Слесарь 4 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 10

Нет, больше я не буду пытаться найти в этих двух отморозках что-то, хотя бы, нормальное. Пожалуй, что не стоит тратить силы и заранее бесить моего господина, ведь, по табличке, выданной Кодлой Промеса, он все еще мой господин.

Понятно, что нигде, кроме как, в том месте, где обитает эта преступная организация, такой документ не возьмутся рассматривать никакие властные структуры. Но, барон, считает именно так и его не переубедит никто в этом мире, что я не принадлежу ему.

Пока они надеются подняться в магическом искусстве повыше, он и баронет, они будут вести себя хоть немного прилично со мной. Хотя баронет, после трепки, посматривает на меня с больше гастрономическим интересом, мечтая продырявить мою шкурку много раз, похоже. Восторг, после применения магии, прошел, а постоянная боль в ребрах — осталась, и никуда от нее и осознания, что произошло это по вине обычного простолюдина, по большому счету, никуда не деться.

Я, конечно, постараюсь убедить барона, что, будучи свободным, принесу пользы гораздо больше, но я уже знаю и сам, что это — безнадежно. Упертые отморозки, очень хорошо владеющие мечом, топором и копьем, для них авторитет, относительный конечно, — тот же дворянин, который делает все это лучше. Если этот дворянин — еще и богаче, то, тогда он достоин главенствовать среди них.

Только так и никак иначе.

Все остальные — идут на хрен. Если успеют спасти свои задницы.

Еще, довольно серьезно, барон недоволен, что ему приходится сопровождать свой караван, заниматься не очень приличным делом, для наследника одного из достаточно старинных родов страны. Но, деньги нужно зарабатывать и караван у него солидный, видно, что прибыль ожидается очень и очень впечатляющая. Он даже, для экономии, нанял поменьше охраны и подрядил на это дело свое личное войско, оставив без охраны усадьбу со двором. Теперь, конечно, переживает, не случилось ли там чего нехорошего, пока все богатство оставалось без защиты.

В общем, настроение у барона скачет туда-сюда. Поэтому я давно стараюсь держаться подальше, рядом со своими охранниками. Они мужики простые и не сильно злобные.

Пока не прикажет барон.

С ними и пошел в город, закупиться необходимым барахлом для комфортного путешествия. Осталось у меня после удара мести по морде купца Тореса, только то, что было надето на мне, порты да рубаха, еще с Черноземья, куртка тряпичная, да куртка кожаная, защитная. Надо плащ прикупить, на Север едем все же, там дожди часто в такое время идут, пару обуви на смену, что-нибудь на голову, по местному фасону, мыльно-пенное барахло еще, мешок, под все это добро.

Цены оказались почти вполовину меньше, ассортимент гораздо больше, люди в лавках, довольные жизнью, торговались весело, скидывали цену хорошо, опять Бильд мне помог, хорошо у него это получается, торговаться.

На сэкономленное приятно посидели в трактире на площади, благо и еда, и пиво, здесь тоже оказались гораздо дешевле. Мужики, подвыпив, дали мне пару дельных советов, как они понимали жизнь.

Главное — не спорить с бароном, никогда. Он все помнит и всегда мстит за лишние слова и неподчинение. Второе — к баронету спиной не поворачиваться, сильно зол он на меня, постоянно барону на мозги капает, что больно я себя привольно чувствую в караване. Барон, правда, мало к нему прислушивается, баронет у него, почти, как слуга, по бедности своей и невеликой знатности семьи.

Понятно. Поблагодарил мужиков, пообещал, что буду нем, как могила, а советами воспользуюсь обязательно.

Так и тянулась дорога до границы с другой страной, где барон, внезапно рассчитал всю нанятую охрану, просто выгнав парней взашей и заплатив им какую-то малость, против договоренной платы. Дело чуть до зарубы не дошло, но суровость барона и четверо настоящих бойцов за ним, еще и баронет подскочил в седло, да и я стоял, держа копье, напротив недовольных и очень злых парней и мужиков, не дали обманутым перейти к активным действиям. Погрозили Старший над охраной и его помощник, что больше никто не возьмется охранять подводы барона Гельда во всем Сатуме, но, с того, как с гуся вода.

Немалая экономия денег сразу и всю дорогу вперед позволила не думать о будущем особенно пристально, поэтому довольный барон просто обнажил меч, как и его личная охрана и скомандовал возчикам двигаться вперед.

Четырнадцать сильно разозленных человек с оружием в руках остались проклинать барона и его родню до пятого колена включительно, с той стороны моста, а мы переехали мост и остановились, для подсчета пограничной службой одного из графов Терума.

Красиво одетые служивые быстро посчитали количество подвод, переписали народ по именам и лошадей тоже по кличкам. Получили с барона деньги и выдали ему даже небольшой лист, с печатью графа, на груз и живые души, находящиеся в караване. Ох, и пошипел, мой типа, хозяин, когда с деньгами расстался, очень недоволен был. А, ведь это не последний раз платить придется.

Подняли вверх бревно, такой местный шлагбаум, и караван тронулся вперед, через изумрудные поля, бирюзовые реки и ухоженные деревеньки на хорошей земле. Ехали недолго, опять же до постоялого двора, ведь на улице стемнело и пришло время устраиваться на ночлег.

Барон на радостях, по поводу серьезной экономии денег и расходов, устроил небольшой пир. Я тоже посидел со всеми приближенными и выпил, как следует, ведь тосты следовали один за другим, не кончаясь. Баронет, только все переживал, что не удалось смазать мечи кровью наглого быдла, посмевшего хамить, грозить и много о себе понимать.

В общем, вечер прошел весело, ночь так себе, пить хотелось. Вот утром только обнаружилось, что пятеро молодых возчиков, насмотревшись на баронскую милость и справедливость, ушли со двора и, уже наверно, вернулись в Сатум.

Рассвирепевший барон чуть не зарубил Старшего каравана, который оправдывался, что каждый возчик спит на своей подводе и охраняет лично ее, не смотрит за чужими подводами и не обязан еще и соседей сторожить.

И зарубил бы, да побоялся, что следующей ночью все оставшиеся возчики убегут, поэтому убрал меч в ножны и посадил меня и моих соседей по ночлегу рулить подводами. Теперь в охранении каравана остались они с баронетом только вдвоем. Уматывались за день все прилично, я, срочно, учился распрягать и запрягать лошадь, пока, с чужой помощью, остальные рубаки из личной охраны это умели делать с закрытыми глазами. Еще и на меня смотрели с недоумением, как это я не умею, то, что все умеют.

— Я в богатой семье родился, у нас свой кучер был и этот вопрос не изучал. Потом при Ратуше карьеру делал, дослужился до высокого поста и тоже не надо было знать про хомуты и прочее, прилагающееся к подводе, — так я объяснил всем желающим.

Но выучился быстро, на второй день уже сам запряг лошадь и весь день сидел на облучке с важным видом. Теперь я редко видел барона, разговаривал с ним еще реже и все меня устраивало. И неспешная езда, и управление телегой, и отсутствие лишнего внимания от неприятных людей.

День пролетал за днем, все они были одинаковые. Но я приближался в своей цели, северным землям и пристально смотрел по сторонам, отмечая необычайную ухоженность пашни и посевов, отличные дороги и приветливых людей, розовощеких и веселых, которые разительно контрастировали с нами и бесили барона.

Появлялись у меня мысли, так же дезертировать, как и возчики в первую ночь после границы, но я себя успокаивал, что мне и так надо дальше проехать, а, как это сделать без прикрытия барона, без принадлежности к каравану, я не знаю. Да и понимаю, что барон долго будет меня искать, а лесов безбрежных по дороге я не увидел, только небольшие рощи и все.

Решил, что доеду, как можно дальше, чтобы поискать на севере проходы к башням Великих Магов, хоть и понимал, что вряд ли, такие есть в обжитых местах, а бродить месяцами по диким лесам и скалам не испытывал никакого желания.

Понимая при этом, что придется разобраться мне с бароном и баронетом тоже, с остальными, как получится.