Грязная жизнь (ЛП) - Аврора Белль - Страница 76

Немое онемение проходит через меня. Я смотрю вслед за ним, всё еще в состоянии шока. Вскоре наступает печаль…

Итак, это только что произошло.

Судорожно вздохнув, я встаю, натягиваю туфли и протягиваю руку, чтобы потрогать свои спутанные волосы. Сжимая сумку в одной руке, я неохотно начинаю идти, надеясь, что Юлий может вернуться, но чертовски хорошо зная, что он этого не сделает. Перекидываю сумку через плечо, шаркая по дороге и отказываясь плакать. Я прохожу один квартал, затем следующий и, наконец, третий, когда поворачиваюсь к ярким жёлто-белым мигающим огням.

Вакансия.

Уныло принюхиваясь, я за мгновение вытираю слёзы, которые текут по моим щекам, а также нос рукавом, и иду к тому месту, где всё это началось.

Мотель «Санфлауэр».

ЛИНГ

Я смотрю, как она натыкается на дрянной вид мотеля, и улыбаюсь, глядя на то, как хреново она выглядит.

Не ожидала, что это произойдёт, сучка?

У меня на коленях звонит телефон, и я отвечаю, не смотря на то, кто это.

— Следи за ней, — единственные слова, которые произнесены перед тем, как Юлий грубо бросает трубку.

Когда она попадает в здание, я ищу в своих контактах и набираю номер.

Когда телефон начинает звонок, я размышляю, стоит ли за это умирать.

Спорим, ты этого тоже не заметишь.

Жестокая улыбка появляется на моих губах.

Да похер.

Уходить так с размахом.

Глава 43

ТВИТЧ

Нью-Йорк

Второй месяц контракта

Я знал, что Клаудио Конти будет занозой в моей заднице ещё до того, как начал его искать. Какие проблемы? Этот мудак был пьяницей и любил показать, насколько он богат. У него повсюду недвижимость, бо́льшая часть которых была уединённой и частной во всех смыслах этого слова. Вся его команда состояла из бывших военных. Все знали, что он женат, но никто не был знаком с его женой. У неё не было имени, и её редко видели. Он почти не впускал людей в свой ближний круг, и большинство из них в конечном итоге были мертвы. Посторонние считались угрозой — мужчина, женщина или ребёнок. Он никому не доверял.

Трудно было найти человека, который не хотел, чтобы его выследили.

У большинства людей был кто-то, кому они доверяли, кого я мог сломать, чтобы раскрыть все пыльные маленькие секреты, которые они держали в тёмных уголках своего разума.

У Конти был только один, и он был почти неприкасаемым. Его звали Эмиль Бароне, и он держал своё дерьмо крепче, чем девственная задница. К Конти вела только одна ниточка, и это был Эмиль.

Где бы ни был замечен Эмиль, можно быть чертовски уверенным, что Конти где-то рядом.

Ещё была его жена, но я её не знал, никто не знал, и казалось, что она недоступна. Во всех смыслах и для всех намерений женщина была призраком.

Мы прибыли в Нью-Йорк несколько дней назад. Я попросил Хэппи связаться от меня с несколькими старыми помощниками, которые могли знать о текущем местонахождении Конти, но никто ничего не сказал ему. Именно в этом была проблема с выходом из игры. Никто больше не считал вас частью своего мира, и связи Хэппи сокращались. Я мог бы позвонить Ноксу, но он прямо сказал мне, что вышел, и я не хотел приносить дерьмо к порогу его дома, после всего, что он для меня сделал. Я хотел бы связаться только с одним человеком, но не смог.

Юлий всё ещё был частью подпольного мира. Он и Линг были сами по себе, теми ещё плохишами, передвигаясь между городами, вынося приговор людям, которые облажались настолько, что взрослым мужчинам приходилось вызывать пару таких зелёных едва выросших консультантов, чтобы они позаботились о делах.

Я втайне гордился им. Я знал, что он справится после моего ухода. Я бы сказал ему это, если бы не считал необходимым держать его в неведении.

Он и Хэппи, оба были моими друзьями, но Юлий был моим братом. С этим не поспоришь. Я сделаю всё, что будет в моих силах, чтобы защитить его. Было крайне важно, чтобы он поверил в мою смерть. Иначе никто бы не поверил. Его реакция на мою смерть должна была быть искренней.

То, что я не могу с ним связаться, чертовски бесит. Если бы кто и мог узнать, где был Конти, это был бы Юлий. Если Хэппи позвонит ему и спросит о Конти, это вызовет слишком много подозрений.

Часть меня думала, что он будет здесь, в Нью-Йорке. Здесь большая часть его недвижимости, не говоря уже о бизнесе. Я не сомневаюсь, что у него есть кое-что еще, о чём я не знаю.

Конти был человеком старой закалки. Конечно, ему было всего за тридцать, но его папаша научил его тому, как должны идти дела. Семья Конти брала деньги у малого бизнеса, взамен предлагая защиту. Это не значило, что они собирались защитить кого-либо от чего-либо, это просто означало, что малый бизнес будет защищён от них, от Конти, на какое-то время.

Вымогательство было для этих парней образом жизни, но с приходом к власти более крупного франшизного бизнеса мафия перестала иметь своё влияние. Было не так много «мальцов», у которых можно было вымогать, что означало меньше денег в карманах мафии.

Конти занялся оружием и наёмными убийцами. Мужчина ненавидел наркотики. Не хотел иметь с ними ничего общего. Думал, что они приносят грязные деньги. В конце концов, это не имело значения, потому что оба направления бизнеса, которым он занимался, были востребованы, а это означало, что Конти неплохо устроился.

В некотором роде он был ценным человеком. Быстро перегружался. Даже не придерживался своего расписания, ему нужно было, чтобы кто-то делал это за него. И этим человеком был Эмиль.

Блэк спросил меня, в наших ли интересах взломать телефон Эмиля Бароне. Я ответил, что это не повредит, но я не был настолько туп, чтобы поверить, что такой человек как Конти, позволит сделать доступным своё расписание в цифровом виде. Нет, эти люди имели дело с ручкой и бумагой, и через некоторое время эти бумаги сгорали.

Они не были глупы. Их воспитывали лучше. Не останется никаких следов.

Теперь, ведя наблюдение в течение четырёх дней подряд, мы засели через улицу напротив от популярного ночного места, которое, как говорят, часто посещает Конти. Какой-то бурлеск-бар под названием Bleeding Hearts. Сегодня вечер пятницы, и мне повезло.

Блэк не обрадовался тому, что я ничего не знаю об этом парне.

Я сказал ему идти на хер. Неужто этот мудак думал, что я ничего не делаю? Если бы у меня что-нибудь было, поверьте, я бы использовал это, чтобы отыскать Клаудио.

Пока мы сидим за шатким столиком под тусклыми лампами кафе, выжидая время и потягивая наш третий за эту ночь кофе, мы с Блэком внимательно наблюдаем через окно. Даже несмотря на то, что ничего разглядеть изнутри нельзя из-за яркого света неоновых огней, сияющих через дорогу, снаружи всё прекрасно видно. Это место было выбрано удачно, и оно для нас на очень выгодной позиции. Мы садимся в укромный уголке бара. Блэк достаёт бинокль и всматривается в дорогу.

Проходят часы, и очередь в Bleeding Hearts уходит на мили. Мы не нашли ничего, чтобы стоило потраченных усилий.

Блэк вздыхает.

— Мы буквально действуем только из-за своего желания.

— Ага, — кисло отвечаю я, потому что это отстой.

Блэк слегка подталкивает меня в плечо, встаёт и заявляет:

— Это пустая трата времени. Да брось. Мы уходим отсюда.

Мы выходим из кафе, и я поправляю толстовку. Пройдя еще один сеанс лазерного удаления татуировки на щеке, я стараюсь изо всех сил прикрыть коросту пластырем. Провожу рукой по щетине на подбородке, которую очень хочу сбрить.

Что-то в моём животе заставляет меня обернуться. Лениво глядя на клуб из-под капюшона, я останавливаюсь, не сделав и шага.

Эмиль чёртов Бароне.

Он выходит из Bleeding Hearts рядом со знакомым лицом, разговаривая с человеком, которого я когда-то знал.