Феномен (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 42

- Кто вам дал право порочить честь Красной Армии?

- Чтобы понять о чём вы, мне нужно знать причину моего тут появления.

- Читайте.

Подойдя к столу, я взял газету. Эту заметку я ещё не читал, газета армейская и в ней знакомый корреспондент описал всё о чём мы с ним говорили, и дал информацию из боевого журнала моих действий. Текста песен нет, но указано что я отличный певец, поет и композитор, песни очень душевные. Я ему говорил, что это мои песни и музыка. Пяти минут мне хватило для ознакомления. Положив газету на стол, рядом, надеюсь с собой её прихватить, на память, там фото меня и моих бойцов в лесу у машины было. Посмотрев на хозяина кабинета, я сказал:

- Претензий у меня к корреспонденту нет, всё верно написал, даже без ошибок. Всё о чём мы говорили, ни слова не соврал.

- И тем что у Советского Союза армии нет?

- Она была в двадцатых, с трудом, но в тридцатых её тоже можно так было назвать. Сейчас армии нет, есть сброд, одетый в военную форму, но во что его не обряжай, сбродом он и останется. Они умеют красиво маршировать, и говорить лозунгами. Это всё чему их обучали. Вон, позорно продутая финская под командованием безграмотных генералов чего стоит. Хотя генералов я зря ругаю, опыта у них нет, а вот у маршала…

- Хватит! - Сталин хлопнув по столешнице, встал со стула и начал прогуливаться по кабинету. - Вы говорили, были бы генералом всех немцев бы побили. Это так?

- Конечно.

- Вот что. Дам я вам генерала. И поглядим, как вы их побьёте.

- Да я не против, но это серьёзная задача, поэтому у меня тоже есть условие.

- Вот как, условия ставите?

- Они не обременительны.

- Говорите.

- После Победы, нашей с вами Победы, как Германии капитулирует, я прошу вас в тот же день отправить меня в отставку.

Несколько секунд Сталин пристально смотрел на меня, после чего сказал:

- Меня устраивают ваше условие. Теперь послушайте меня. Я хотел дать вам дивизию, из ополчения формируют, но тут передумал, полк получите.

- Товарищ Сталин, вы думали я на передовой воевать буду? Нет конечно, мои бойцы и командиры сейчас в лагерях для военнопленных у немцев садят, около миллиона, вот я и буду их освобождать, формировать подразделения за счёт пунктов сбора трофейного советского вооружения и громить немецкие тылы, уничтожая гарнизоны, склады, прерывая поставки на фронт. Я там армию сформирую. Разрешите сформировать армию?

- Договорились. Бумаги и приказы вам выдадут. Приказ о присвоении вам звания генерал-майора автобронетанковых войск получите чуть позже. Даю вам двое суток на подготовку.

После этого мне указали на дверь, и я покинул кабинет. А сопровождающий повёл меня к выходу. Любопытно ситуация повернулась. Вот уже чего я не ожидал. Похоже, Сталин такое странное решение прямо там в кабинете принял, при разговоре со мной. А отвезли меня в ведомственную гостиницу автобронетанкового управления. При заселении, у дежурного по гостинице я попросил найти адрес нужного мне корреспондента. Если он тут проживает, конечно. Пообщаться хочу.

Тот нашёл, но другого, я из душевой шёл, когда увидел у двери своего номера политработника, тот поднял руку и раздался стук в дверь. Значит не сосед, номер на четыре койки, но три свободных было.

- Вы ко мне? - спросил я, подходя.

Политработник был в звании батальонного комиссара. Тот полуобернулся, и я в глазах его рассмотрел узнавание. Наверное, в газетах видел.

- Товарищ Сергеев. Вы-то мне и нужны.

- Я много кому нужен. Заходите.

Толкнув дверь, я прошёл в номер, сама дверь не заперта была. Койку я уже занял, но отметил её только вещмешком, который бросил на одеяло. Сам я был в халате, не местный, из моих личных запасов.

- Товарищ Сергеев, я из отдела просвещения и радиовещания, Огафов, Леонид Петрович. Товарищ Вилкомир, помимо того, что является штатным военным корреспондентом, также работает и на нас, он ищет музыкальные таланты. Уже несколько таких одарённых исполнили свои песни у нас. Гражданам понравились, были повторы. Насчёт вас он также писал в восторженных интонациях. Вы военный, фронтовик, нашим гражданам будет интересно узнать, что поют на передовой.

- Мне-то это зачем? - спросил я, повесив полотенце, и сев на койку, закинул ногу на ногу, отчего полы распахнулись и те обнажились.

- Ну вы же военный, не хотите прославится?

- Да не особо.

- Хм, может сами что предложите?

Вопрос заставил задуматься. Как-то сразу появилась одна идея, которую я и озвучил.

- Знаете, есть у меня желание. Товарища Вилкомир написал обо мне статью. Товарища Сталин её лично показывал, но на руках меня её нет. Достанете копии? Газета «Красная Звезда». Одна газета - одна песня. Десять газет хочу. Больше десяти песен всё равно исполнить не смогу, горло пока плохо тренировано, связки слабые, хрипеть начну, не хочу фальшивить.

- Договорились.

- Да, договорились… Подождите, ладно я согласен исполнить свои песни, сегодня, потому как отбываю скоро на фронт, но как идти? У меня кроме халата ничего нет, форму и нательное бельё отдал в стирку. Только что. Перед тем как в душ идти.

- Время пока есть, схожу потороплю.

- Не торопитесь. Ладно форма будет, но ведь должно быть прослушивание?

- Конечно, отдел цензуры вас прослушает и после этого выдаст вердикт, что исполнять, а что нет.

- А как я исполнять буду? Если связки перетружу перед вашей цензурой? Давайте так, пять песен перед цензурой и их же… а кому я там петь буду?

- По радио. Прямой эфир.

- Ну пускай по радио будет. Так доводимся? Но газет с нужной статьёй всё равно десять.

- Хорошо. Я сейчас всё решу и пришлю за вами машину. Там шофёр Аркадий. Вас известят, чтобы спускались.

- Добро. Ах да, а по инструменту?

- У нас большой выбор, у вас ведь аккордеон?

- Да.

- Есть несколько видов.

- Германские?

- Есть.

- Отлично.

Батальонный комиссар ушёл, я же у зеркала на стене расчесав ладонями волосы, а что, там ёжик короткий, просто пригладил, и лёг на кровати. Даже сам не заметил, как задремал.

Разбудил стук дверь. Форму принесли. Чистая, выглаженная. Пока крепил награды, я сам их снял прежде чем отдать в стирку форму, новый стук в дверь. Так в своём чистом исподнем и открыл. Там горничная, сообщила, что машина ждёт внизу. Быстро собрался, и покинув гостиницу, на старом рыдване, это фаэтон был, брезентовая крыша спущена, покатил куда-то. Шофёр Аркадий, я уточнил. А вот по приезду, меня как-то быстро направили на прослушивание. Огафов тоже тут был, удивился, увидев мня при наградах, и сообщил, чуть смущаясь:

- Семь газет нашли. Вам хватит?

- Ладно, давайте семь.

Проверил, то что нужно и убрал незаметно в хранилище. Память какая-никакая. Дальше прослушивание. Пять человек, с лицами как будто я им в чай плюнул, три женщины и два мужчины. Инструмент я подобрал, германский аккордеон с искривлённым грифом, привыкать не нужно, чуть поработал для тренировки пальцами, и сообщил, что готов. Что петь, я уже обдумал, подготовился. Эти песни я ребятам пел, опыт наработан. Да всё время, пока вот так арестовав, в Москву не вывезли. А были, «Берёзы», «Там за туманами», «Ребята с нашего двора», «Станция Таганская» и «Т-34». Всё же я танкист, не мог не спеть о них. Только вместо Прохоровки пел Кобрин, а вот Урал седой оставил. Надеюсь проскочит. Слушали меня внимательно, очень даже. Посовещались и пропустили все пять песен без цензуры, уточнив, есть ли ещё что?

- Ну, около трёхсот песен имеется. Эти вот не самые такие лучшие, просто в Москве нахожусь, решил для москвичей спеть. «Люберцы» ещё есть, или «Улочки московские», но чую что не смогу спеть, связки напрягу. Если вам буду петь, то слушателям уже не смогу.

- Хорошо.

В общем, на пять прослушанных песен мне дали добро. Покормили тут же в буфете, первого не было, только втрое, взял два разного, и узнав, что моё эфирное время только вечером, уже объявили, что в музыкальную минуту будет новый исполнитель, сообщив кто, что фронтовик, боевые награды имеет, так что осталось только ждать. Не так и много времени, было пять часа дня. Ха, а ведь утром привезли в Москву, потом встреча со Сталиным, где-то в одиннадцать часов дня, а уже в полпервого общался с Огафовым. Жаль времени мало, я бы на речку метнулся, искупался, может порыбачить успел. На фронте вот всего дважды удалось тихо посидеть с удочкой и закидушкой, один раз полтора часа, пока нас по боевой тревоге не подняли, второй раз аж три часа, семь судаков больших взял на блесну, и три маленьких их, повар доволен был, только разошёлся, тут к комдиву вызвали. А душа хочет, требует. Отправлюсь к немцам тыл, развеюсь в свободное время. Если оно будет. Хм, а Сталина заинтересовала возможность открыть фронт в тылу у немцев, вон как добро сразу дал. Так-то ситуация конечно парадоксальная. Из старших лейтенантов прыгнуть в генералы. Я о таком слышал, было подобное, и то что Сергеев ранее капитаном был, тут никак не влияет, нравились Сталину профессионалы, вот и поднимал в званиях. Меня видимо за наглость и бесстрашие вверх дёрнул. Спонтанно. В большинстве зря такие повышения были, опыта нет, заваливали всё, но в моём случае, опыт-то как раз и был. Думал, я бахвалюсь, посмотрит, как сяду в лужу, и здравствуй Север и лесоповал, если сразу не шлёпнут, а я докажу, что смогу. Ранее хранилище не использовал, а тут в тылу буду это делать часто и ярко. Для себя, без свидетелей естественно.