Рожденные в СССР. Часть Первая. Пришествие (СИ) - Коруд Ал - Страница 19

Общество обычно изрядно инертно, повернуть его к новому, пусть даже и эволюционному скачку неимоверно трудно. Но если действовать целенаправленно, то кинутый одинокий камешек увлекает за собой другие. Много камней создадут камнепад и сдвинут уже целый пласт. В основном этим они и руководствовались в вечерних бдениях за научно-популярными журналами. Илья, как инженер-строитель уже исписал целую тетрадь технических, да и просто организационных новинок в своей сфере. Степан же подробней задержался на идеологических моментах. Что-то подспудно зрело в его душе, мешая воспринимать действительность излишне оптимистично. Особенно это было заметно после очередного завоза свежей прессы. Сколько там было обыкновенного бреда, все эти высокопарные плакатные фразы и никчемные, писаные под кальку репортажи, похоже, никого из советских людей уже не удивляли. Двойная информационная модель для общества и органов управления страной только способствовали укоренению двойной морали. Нетрудно догадаться, куда это приведет со временем и откуда взялись постперестроечные бандиты и олигархи.

— Валя, я считаю, что правильное знание истории помогает определять будущее. Так уж получилось, что в юности хотел заняться археологией, а пришлось идти по стопам отца.

Илья задумчиво почесал маленькую бородку. Решил косить под местную интеллигенцию.

— Всем ли понравятся твои послезнания? В науке полно людей завистливых. Придется ох как много поработать, чтобы заслужить их уважение.

Степан саркастично усмехнулся.

— Почему-то здешние считают, что мы владеем всеми знаниями нашего будущего мира. Ну, кое-чем, конечно, обладаем, но все равно не сможем просто так взять и сваять на коленке продвинутый пятиядерный процессор. Наш брат сюда еще с весны сыпется, но никакой суперсовременной электронщины я вокруг не наблюдаю.

— Со временем появится, — вмешалась в беседу Валентина. — У них же в распоряжении все наши гаджеты! Со временем разберутся и что можно скопируют. Просто такой уровень технологий пока в мире еще никому не под силу. Проще работать с более близкими аналогами. Например, скупить в Америке те передовые технологии, о важности которых, и сами американцы еще не догадываются. Сейчас именно там вызревает концепция персональных компьютеров, вскоре появится Эппл 2. Насколько помню, уже существует недооцененная система Зет восемьдесят. И не забывайте еще об одном источнике всевозможных знаний из нашего временного слоя. Например, на моем планшете был закачан цикл лекций по квантовой физике, да и в кэше также можно много чего любопытного найти. Илья, не смотри так. Наверняка у них уже есть люди, которые смогут открывать подобные файлы. Да и общий уровень техники в этом времени далеко не первобытный. Про науку, вообще, молчу. Она у нас, и в самом деле, передовая. Очень здорово подозреваю, что сейчас куча институтов и отделов бегает как ошпаренная, стараясь переварить такую массу информации. Да в Госплане наверняка все планы срочно меняют.

— Значит, свой смартфон я уже не увижу никогда, — вздохнул Илья.

— Смартфон! — неожиданно встрепенулась Надежда и продолжила свирепо. — Да эти гады из моей сумочки мне только старый блокнот и набор косметики в урезанном виде отдали. В ней еще айпод был и айфон последней модели, — внезапно она замолчала и задумчиво уставилась в стену. — Так, а зачем я, вообще, перед смертью за сумочку схватилась?

— Мне проще вспомнить, — пожала плечами Валентина — На мне только одна больничная пижама была, а планшет, видимо, рядом лежал. Вот с ними и провалилась, — она перевела взгляд на оживившегося Степана. — Да, последнее, что я помню — глаза врача из-под маски, и дышалось неимоверно тяжело.

— Что у тебя было? — голос Холмогорцев неожиданно дал петуха. Раньше о своей смерти Галызина не распространялась.

— Ковид. Одышка, сатурация меньше девяносто. Практически уже не жилец.

Мужчина и женщина посмотрели друг на друга. Обоих связывала не только общая дружба и компания. Никто не знал, что Степан и Валентина пару раз опробовали свои новые тела совместно. Холмогорцев не мог сдержаться, а Галызина была совсем и не против. Ей даже понравилось подобное увлечение на стороне. Мужчины в возрасте, а эти внешне молодые ребята были именно ими, обращали внимание не только на смазливое личико. Они уже знали, что в женщинах это не самое главное.

С фигурой у бывшего преподавателя как раз все было в порядке, как и с мозгами. Степан в этом уже достаточно убедился. Как и в то поверье, что спортсменки чудо как хороши и страстны в постели. Тело девушки внезапно вспомнило былую юношескую страсть к гимнастическим упражнениям. Оба нечаянных любовника остались весьма довольны сексуальными приключениями, но решили об этом не распространяться. Хотя повторить оба были совсем не против. В конце концов, никто и никому еще ничего не обещал. Степан просто возжелал новых ощущений, а Валентина, похоже, хочет добрать в этом мире то, что упустила в прошлом. Холмогорцева потаенная страсть с виду скромной девчонки даже несколько пугала. Такая она временами становилась неуправляемая. Это гормоны или нечто более сильное, запрятанное в нас до поры до времени?

— Ты на занятия?

— Кое-какие долги за мной остались. Строгие тут преподы, — Степан усмехнулся. Ему так нравилось опять постоянно улыбаться.

— Это они сюда специально таких набирают. Тех, кто недолюбливает заносчивых людей из будущего. Проверяют нас на вшивость.

— Тебе так и не захотели открыть вторую специальность?

— Нет, хватит с меня английского и французского, да испанского со шведским заодно, — Надежда потянула ухажера за собой. Ей нравилось прогуливаться классически, под ручку, видимо, в той жизни не получилось. Бывают так у людей, не успели прочувствовать до конца романтический «букетный период». — Знаешь, сложно объяснять человеку, не бывавшему в Париже или Нью-Йорке, как там на самом деле произносят слова.

— Может, именно сейчас там лопочут по-другому?

— Хотя бы и так, но различия не столь колоссальны. Мы же, если не учитывать прилипчивых англицизмов, говорим почти так же.

— Они более правильно.

— Да ладно? — девушка повернула голову. — Особенно те клуши в столовой! Ты слышал их деревенский говор? В этом времени русские диалекты еще не снивелированы. Я точно отличу вологодских от московских или воронежских. И не смотри так, пожалуйста! Кто из нас филолог по образованию?

— Молчу, молчу!

Холмогорцев шутливо поднял руки. Они свернули направо, чтобы пройтись через сосновый борок. Сегодня подморозило, в кристальном воздухе явственно пахнуло близкой зимой. Климат в семидесятые был более контрастным, с жарким летом и морозной зимой. Всем попаданцам уже выдали зимнюю одежду. Свитера, теплое белье, перчатки, меховые шапки и обувь. Если мужчины еще могли смириться с кондовым покроем полушубков с тканевым верхом, то женщины были явно недовольны выданной им одеждой. Особенно они зубоскалили насчет белья.

«Бедные наши мамы и бабушки», — причитали многие из попаданок, — «раз им приходилось носить такое убожество!».

На что им резонно отвечали, что многие из женщин семидесятых до сих пор зимой полощут белье в прорубях, да и вовсе стирают дедовским способом. Так что нечего тут выступать, носите, что дали! Страна, победившая атом и первой ворвавшаяся в космос, не могла обеспечить своих тружениц элементарным водопроводом и бытовой техникой. Такой заскорузлый подход здорово взбеленил попаданок. Чего стоят тогда слова, громко высказываемые с высоких трибун, если не думать о конкретных людях? Надежда с группой активисток не поленилась и накатала целое письмо высшему руководству, а затем передала его обалдевшему от подобной наглости Ивану Кузьмичу Торопову, директору их Ярославского ЦПВП.

На его вялые отнекивания, что «не имеют право» одна из юридически подкованных попаданок заявила, что раз они по словам руководства Центра являются полноценными гражданами СССР, то от имени местного комитета обладают правом на подобные обращения. Крыть руководству Центра такой пассаж было уже нечем. Через час на стол директора лег протокол собрания свежесобранного месткома, подписанный задним числом. Ну и, конечно же, главой его стала Надежда Ягужинская. Холмогорцев осознал, что ему придется привыкать жить с сильной и волевой женщиной из страны победившего феминизма. Он слегка поежился, когда представил тех бедолаг, кто станет на пути этой дамы.