Феномен (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 14

- Интересная ситуация. Правая рука не знает, что делает левая, - покивал тот. - Слышал по подобном. Кстати, тебе ведь раньше считали человеком Потапова, а как он погиб, тебя пригрел наш комфронта. Ты его человек. А тут два дня назад к нам привезли его личного адъютанта. Под суд попал за невыполнение приказа. Странное совпадение.

- Я даже догадываюсь какого. Скорее всего это он должен был мне сообщить, что идёт игра с немецкой агентурой и я тут лишь пешка. Скажи, майор, а тебя не просили направить меня в ту же роту, куда и этого бывшего адъютанта?

- Приказали, - просто ответил тот.

- Ну так оформляй.

Вот так я и был зачислен во вторую роту третьего взвода этого отдельного штрафбата. А ночью разбудил всех дикий крик. Нажимая носком ботинка на яйца парня, года на два старше меня, расспрашивал как тот тут оказался. Да сразу слился. Оказалось, ему было приказано поговорить со мной, как меня доставят в штаб Юго-Западного фронта, то что особисты Калининского из меня отбивную почти сделали, считалось форс-мажором. Секретность же навели. А у того выбор, или к девушке идти, они только что познакомились, или выполнять приказ. Тот перепоручил его выполнение другому командиру, и пошёл гулять с девушкой, будучи уверенным, что приказ Петровского, поставить меня в известность, насчёт операции «Оверлок», выполнена. И да, операция секретная, тот сути не знал, его задача просто передать мне письмо, убедится, что я прочёл и при мне уничтожить его огнём. Этого бывшего старлея допрашивал знакомый мне уже майор, которого я принял поначалу за следователя московской комендатуры. Если там вообще есть такая должность. Тот за голову схватил, по сути утечка информации. Нашли и того командира, что должен был перепорученное выполнить. Оказалось, и он перепоручил. Сержанту. Что дальше старлей не знал, не довели, майор там шороху навёл. А этого адъютанта осудили и вот он тут. За дело получил, сам себя наказал. А девка та его продинамила.

- Похоже комфронта вообще не уважают, брезгуют выполнять его приказы, - сплюнув, я убрал ногу с яиц штрафника и вернулся к своим нарам.

После крика, дежурный зажёг свет в самодельной лампе, от щепки из печки, где тот огонь поддерживает, так что все наблюдали за допросом. А когда я к себе вернулся, один штрафник спросил:

- И что, так это оставишь?

- Он сам себя наказал. Немцы проведут правосудие, я брезгую. Тем более меня всё устраивало. Я даже готов был спасибо ему сказать, если бы меня к вам не дёрнули, да оставили в покое.

Вот так под стоны штрафника, похоже я яйца ему не отдавил, а раздавил, и уснул.

Следующие две недели территорию зоны мы не покидали, быстро пополнился состав батальона, и с палками, имитирующим винтовки, учились бить чучела, отрабатывали строевую. В общем, хоть как-то убить свободное время. Со мной пытались выйти на контакт, некоторые из штрафников, но тут уже не раздолье, как в нашей шарашке, я одиночкой был и многие это поняли. Особо не форсил наличием у меня разного имущества, питался как все, скудной пищей, отрабатывал навыки атак противника, оружие получим перед самым боем, всё как всегда. Хорошо танковые штрафные подразделения не сформировали, только начали, иначе бы туда попал. Как раз в пехотном подразделении шансов выжить больше. Это моё мнение. Общались в бараках, я тут также пустил утку насчёт испанской «Голубой дивизии», на что некоторые из штрафников напряглись. Тут с зон мало добровольцев было, едва на взвод наберётся, из воров, вот эти больше всего расспрашивали про испанцев. Я рассказал пару жутких историй как те утаскивали к себе наших уснувших часовых, в свои блиндажи, и их жуткие крики долго разносились по окрестностям. А за остальное время эта байка обросла огромной массой подробностей и все уже считали, что это правда. Вот так две недели и прошли, как вдруг нас построили, вывели за территорию и погнали под конвоем по дороге. Восемь сотен штрафников, семь рот.

Снег ещё не выпал, но морозец стоял. Недавно шли проливные дожди, мы в бараках прятались, а как мороз ударил, всё и сковало, поэтому двигаться было не особо удобно, многие падали. Часа два топали. Чуть позже вышли на дорогу, разбитую гусеницами танков, видимо перед нами прошли, лёд хрустел под сапогами и ботинками, идти легче стало. Многие матерились, жаловались на холод. Ну да, у многих тонкие шинельки. Я и сам в летнем обмундировании, что в Москве получил, да в телогрейке. Приходилось уши отогревать, пилотка вообще не помогала. Лёгкий, но холодный ветерок всё тепло выдувал. А вели нас к железнодорожной станции, как многие поняли, там на запасном пути эшелон с теплушками, по шестьдесят человек набивали в вагон, но ушли все. И вскоре тот дал ход. Видимо наступать решили, мы будем пробивать коридор, но от места нашего содержания далековато, поездом доставить решили. Почти сутки в пути, провизии выдавали на руки, всухомятку ели. Половину буханки ржаного, две луковицы, и два куска жирной селёдки, это на весь день. Кипяток на станциях носили дежурные. Простая вода, но свою я чернил заваркой, да кидал кусочек сахара и лимона, а так не выделялся. Из хранилища ничего не доставал. Хотя свитер под гимнастёркой и сейчас носил, в карманах красноармейских шаровар вязанные перчатки. Дважды свитер убирал, да и то только когда помывку организовывали. Это армия, тут с этим строго.

Письмо я девчатам написал, что снова в армии, ответа пока не было, не успело бы дойти. Эти две недели на зоне прошли для меня неплохо. Между прочим, обнаружил командира из Тридцатой танковой дивизии, в комдива которой меня должны были подселить после гибели. Не получилось и ладно. Тот сначала войны в дивизии, комбат, пока та в окружении не сгинула, выходил трижды из окружения. Вот с этим капитаном, тот и войну начал капитаном, и по суду из капитанов разжалован, я и общался. Ох и много что тот рассказал по сорок первому году, а что не сразу вспомнил, потом описывал. Мы даже на одних нарах устроились, у него верхняя полка у меня нижняя. Тот майором всё же был, сняли одну шпалу, да и тут под суд попал. Не выполнил приказа командира, взять высоту. Приказ невыполним был, все танки в заболоченной пойме реки перед высотой застряли, и немцы их расстреляли. Да и было их в батальоне пять единиц после последних отступлений и боёв. Комполка, что отдал приказ, ничего, а комбату, что и выполнял его, сюда, в штрафники. Причём рассказ подтверждён, был ещё штрафник, тот бывшего капитана знал, подтвердил его рассказ.

По прибытию, это ночью было, нас высадили, и под лай собак куда-то толпой погнали. Три часа топали. В рощице голой сосредоточили. Если бы не ёлки, что росли с одной стороны, насквозь бы просматривалась. Костры жечь запретили, передовая близко, так что кто как согревался, я, например, зарядку делал, перчатки надел, холодно. Тут нас повели к машинам, поротно, и начали выдавать оружие, и также ротами вели к передовой, где мы спускались в мелкие окопы, на дне которых был лапник, пропитанный водой. Хм, мы где-то у Брянска, как я понимаю. Охрана остались позади, нас те особо не боялись, даже когда оружие получили. Патронов-то нет, они тут вон штабелями, и на них сидели командиры взводов. Получали на руки по десять обойм, мне винтовку покоцанную выдали, штык выломан, но механизм в порядке. Также по одной гранате, «РГД-33». С осколочной рубашкой. Взводный прибежал от ротного и негромко сообщил:

- Выбираемся из окопа и молча бежим на немцев. Минных полей перед нами нет. Соблюдать тишину. До немцев триста метров, они на высоте. Потом вторая полоса окопов, до них ещё четыреста метров. А как к ним в окопы будете прыгать, можно не молчать, а орать. Приготовится… выходим.

Сигнал дали фонариком, как я отметил, так что оттолкнувшись, грудью лёг на бруствер, и закинув ногу перевалился, перекатившись через спину. Рядом выбирались другие парни, а я уже бежал к немцам. Ремни нам выдали, но без подсумков, патроны по карманам. Я все в хранилища убрал, иначе выпадут пока бежим, многие падали в ямах скрытой темнотой, только пять штук в магазине винтовки. Мы пробежали едва половину, когда поднялась тревога и взлетели, почти разом, несколько осветительных ракет. На миг встав на колено, я выстрелил, винтовка довольно неплохо пристреляна был, точно через реммастерские прошла, и поразил обоих немцев, что бежали к пулемёту. Тот чуть выдвинут вперёд был, их окоп отсюда мне был отлично виден, сами ракетой подсветили. Пуля попала в шею первому, пробив тело насквозь, и поразила в грудь второго. Хм, одной пулей двоих. Ну и рванул дальше. Немцы занимали позиции, выбегая из тёплых блиндажей, работали пулемёты, защёлкали карабины, но наши уже добегали, полетели гранаты. Я свою тоже кинул дальше в окоп, где мелькали каски немцев, попал, свалилась вниз, а сам спрыгнул в окопчик пулемётчиков, под ногами те двое, коих я поразил. Один готов, второй отходит. Странно, что тут поста не было, позиция-то выдвинута метров на двадцать вперёд от основной линии окопов немчуры. Может замёрз наблюдатель и греться ушёл? Поди знай.