Рожденные в СССР. Откат (СИ) - Коруд Ал - Страница 9

Но Холмогорцеву нравилось идти именно по нетоптаным дорожкам, с огромным удовольствием, вслушиваясь в скрипящий на легком морозце снег, впитывая русскую зиму всем сердцем. Отчего в будущем развелось столько неженок, проклинающих российский холодный климат? Тропики им подавай! Когда эта публика успела растерять знаменитую русскую выносливость и закалку? Виновата городская среда, менее требовательная к человеку? Сколько поколений бывших русских крестьян успели прожить в городах?

Нет, Степан был не из этих слабаков. Он любил все времена года, только каждый по-своему. И уж тропическую невыносимую жарищу меньше всего. Благо, успел в той жизни многогде побывать. На самом деле по-настоящему комфортных мест на Земле довольно мало. И средняя полоса России одна из них. Ни жесточайших сибирских морозов, ни иссушающего зноя юга, ни муссонных дождей, идущих месяцами. Практически не бывает землетрясений, извержений вулканов и азиатских тайфунов. Живи да радуйся! Жопу греть можно около батареи.

После утренней тренировки тело приятно отдавало легкой усталостью. Это в первый месяц мудреные китайские упражнения то и дело «находили» в теле новые мышцы. Сейчас стало заметно легче и во время тренировки «включился» мозг. Древнее боевое искусство было уже намного понятней и не вызывало столько вопросов, как поначалу. Из спортзала Холмогорцев всегда ходил до дома пешком и чаще всего напрямую. Заодно изучил этот район и нашел много нового, временами приятного. Вот и сейчас он заскочил в маленький магазинчик ассоциации подмосковных фермеров. С подачи попаданцев именно так стали называть единоличников, которым разрешили продавать населению «излишки» продуктов. Хотя говорят, что в колхозах в ходу были другие, более хлесткие клички. «Кулаки» еще только из самых цензурных. Да и вряд ли эта крестьянская поросль смогла бы выжить, если бы не близость столицы. Цены все-таки кусались, но здесь всегда найдутся покупатели на хорошую провизию.

Пусть Степан и Надежда не особо барствовали, но очень любили молочные продукты. Вот и сейчас Холмогорцев купил килограмм свежего творога, он обожал с утра завтракать сырниками. Жене бутылочку простокваши и небольшую склянку со сливками. Какой кофе без великолепнейших сливок! Поверх которых можно заодно насобирать целую ложку настоящего сливочного масла. Натурпродукт!

— Спасибо, — Степан закинул все покупки в спортивную сумку, но неожиданно на глаза попался длинный багет. Багет в Москве семьдесят шестого года? — Скажите, пожалуйста, что это у вас?

— Французский батон, — охотно ответила приятная на вид, да и, наверное, на ощупь, молодка. Она живо стрельнула глазками в сторону раскрасневшегося от быстрой ходьбы молодого мужчину. От него сейчас прямо так и пыхало природным здоровьем и молодецким задором. Женщины таких любят и не только виртуально. Степан от этого взгляда даже подумал нескромное, особенно взглянув на объемистый бюст продавщицы, рвущийся на волю из-под халата. Такую кобылку хорошо, наверное, охаживать на сеновале или в баньке. — Начали возить из кооперативной пекарни. Завтра заходите к нам за настоящим ржаником. Просто сегодня выходной, не завезли. Брать батон будете?

— Будем!

Степан отошел от чар молодухи и отсчитал тридцать две копейки и сунул кошелек в карман. Ох, как Надя не любила его привычку так вольно обращаться с деньгами. Ну так не жили богато, нечего и начинать!

От багета невыносимо вкусно пахло свежей выпечкой, так что потекли слюнки, и поэтому Холмогорцев не сразу заметили около крыльца знакомую фигуру.

— Ничего себе! Уже старых дружков не замечают, чешет себе мимо с булкой наперевес.

— Гоша, какими судьбами!

Игорюша Бадаев был в модной коричневой дубленке и меховой шапке. Наверняка также из какого-то невезучего зверька, внезапно ставшим «модным». Дубленка была с большим воротом, который приходилось прикрывать колючим шарфом, а шапка не закрывала уши. Так себе одеяние в такую погоду. Почему нельзя просто носить удобную одежду, Холмогорцев никогда не понимал.

— Да вот жду тебя тут битый час. Вспомнил поздно, что по утрам ты на своем кунг-фу пропадаешь.

— Ушу! Но это неважно. Чего домой не зашел? Надя выходная, чаю бы попил пока меня ждешь.

— Да я, в общем-то, к тебе… сначала. По одному делу.

— Да? — Степан внимательней посмотрел на товарища. Щеки красные, ногами притоптывает. Подзамерз бедняга. Но если ждет, значит, вопрос и на самом деле важный. — Ждал бы в подъезде.

— Так у вас там строго. К кому и зачем? Не забулдыга ли? Бдительные старушки у вас живут. Погреюсь и сюда. Дышу вот свежим воздухом.

— То-то и видно! Обувь надо одевать по погоде!

— Ты чего в валенках? — только сейчас посмотрел на ноги Степана Игорь.

— Самая лучшая обувь в нашу зиму. Если слякоть, сверху одеваю галоши.

— Ну ты даешь! — они уже вошли в подъезд, Холмогорцев достал из почтового ящика свежую прессу, кое-что они с Надей все-таки выписали, в основном толстые журналы и «Технику Молодежи». В ней сейчас частенько выпускали новую фантастику. Но и без «Правды», где в последнее время печатали поистине охренительные новости, также не обошлось. — Представляю, как бы я на важную встречу в валенках явился. Все вставные челюсти у барыг бы повыпадали!

— Все трешься среди сомнительных личностей? — Степан нажал кнопку вызова лифта. Хоть тот и был новым, но ломался часто, но сейчас живенько отозвался.

— Вот по этому поводу я как бы к тебе и пришел. Слушай, ты где такой чудесный багет достал?

— Есть места! Сейчас заодно чаю и попьем.

— У меня тут есть с собой кое-что к чаю.

— Ну тогда и к чаю! Выходной же!

Быстро скинули в прихожей обувь и прошли сразу в кухню.

— Здесь посидим, Надю отвлекать не будем.

— Она что, занята? — Игорь оглянулся, нечасто он бывал у приятеля. Небогато в целом, но все для жизни есть. Зачем спрашивается хапать больше, чем съешь?

— Трудится над новой коллекцией. Да не бойся, мы не помешаем. Ей лучше работается под шум. Слышишь и телевизор, и радиола включены? Говорит, от старой работы на той стороне привычка осталась.

— Понятно.

Бадаев начал сноровисто выкладывать на стол бутылки и прихваченную снедь. Холмогорцев поставил на плиту чайник и с интересом уставился на бутылку в плетенке.

— Грузинское?

— Не угадал. У мадьяр брал в Мукачево. Это Надежде, нам вот, — Гоша показал этикетку тонкой полулитровой бутылки. — «Закарпатский».

— Такой я еще не пил.

— Тебе понравится. Мягкий и приятный на вкус.

Степан начал сноровисто нарезать багет, достал варенье к чаю, Игорь же ловким движением вскрыл две банки — с печеночным паштетом и шпротами.

Они успели налить чай и тяпнуть по одной, как дверь из большой комнаты открылась и на пороге появилась Надежда. В том же теплом коллекционном платье. Хоть в квартире и было тепло, но северная блондинка мерзла от одного вида за окном.

— Здрасти-мордасти! У нас такие гости, а мне не докладывают! Гош, привет!

Они легонько обнялись, но взгляд женщины тут же нащупал на столе бутылку в плетенке.

— Это тебе с наилучшими пожеланиями

— Наливай. Сейчас бокал подам. Мне тут подогнали по случаю хрусталь. Как народ тут с ума от него сходит. Ну это я еще по маме помню. Степа, почему на столе так пусто?

— Айн момент, фройлян!

Пока Бадаев откупоривал бутылку и наливал в широкий бокал красное вино, Степан заново сервировал стол. Волшебным образом появились колбаса, банка с оливками и сыр. Все, как и у остальных советских людей. На прилавках ничего нет, но в холодильнике лежит.

— Ого, ну вы и буржуины, богато живете!

— Это остатки новогоднего великолепия. Мы пока еще столько не зарабатываем, чтобы в кооперативных и на рынках закупаться.

— Ну, допустим, у Нади есть допуск к лучшей валюте Москвы.

— Ты давай там, — Степан шутливо погрозил гостю пальцем, — без своих спекулянтских намеков. Меня и так в университете уже достали просьбами притащить лишний билетик.