Ловушка для Инквизитора (СИ) - Фрес Константин - Страница 17

Он движется сильно, резко, безжалостно терзая женщину, перемешивая желание, силу и власть в каждом своем толчке. Софи кричит, изнемогая, потому что переполнена его ласками, его жадной и горячей, дикой страстью. Его движущееся тело жестко и сильно, в его толчках есть что-то животное, неумолимое, жесткое. Но это не пугает Софи, а лишь возбуждает. Она ощущает себя всецело в его власти, она знает, зачем она тут - покориться и получить наслаждение.

Тристан рывком поднимает Софи, откидывает ее себе на грудь, продолжая вдалбливаться в ее тело, ладонью сжав ее горло, чтобы почувствовать самый слабый и тихий ее всхлип, стон, вскрик.

Она слышит его обжигающее дыхание у своей шеи, она не принадлежит больше себе. Мужчина крепко стиснул ее, будто желая выжать из нее все наслаждение, что она ему может дать. Он продолжает насаживать ее на свой член, яростно, резко, и Софи снова от наслаждения  кричит, видя все звезды неба и чувствуя, как в ней пульсирует его член, изливаясь семенем.

***

- О, сколько шума, - прошептала Софи, без сил лежа на растерзанной постели. - Ричард, наверное, в своей комнате все слышит и кусает локти со злости.

Перед глазами ее встал образ злящегося и бесящегося от бессилия мужа, она хмыкнула, искренне потешаясь над ним и его яростью.

Тристан, услыхав о Ричарде, вдруг напрягся. Этого не было видно, но Софи почувствовала это, над его обнаженным белоснежным телом словно сгустился воздух и стал давить на нее.

- Что?! - она подскочила, от ее расслабленной дремоты и следа не осталось.

- Я должен был сказать вам, - произнес Тристан осторожно. Он выглядел отчего-то немного виноватым.

- Что?!

- Дело в том, что он тоже вчера был на площади, - признался Тристан. - Когда вы лежали в беспамятстве, Софи, я ходил туда. Мне нужно было убедиться, что демон мертв. Ну, и…

Сердце Софи загрохотало, толкая кровь в виски, делая голову тяжелой, во рту ее пересохло. Она смотрела на Тристана расширенными глазами и не чувствовала ничего, ни жара, ни холода, да и собственного тела тоже.

- Демон, хвала небесам, был покошен на куски. А ваш муж… Словом, среди пострадавших осколков был и он.

- И… и насколько сильно он пострадал? - спросила Софи.

- Он мертв, Софи. Его пронзило насквозь  парой огромных осколков.

- Мертв! - выкрикнула Софи, соскакивая с кровати. - Небеса пресвятые, мертв! И вы, зная это, тут, с мной!.. Не очень-то это прилично! Да это вообще как-то не по-людски!

Тристан недобро прищурился, наблюдая, как Софи лихорадочно отыскивает одежду и спешно одевается.

- Мне показалось, - тяжело произнес он, наконец, - что между вами особой любви нет, и вы были бы не прочь оставить его. Отчего тогда эти сожаления о его никчемной жизни?

- Оставить, но не убить! - выкрикнула Софи. - Разве вы не понимаете?! Ричард, конечно, был плохим человеком и еще худшим мужем, но он мертв, черт вас подери! А я тут развлекаюсь с вами, - Софи в изумлении всплеснула руками, - вместо того, чтобы отдать ему последние полагающиеся почести!

Тристан безразлично пожал плечами.

- Собаке собачья смерть, - грубо произнес он.

- Нет! - яростно выкрикнула Софи. - Нет! Человек - любой человек, конечно же! - достоин того, чтобы его прилично проводили в последний путь!

- Получасом раньше, получасом позже, - ворчливо ответил Тристан. - Думаете, он это заметит? Оценит? Держу пари, он и живой не особо-то ценил вашу заботу, Софи.

- Какой же вы циник, Тристан Пилигрим! - выдохнула Софи, укоризненно качая головой.

- Я такой, - спокойно ответил Тристан. - Что, ваш отец об этом не писал в своих мемуарах? Нет, серьезно - вы находите своего мужа достойной причиной для ссоры со мной?

Софи покачала головой:

- Дело не в нем, Тристан Пилигрим. Дело не в том, достоин ли он, и вообще - хорош он или плох. Дело во мне. В том, какой я хочу быть. А мне действительно не хочется быть легкомысленной профурсеткой, развлекающейся с… с красивым мужчиной в тот момент, когда  мужу требуется погребение. Но вы, видимо, так циничны, что не понимаете этого.

- Да где уж мне, - усмехнулся зло Тристан.

**

- Где он? Где он?!

Выскочив из гостиницы, Софи заметалась по двору. Истерика накрыла ее, и выбежавший за ней следом Тристан едва смог поймать ее, обхватив за плечи. Он прижал ее к себе, справившись с ее сопротивлением, и подоспевший Густав перевел дух, радуясь, что не ему придется объясняться с обезумевшей от горя хозяйкой.

- Он в сарае лежит, - объяснил Густав, чуть заикаясь.

- В сарае? Отчего в сарае?!

- Он… ну… полон осколков. Господин инквизитор сказал, что не безопасно в дом тащить эту гадость.

- Гадость!

Софи освободилась от рук Тристана, тряхнула головой.

- Я хочу его видеть, - твердо сказала она.

Софи и сама не понимала, зачем ей это было нужно, что за порыв ведет ее к телу мужа.

«Я же не любила его, - думала она с удивлением, - и даже не уважала! Так к чему сейчас эти нервы и сцены?»

- Может, не надо? - спросил Густав робко. - Зрелище не из приятных…

Он перевел испуганный взгляд на Тристана, но тот качнул головой:

- Нет, пусть посмотрит. Мы должны удостовериться, что это именно тот человек, за которого мы его принимаем. В этом деле ни в чем нельзя быть уверенным.

Он снова кивнул Густаву, и тот отошел с дороги. Тристан взял онемевшую Софи под руку:

- Идемте, - его голос смягчился. Алые глаза смотрели взволнованно. - Я покажу вам его тело.

Ричард лежал в сарае, на верстаке, застеленном охапкой соломы. Грудь его была пробита несколькими длинными, как сосульки, стеклянными осколками. Они вспороли его нарядный жилет, разбили карманные часы.

Ричард лежал, застыв неподвижно и глядя в никуда широко раскрытыми глазами. Несмотря на страшные орудия смерти, торчащие из его тела, Ричард выглядел ярким и живым. Коснувшись его руки, Софи поняла причину его нарядной, неувядающей яркости: она ощутила страшный, ломающий холод, точно такой же, какой пронизывал ее саму, раненную осколком волшебного зеркала. Ричард просто превратился в кусок магического льда.

А еще, глядя на мертвого, неподвижного Ричарда, Софи вдруг с удивлением отметила, что он был красивый.  Высокий и хорошо сложенный, красиво причесанный. С удивительно гармоничным лицом. И руки у него были красивые. Не за это ли она в него влюбилась, увлеклась им настолько, что согласилась на этот странный брак?

- Как странно, - произнесла она, отнимая свои пальцы от его холодной руки. - За его дурным характером я этого не замечала… И его красоту никто не оценил и не полюбил.

- Я полюбила, - раздался дрожащий, тихий голосок от самых дверей.

Все - Софи, Густав и Тристан, - обернулись на этот  тревожный звук, и у дверей сарая, они увидали молоденькую даму, неловко топчущую солому нарядными крохотными туфельками.

- Простите, - прошептала она, смахивая слезы с кукольно-белых, нарумяненных на скулах щечек. - Но я не могла не прийти. Я и Ричард - мы любили друг друга. Ах, теперь это все равно! И не смотрите на не меня так.  Нет, мне не стыдно. Мне невыносимо горько и больно. Я теряла любимого человека. Перед этим горем все меркнет. Все неважно.

- Я тоже! - выпалила вдруг Софи, и глянула на Тристана так яростно и так пылко, что он не смог сдержать выражения живейшего удивления и приподнял брови - вот как? Вот как?..

«Я тоже! - повторила яростно про себя Софи, очень надеясь, что сейчас Тристан читает ее мысли, прямые и честные в момент внезапного откровения.  - Я тоже! И говорю я сейчас не о Ричарде, черви его сожри! Я думала, мы поняли друг друга ночью! Думала, что потянулись друг к другу отогреться, подарить нежность, по которой тосковали оба! Думала, произошло то, что вы отрицали с первого момента нашего знакомства… Но для вас, видимо, это был всего лишь секс, всего лишь удовольствие плоти, развлечение от скуки? Чем-то же надо себя занять, коротая ночь!»

Тристан глянул на нее еще более удивленно, но смолчал. Софи только заметила, как дрогнули грозно его ноздри, да сжались в узкую полоску его обычно чувственные, мягкие губы. Но и только.