Право первой ночи для Лорда Тьмы - Коротаева Ольга - Страница 5

– Слышала, ты прискакала на церемонию верхом, – обращается ко мне, чуть смущаясь, невысокая хрупкая девушка. – Это очень смело! Вопреки всем приметам…

Кашлянув, она смущённо замолкает, ещё по-детски пухлые щёки наливаются румянцем. Совсем молоденькая, не старше моей Валедии. Удивительно, что её уже выдают замуж, – почти ребёнок! Но, заметив лёгкое свечение на лбу невесты, поджимаю губы. Теперь всё понятно.

Раньше стать жрицей мечтала едва ли не каждая девочка, сейчас же этого страшатся. Неудивительно, что отец крошки поспешил с замужеством, пока метка на лбу дочери не оформилась в золотую вязь служения богине.

– Смелость ни при чём, – ворчит полноватая девушка с густыми каштановыми волосами. Я узнаю эту невесту, помню её усталый взгляд по недавнему визиту в Лувирин. – Вельер Фанар сбил подковы лошади, когда помогал моему отцу возродить плодородность нашей земли. У Орелии выбора не было… Разве что прийти пешком. – Деглия благодарно улыбается, но губы её дрожат, а тёмные глаза наполняются влагой. – Простите.

– Тебе не за что извиняться, – жму её руку. – Всё в порядке.

– Ой, там за алтарём уже мужчины собрались! – подлетает к нам рыженькая веселушка. От возбуждения у девушки даже веснушки ярче горят на лице. – Отцы, братья… наши женихи… – Хватает молоденькую подругу за руку: – Кирина, пошли!

– Нет, – осаждает их брюнетка и учтиво уступает мне дорогу: – Орелия идёт первой, как дочь вельера Лувирина.

– Орелия идёт последняя, – громко поправляет верховная жрица, и я кивком показываю, что поняла. Никилия командует: – Девушки, встаньте одна за другой. Головы опустить, на мужчин не смотреть и не улыбаться. Ведите себя скромно и мысленно просите благословения милосердной Гетты.

Я приближаюсь к Лизии, которая стоит в стороне и нервно сминает тонкими пальцами оборку платья. Я тоже волнуюсь… Уголки губ дрожат, сердце замирает от радостного предвкушения, ладони потеют. Опускаю голову и следую за девушками. Едва мы минуем вторую арку, и в полотнах развевающихся от несуществующего ветра белоснежных занавесей показывается алтарь, на миг забываю дышать.

Он прекрасен!

Полностью высеченный из огромного куска прозрачного камня, украшенный сложной и изысканной резьбой, чьи витиеватые узоры заключают послания милосердной Гетты, он весь сияет внутри. Свет разбивается о рисунки, наполняя их радужными отблесками, отчего алтарь кажется совершенно нереальным артефактом.

Но я знаю, что это не так. Перед нами лишь красивый камень, а магией его наполняет сила веры верховной жрицы. На челе этой строгой женщины вспыхивает золотистая вязь, когда она воздевает руки к небу. Мне хочется запрокинуть голову и посмотреть вверх, чтобы снова полюбоваться резным потолком, но я лишь наблюдаю сквозь ресницы за Сартеном. Взгляд его суров, губы поджаты, кадык подёргивается.

С трудом сдерживаю улыбку: наверное, мой жених проникается торжественностью момента. Знаю, что он невероятно хорош собой, и многие мне завидуют. Не говоря о том, что Айсуг – единственный замок, который не сильно пострадал от воинов Тьмы. Его так и не смогли взять штурмом, а товары, которые производят айсугские мастера, пользуются спросом. Лувирину повезло меньше. До нас воины так и не дошли, но из-за наполнивших деревни беженцев вспыхнул голод. А потом снова погиб урожай…

– Орелия!

Вздрагиваю и смотрю на жрицу, которая хмурится и недовольно качает головой. Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь прогнать некстати нахлынувшие слёзы. Не время думать о горе, этот день должен быть наполнен радостью. Нужно сосредоточиться на благословении, поэтому я закрываю глаза и мысленно взываю к светлой богине. Сразу же становится легко на душе, а сердце наполняется невероятным ощущением счастья. Так всегда бывает, когда молишься в храме… Во всяком случае – со мной.

Купаясь в лучах милосердной любви Гетты, я слушаю, как Никилия произносит слова благословения. Первая пара, вторая… Приоткрываю глаза, когда звучит имя Лизии. Подруга детства не сводит пылающего взгляда с коренастого мужчины, который отвечает невесте нежной улыбкой. Никто не усомнится, что они влюблены, и я радуюсь за девушку. На женихе чистый, но простой наряд, что указывает на невысокий статус. Скорее всего, он управляющий частью вельи.

Может, и к лучшему, что магия Лизии рассеялась, ведь теперь девушка смогла выбрать мужа по сердцу. Если бы благословение Гетты осталось, то мою подругу детства выдали бы замуж за вельера. А сейчас она светится от счастья, когда верховная жрица надевает на предплечье молодой жены золотистый браслет.

Радуюсь, что муж Лизии достаточно обеспечен, чтобы купить символ брака…

– Орелия! – звенит торжественный голос верховной жрицы, и я выступаю вперёд.

Не поднимая головы, опускаюсь перед алтарём на колени, и Сартен повторяет мои движения. Звучит благословение, и волос моих касается легчайший покров, означающий, что с этого момента наши жизни связаны. Мы будем разделять кров и обязанности вельеров своей земли.

– Поднимитесь, – призывает жрица, и Сартен предлагает мне локоть, на который я опираюсь. Никилия вновь воздевает руки и певуче произносит: – С благословения милосердной богини вельер Сартен, сын Таглора, и вельера Орелия, дочь Фанара, отныне муж и жена.

Плечо жжёт, и я не сдерживаю стон. Мой теперь уже муж поддерживает меня за талию, и я осознаю, что от краткого мига боли шатаюсь. На ресницах дрожат слёзы, но сердце бьётся в восхищении от одной мысли, что вот-вот я увижу вязь благословения светлой богини.

Такая была у моей матери, теперь есть и у меня. Затаив дыхание, смотрю на свою руку и при виде золотистой вязи, которая расцвела на коже предплечья, не сдерживаю восторга:

– Как красиво!

– Теперь твоя магия будет расти, – понимающе улыбается верховная жрица. – Используй её во благо своего народа и родной вельи. Да пребудут с вами процветание и мир, да минуют страдания. Скрепите союз первым супружеским поцелуем…

Поворачиваюсь к мужу и счастливо улыбаюсь в ожидании, когда Сартен впервые поцелует меня при всех…

– Не сиделось им в таверне, – неожиданно слышу взволнованное ворчание. Один из мужчин, чьё лицо украшает окладистая рыжая борода, с ненавистью смотрит в сторону арки. Сквозь тонкую ткань занавеси замечаю тёмные силуэты, и по спине прокатывается ледяная волна страха: стражи! – Налетели, чёрные вороны. Хотят и этот храм разобрать по камушку?

– Не позволю, – звучит суровый голос отца. – Рухнет храм – падёт вера людей в будущее. Лувирин будет лишён души. А без неё всё опустеет.

– Мы не допустим этого, – обещаю я, радуясь, что теперь, когда на предплечье знак благословения богини, моя магия становится сильна и стабильна. Ощущая себя как никогда всесильной, уверенно заявляю: – В храме находятся три мага. Стражам придётся уйти!

Сартен молчит, но я и так знаю, что муж поддержит нас.

– Мы с дочерью и зятем тоже встанем на защиту храма Лувирина, – выступает вперёд рыжий вельер. – В таверне, где мы останавливались перед церемонией, я не видел лорда. А с его во́ронами мы справимся легко.

Сердце ёкает, и я быстро смотрю на мрачного мужа. В таверне?!

В этот миг раздаётся короткий звук разрезаемой ткани, и часть занавеси падает к ногам стражей, которые один за другим врываются в храм. Мой отец поднимает руки, готовясь творить магию, этим движениям вторит рыжебородый и его дочь. Я тоже шагаю вперёд, ощущая возбуждённое предвкушение перед первой в жизни битвой.

Никилия опускается на колени перед алтарём, оставаясь верной светлой богине. Знаю, что женщина не двинется с места, даже если стражи начнут разбивать камни. Так и гибнут жрицы, отдаваясь служению до самого конца… Не допущу!

– Приказом князя Тьмы, – громко заявляет мужчина с уродливым шрамом на лице, – все молодые жёны немедленно отправляются в Ройепин.

– Зачем? – изумлённо вскрикивает одна из девушек.

– Лорд Вирг требует права первой ночи, – с кривой ухмылкой добавляет страж.

Слова его будто выдёргивают землю из-под ног. Чтобы устоять, хватаюсь за руку рыжеволосой вельеры, а она, дрожа, держится за меня. Обменявшись с девушкой полным паники взглядом, вновь смотрю на жестокого посланника.