы.

Светлые волосы оттенка жженого сахара и огромные голубые глаза Итан явно унаследовал от матери, а вот ростом, кажется, пошел в отца и вытягивался еще на пару дюймов, стоило только отвернуться.

Фэллон спешилась и приблизилась к брату. От него отчетливо пахло навозом – видимо, чистил конюшни.

– Как там Колин?

– Мама говорит, что все хорошо. Он проспал все то время, пока родителей не было. Да и сейчас небось дрыхнет. – Вглядываясь в лицо сестры, Итан протянул руку к поводьям Грейс. У его ног собаки подпрыгивали и прижимались, стремясь привлечь внимание хозяина. – Тебе бы тоже не помешало отдохнуть.

– Обязательно. Где Трэвис?

– Заглянул домой, но говорит, что ненадолго – только проведать Колина, так как принял на себя его обязанности по тренировке новобранцев.

Средний из троих братьев, может, и не утратил с возрастом пристрастия к розыгрышам, но всегда был готов помочь.

– Грейс рада, что ты взяла ее на прогулку, – добавил Итан, умудряясь одновременно гладить и собак, и кобылу. Он понимал мысли, чувства и потребности животных – в этом заключалась его способность. – Теперь она хочет погрызть морковку.

– Да неужели?

Фэллон мысленно представила огород, нужную грядку, зеленую ботву и оранжевые корнеплоды под землей. Затем выбрала один, произнесла про себя заклинание и взмахнула рукой. В ладони оказалась свежая морковь.

– Неплохой трюк, – рассмеялся Итан.

– Я долго над ним работала, – сообщила Фэллон, вытирая добычу о джинсы и протягивая угощение преданной, послушной Грейс.

– Я выведу ее остыть и почищу, – предложил Итан, – а ты отправляйся спать. Мама велела передать, что поставила макароны разогреваться в духовку на случай, если ты голодна. Родители уже вырубились.

– Поняла, спасибо, Итан.

Брат повел Грейс на выгул, но остановился и нерешительно сказал:

– Когда Эдди вернулся, я помогал Фред на ферме и услышал его слова. То, что творили с заключенными, которых вы освободили, было бесчеловечным.

– Он прав. Я и сама не выразилась бы лучше.

– Еще он сказал, что там держали детей.

– Верно. Теперь они в Нью-Хоуп, в безопасности.

– Никогда не мог этого понять, – едва слышно произнес Итан, и его ясные голубые глаза, так похожие на материнские, затуманились. – Зачем кому-то проявлять такую жестокость? – покачав головой, он повел Грейс во двор.

Фэллон направилась к дому, размышляя, что для таких людей, как ее младший брат, первым побуждением, да и вторым, и последним, было бы выказать доброту и участие. Оттого вдвойне горько каждый день готовить его к войне.

Помедлив возле кухни, Фэллон рассудила, что сейчас спать хочет гораздо больше, чем есть, и зашагала прямиком к лестнице, но обнаружила, что Колин ждет возвращения сестры в общем зале. Очевидно, процесс исцеления пробудил зверский аппетит: на столе стояли пустые тарелки и чашки.

Фэллон сочла это хорошим знаком. Как и здоровый оттенок кожи брата, и ясный взгляд его каре-зеленых глаз.

– Как рана?

– Нормально, – пожал Колин здоровым плечом и приподнял другую руку, которая висела на перевязи. – Мама говорит, что эту хрень придется носить весь остаток дня, а может, и завтра, чтобы не потревожить рану и не накосячить с исцелением. Вот облом!

– Облом будет, если ты действительно накосячишь и придется лечить все заново. Мама тебя за это не похвалит.

– Точняк, – Колин недовольно покачал головой. Он был бесстрашным воином, но не настолько глупым, чтобы перечить матери. – Нехилая заварушка выдалась, а? – Фэллон дала брату выговориться, понимая, что ему это требовалось так же, как и большинству пострадавших мужчин и женщин, которых она навещала сегодня в больнице. – Мы уже проводили последнюю зачистку. Короче, прижали мы этих засранцев конкретно, взяли за яйца, можно сказать. Ты тогда вроде была в камере пыток. Эдди говорил, что ты туда пошла.

Рассказывая, Колин мерил шагами комнату, как делал всегда, когда нервничал. Фэллон и сама никак не могла избавиться от этой привычки.