По грехам нашим. В лето 6731... (СИ) - Старый Денис - Страница 35

Дальше я начал озвучивать свой бизнес план. Трехполье, которое становилось главным условием будущего хозяйства, вызвало много вопросов, ответы на которые не всегда находили отклик и удовлетворение у экзаменаторов. И Глеб, и Войсил знали понятие «пар», но использовали его крайне редко, в этих местах все еще преобладало подсечно-огневое хозяйство. Однако, земли было расчищено достаточно много в отношении количества проживающих людей. И, как оказалось, мои угодья, особенно полученные от Вышемира, были в этом отношении передовыми.

Использование новых культур вообще вызвало скепсис у слушателей, но рассказы о сказочных странах нивелировало полное отрицание. Рассказал и о животноводстве, что так же базировалось на новых культурах. Та же кукуруза хорошо должна была идти в дополнение к сену для скота. Ожидаемые урожаи вызвали ухмылки. Пришлось даже заключать пари, что сам 10 самое малое, что мне удастся достигнуть. То есть с пуда зерна я получу десять пудов.

Урожайности то в эти годы очень редко превышала сам 3, поэтому ожидаемые мной урожаи могли чуть ли не возвысить хозяина тех полей, где так родит. Тот же Великий Новгород купит столько зерна, сколько предложат. И у меня расчет, что и при условии отсутствия всевозможных проектов, только сельское хозяйство сможет сделать меня действительно богатым человеком. Видел я посевное зерно. Мое зернышко как современных два в размерах.

Земли, конечно, не очень — много суглинок, но культивированные культуры в XXI веке, некоторые даже, по словам Иллариона Михайловича, экспериментальные. Да и выращивать пшеницу твердых пород я не собирался. Рожь, горох, ячмень, овес, кукуруза, картофель и другие овощи. При введении трехполья я надеялся на то, чтобы получить высокие урожаи. Это даст возможности и для увеличения роли животноводства. Еще и рыбу забывать не следует. В Унже, тем более в Волге водится много рыбы, в том числе и благородных. Так что и икорку можем запасти.

После того, как были озвучены предполагаемые цифры с обоснованием, весь скепсис умудрённых представителей Древней Руси пропал. Лица присутстствующей высокой комиссии менялись с озабоченности на расстерянность, после лучились скепсисом и уходили на второй круг, вновь проявляя озабоченность.

— Добре кажаш, а цифирь — так райские кущи. Думать треба, — подвел итог Войсил. — А стражу, коли за свой кошт, збирай! Да артели можна и в наем. По березозолу артели ад Нового града низового пойдуть, можа и наймутся. Холопов не дам, потребны, и мне, коли ад марийцев придуць, тады. Земли Вышемира бери сабе и Божане на оброк, будеш добрым хозяином — буде твое.

Вот как, а я уже думал, что они и так мои, но по крайней мере, не забрали!? Если же я не покажу эффективность на ввереных землях, то и сам откажусь от земель, смысл пропадет в землевладении. Не умеешь — не берись!

На этом я и ушел, не зватало информации и о произошедсших событиях напрямую не стал спрашивать у непосредственных участников, поэтому, захотел найти Шинору, может он даст какую-нибудь информацию.

Искать особо не пришлось, меня, проныра, сам нашел.

— Спаси Христос, Боярин! — прозвучало справа, как только я выехал в пасад.

— Ты глянь, табе и шукаю! — сказал я, улыбнувшись.

— Так и я спытал, а тебе, так люди и говорать, — начал Шинора.

Вот, вроде бы быстро въехал, быстро уезжаю, а ему уже «люди гаворать».

— А ты кажи, где дым твой, да чем живеш? — спросил я, решив еще вчера, что собираюсь его привлекать в команду.

Проверю и проверять буду, но такой пронырливый человек поможет знать, что в моем хозяйстве творится, что люди говорят, а хозяйство уже большое, а хочу еще большее.

— Так, как ватагу погнали, так и шатаюсь, аки шатун, — потупил глаза Шинора.

— Будь со мной, мне треба ведать, што на землях моих, все ли по ряду, жить будешь в избе около мого дыма, — сказал я и поехал. Захочет — попробуем, нет — и не надо.

Я понимал, что Шинора опасный супчик, но очень уж ловко он впитывал информацию, был в курсе всех дел. По крайней мере, сперва мне и не на кого опереться в своих действиях. И постоянное чувство, что мной играют. Вот и пусть пронырливая душенка отрабатывает свой хлеб.

Интермедия 7

В большом помещении дома тысяцкого сидели двое. Два друга, что еще новиками были вместе, вместе были и в дружине князя, что крестили своих детей. Секретов они не имели и выполняли похожие функции. Лица были их озадачены и уставшие. Предыдущие сутки реализации плана по перевороту в городе измотали их. Можно было бы и через князя решать, но все могло сложиться и иначе. Большая кровь была не приемлема. Положить часть своих людей и остаться ни с чем. Противников было не меньше и еще ватага, которая пришла в эти места быстро вплелась в разбойничьи схемы бывшего сотника. Тысяцкий получал только за закрытые глаза, но город все больше уходил из-под контроля. Нужно было убирать.

План был прост, и одновременно сложен. Большая часть противников должны были уйти из дома, и приманкой был один малец, что попался еще при странных обстоятельствах в лесу. Было ли его жалко? Войсил признавал, что испытывает к парню симпатию, но он оставлял ему шанс — его предупредили о нападении, но он остался. Когда же Войсил узнал, что и Божана не ушла, он срочно послал помощь племяннице и этому парню. Племянницу действительно жалко, но то ее бабье дело и погоревать могла, если бы мужа убили.

Но этот малец смог отбиться, мало того, разбить большую часть нападающих. А часть принудить к сдаче, да как! Настоящий берсерк древних времен. Странное оружие, которым он убил многих и его странный клинок вызывали опасность, и даже страх. А его доспех? Такую броню сделать на Руси не смогли бы. Что с ним делать?

— Добры муж Корней, — после долгой паузы сказал Глеб Всеславович. — Што думаешь, Войсил, добры родич?

— Думаю, што добры родич! Много он сказывал, треба поглядеть. Живой, да и добре! — задумчиво произнес Войсил. — Токмо чудной вон, суетной, кабы не разумом живе, а божьей помощью.

— Я так думаю, треба делом и словом одарить його. Серебро он взял, можа и выйде што путное. Да и ратников ему дать — десяток. Ты Гаврилу сотником ставить будешь? А Филип юны, да и воны как кошка с собакой, пусти Филипа з десятком, да Еремея до Корнея, там и калеки мудрые есть, да путь холопов бере и научають, а коли кто з молодых новиков захоча, путь иде. Табе ратники потребны? А научать как? А воны и покажуть как копье держать, а ты и потым свою науку дашь.

— Это да! — философски произнес Войсил. — Думать треба, но дам йому Филипа, мне Гаврилу ставить надо. А он лютуе на Филиппа. Да и настал час и Филиппу открыться о нас.

— Вот и добре, а я купцов с Ростова пошлю па лету до него, коли буде што торговать, — сказал Глеб Всеславович.

— А што пойдешь ратиться с татарами-то, Глеб Всеславович? — спросил тысяцкий.

— Пойду, да не быстро, степенно. Не буде славы ратникам там, наряду нет — кожны сам воевода, да и половцы, бродники копья и луки повернуть могут, да токмо ведать нам треба усе, коли якоже Корей кажа буде, ратится нам буде с татарами и самим, — Глеб Всеславович потер бороду. — И грамота ента татарская ярык да златный!

— Ты Великобору вести передай, да гостинцы. Добре князю службу несе? — перевел тему Войсил.

— Добре! — усмехнулся Глеб всеславович.

Глава 18. Флибустьеры европейской равнины

Зима ушла быстро. Вообще складывалось впечатление, что климат в этом времени потеплее. Я знал, что XIII век — это еще климатический оптимум. Время, когда и Гренландия вроде как была зеленой страной. Но все же резкий перепад от снега и через неделю — сухая почти земля, показался странным.

Прошло уже три недели после нападения на усадьбу и все они слились в один день. Ритм, который я задал, был и для меня, человека XXI века сумасшедшим. Именно работая вот так, я ощутил окончательно, что, молод и здоров. Желание быть везде и работать, работать — радовало. Может, конечно, меня стимулировало и осознание того, что могут забрать поместье Вышемира и просто разочароваться во мне. Особенно я хотел продемонстрировать Божане, что ее муж по праву занимает место рядом. Доказывал это я и наедине, иногда и не единожды, и она была хороша, и было мне хорошо. Знойный темперамент девушки с восточной кровью нашел возможности вырываться наружу вопреки патриорхальной системе.