Соло для няни - Королева Людмила - Страница 8

Ему нравился ранний Макаревич «из несказанных слов сказать вам хоть одно…». Попросила послушать, и он поднес телефонную трубку к проигрывателю, а я сидела на полу и слушала вещи, которые нравятся ему, а потом попросила поставить те, что нравятся мне. Это было и объяснение моих чувств, и послание о том, как мне хорошо, и напоминание, что я не могу перейти границу, которую так четко себе установила. Это был диалог наших сердец о прошлом, настоящем и, возможно, общем будущем. Мы говорили друг с другом на «вы», но, по-моему, каждый хотел сказать: «Люблю, хочу видеть, жду». Володя спросил:

— Что вы сейчас делаете?

— Сижу на полу и слушаю вас.

— А почему на полу?

— Ну, мне так удобнее, перемещаться по квартире я не могу — телефон у меня стационарный. Раньше была радиотрубка, но сын несколько раз ее «удачно» уронил, пришлось по-быстренькому купить что попроще.

— И вам удобно?

— Более чем.

Однако его обеспокоил факт моего сидения на полу, поэтому уже на следующий день он подарил мне телефонную трубку. Ставил мне песню Носкова: «Я люблю тебя, это здорово…» Когда сама ее слушала, она меня не трогала, а тут почему-то зацепила своей нежностью, мелодичностью. Володя рассказывал мне о своих друзьях, Макаровых — семье, состоящей из бабушки, дочки, внучки и зятя. Был там еще и дедушка, который в весьма зрелом возрасте вдруг ушел из семьи, пересел на мотоцикл и стал рассекать по Москве в кожаных подштанниках, в куртке с металлическими заклепками и с банданой на голове. Он не выносил, когда его называли дедом, поэтому, видно, и ушел. Нашел себе совсем молодую деваху и вот стал отрываться с ней по полной программе.

Но друзья есть друзья, вернулся Володя к нашей старой теме и признался, что обе части этой развалившейся семьи занимают в его сердце равные места и он надеется, что все-таки они опять соединятся, когда дедушке надоест резвиться на стороне.

Раечка позвонила через день и убитым голосом сообщила:

— У Жанны Владимировны пропал кошелек. Пропал из сумки, сумка была дома, стояла открытой, и она в последний раз точно его там видела.

Какая Жанна внимательная, мне можно не рассказывать.

— А кроме тебя, кто еще был дома? — спросила я Раечку.

— Иван, ее сын от первого брака, и еще участковый милиционер заходил, чего-то там обсуждал с Жанной. Я как раз Мэри кормила, не видела, когда он ушел, — бесцветным голосом доложила Рая.

— Так, только не паникуй, это у нас привычное дело — поиски часов, ключей, кошельков. Лучше бы Жанна голову свою где-нибудь оставила! Найдется, причем скоро, — успокоила я Раечку.

Да, весело… Порекомендовала няню, и уже на следующий день пропал кошелек. Я представила себе, что выслушаю от Жанны вечером, странно, что она до сих пор мне не позвонила.

Только помяни нашу мамочку, она тут как тут:

— Да, Жанна Владимировна, я вас внимательно слушаю. — Морально я была готова выслушать все ее претензии в мой адрес: «Что за няню вы нам прислали, кошельки пропадают!»

— Людмила, представляете, у нас вчера был ряженый милиционер!

— Да вы что, Жанна Владимировна!

— Да, и у меня пропал кошелек. Я ни в коем случае не хочу думать ничего плохого на Раечку, это точно милиционер, больше ведь некому, да?

— Насчет милиционера — версия уж больно хлипкая какая-то, Жанна Владимировна, может быть, еще варианты есть?

— Какие еще могут быть варианты? Неужели вы думаете, что это Раечка? Вы же сами мне ее рекомендовали.

Я тоже не думала, что это Раечка, но про то, что Жанна сама могла где-нибудь оставить кошелек — в кафе или в том же «Мариотте», — у меня духу сказать как-то не хватило.

— Может быть, еще кто-нибудь заходил?

— Больше никого не было!

Да, миленькая ситуация. Прояснилась она через пару часов. На Остоженку позвонили из ресторана «Шатуш», где Жанна ужинала накануне и оставила на столике кошелек. К счастью, в нем оказались визитки с номерами мобильного и домашнего телефонов. Позвонили и пригласили прийти и забрать свои вещи. Вот росомаха-то!

Но ни я, ни Раечка так и не услышали от Жанны ни извинений, ни оправданий, что она бывает такой рассеянной. Еще и милиционеру ни за что досталось: Жанна успела позвонить в отделение, узнать фамилию этого несчастного и как бы невзначай брякнуть: «У меня пропал кошелек после его визита».

Пока я болела, пришла настоящая весна. Резко потеплело, а вместе с весенним солнышком вернулась уверенность, что жизнь прекрасна. И все в ней прекрасно — каждая мелочь.

Пока я ехала на Остоженку и слушала музыку, настроение у меня было замечательное. Думала, сегодня Володю увижу. Мы с ним разговаривали по телефону каждый вечер, но я так и не нашла повода пригласить его к себе. Мне было достаточно, что мы говорили и я слышала на сон грядущий его голос. Мы даже вместе смотрели по телевизору теннисные матчи, Володя переводил мне непонятные термины.

Приехала на Остоженку, открыла дверь и увидела Жанну всю в слезах:

— Ненавижу его, старый козел!

«Ну, не очень старый, Майклу всего сорок шесть, и не козел он вовсе, а юрист, причем с приличным годовым доходом, — молча запротестовала я, — содержит Жанну, ее сына от первого брака, Мэри, оплачивает услуги няни, домработницы и так по нарастающей»… Но в этих эпизодах моя роль без слов…

— Людмила, давайте поедем в Египет! — внезапно предложила Жанна.

— А что случилось, Жанна Владимировна? — Мой ошарашенный вид и безмолвный протест она сразу восприняла как отказ.

По контракту я никуда не обязана выезжать и вылетать. Про полеты вообще оговорено особо, потому что я не переношу самолеты — банки эти консервные. Сидишь там как приговоренная. Конечно, я сто раз слышала, что автокатастрофы случаются гораздо чаще и поезда с рельсов сходят, но все равно летать не хочу.

— Я все оплачу. Давайте поедем! Вы, Мэри и я…

Ну, положим, оплачивать будет Майкл, но это не важно, главное — меня опять ждет суточная работа, а я от нее устала! Ведь на ночь мамочка брать Мэри не станет и кормить будет, чем ни попадя. Есть у Жанны такая привычка: что сама ест, то и ребенку сует. Куда там Майклу с его медом! А это значит, что всю поездку придется девочке лечить живот, так что бессонные ночи мне обеспечены.

— Да случилось-то что? — попыталась узнать я у Жанны.

— Жизнь рушится, все рушится, все мои планы летят к черту!

— А более внятно можно сказать? Если вы хотите, чтобы я поехала, если это так для вас важно, то хоть объясните, ради чего мне все эти перелеты?

Оказалось, что Майкл давно и прочно женат на своей соплеменнице-англичанке, и якобы Жанна только что случайно об этом узнала.

— А он что, скрывал это? — В моих словах больше утверждения, чем вопроса, просто не знала, как мне ее успокоить.

— Не скрывал, но обещал с ней развестись, там детей нет. А я вот дочку ему родила.

Ну, положим, желающих родить от богатого европейского папочки всегда предостаточно, идея в принципе не нова. Такие джентльмены — это не российские мужики, они детей своих не бросают, обеспечивают их по максимуму и мамочкам перепадают куски сладкой жизни. Это даже стало бизнесом своего рода.

Жанна напоминает мне капризного ребенка: хочу богатого английского мужа, и ну ногами топать, кричать. Но Майкл тоже не круглый идиот. По их английским законам при разводе он лишается значительной части своего капитала, почти все отойдет его жене. Да и подустал он заметно от Жанниных капризов и истерик. Майкл устроился прекрасно: с женой у него гостевой брак. При нем романтические отношения можно сохранять всю жизнь — ни тебе совместного быта, ни раздражения от не положенных на место вещей. Правда, тепла и заботы друг о друге нет, да, видно, им это ни к чему. С Жанной все по-другому. Она живет эмоциями, а Майкл — трезвым рассудком. Мне кажется, что брачный тандем у них вряд ли сложится.

— Он что, вам в содержании отказывает или без копейки оставляет? Ведь это не так, Майкл все оплачивает.

— Не хочу больше ходить в содержанках! — разрыдалась Жанна.