Анклав (СИ) - Ермошин Андрей Федорович - Страница 10

— Ты не из службы безопасности, не так ли? Конечно же нет… Эти ребята совсем другой породы. На кого-то из высшего руководства ты уж тем более не похож. А раз так, может скажешь, откуда у тебя эта вещица?

Оборачиваться было лишним — он и без того знал, о чём речь.

Зелёная коробочка с двумя антеннами, что неприкрыто торчала на столике возле кровати. Пулей прошло через грудь осознание: его поймали в виртуозно расставленные силки. Снова.

Всем телом Марк пошатнулся, и девушка считала эту реакцию с безошибочной точностью:

— Шифровальный передатчик, я права? Для подключения к изолированным каналам связи в обход централизованной сети коммуникаций. У кого бы ты его не украл, держу пари, главный не будет рад об этом услышать.

— Пожалуйста… — прошептал Марк пересохшими губами.

— Я видела тебя в башне. Много раз. Уверена так же, как и в том, что вижу тебя сейчас за полмира оттуда. Если не хочешь, чтобы главный узнал про передатчик, ответь на вопрос: ты прибыл сюда не по своей воле, верно?

Словно кипятком ошпаренный, Марк кивнул. И в этот момент девушка изменилась в лице. С широкими от удивления глазами она подтолкнула Марка к креслу:

— Садись.

Поставив спинкой вперёд стул, она уселась напротив.

— Я Рика, Рика Ланнт, — сказала девушка, протягивая ему руку.

— Марк, — он с опаской покосился на шеврон, что ромбом выступал на рукаве форменной гимнастёрки, но ладонь пожал. — Вы из сторожевого отряда?

— Забудь об этом. Тебе ничего не угрожает. Рада с тобой познакомиться, Марк. Расслабься, хорошо?

Юноша, не смея шелохнуться, молчал.

— Сколько тебе? — спросила она.

— Двадцать пять.

— А мне тридцать два. Давай на «ты», не настолько я тебя старше, чтобы ты меня так сильно уважал, — вдруг она улыбнулась. Такой тёплой, естественной, а главное — внезапной была эта улыбка, что Марку стало легко на душе от бессознательного прилива уверенности: человек напротив не желает навредить ему.

— Вот что, Марк. Тебе лучше надёжно спрятать передатчик и доставать его только когда требуется. А впрочем… с кем бы ты там не пытался связаться, это у тебя не вышло, я права?

Юноша кивнул; удивление постепенно вытеснялось любопытством.

— Всё не так просто, — продолжила Рика. — Для связи с городом отсюда требуются особые коды шифрования. Настоящий спец уж точно был бы в курсе — без обид. У меня в городе есть контакты, можно попробовать добыть коды через них. Но процесс не быстрый, так что пока — спрячь передатчик.

— С-c-спасибо, — юноша не верил своим ушам. Всё происходящее напоминало очень странный сон.

Рика поднялась, закрыла кран и взяла из раковины наполненный Марком стакан, вручила ему — как-то неловко, будто стесняясь такого внезапного проявления заботы. Он отпил.

— Скажи мне вот какую вещь, Марк. В башне ты работал в исследовательском департаменте. Чем таким можно умудриться там напортачить, чтобы быть отосланным аж сюда?

Юноша молчал. Опаска и подозрительность, едва отступив, нахлынули с новой силой, стоило лишь коснуться запретной темы. Меньше всего хотелось сейчас повторно совершить ошибку, начиная с которой вся его жизнь пошла наперекосяк.

— Ладно, — сказала девушка после непродолжительной тишины, — ни в коем случае не настаиваю. Ты можешь…

— Я допустил громадную оплошность. По наивности счёл, что любую свою мысль, даже крамольную, можно озвучить публично.

— Только и всего? За слова не отправляют на другой конец мира.

— Смотря за какие.

— Вот что, Марк, — девушка обхватила локтями спинку стула, — ты не враг самому себе, понимаю. Ты не знаешь меня, но скоро убедишься: я, возможно, единственная, кому в твоём-то положении можно было бы доверять. Просто нужно время.

А времени было предостаточно. С тех пор Марк и Рика виделись регулярно, раз-два в неделю. По обыкновению, после смены, либо в его, либо в её жилой ячейке. На час или того меньше: их графики редко бывали щедры на совпадающие периоды отдыха, накладывала свой отпечаток и разумная осторожность. Говорили про отвлечённые вещи: иногда о работе, иногда Рика рассказывала что-то о себе. Марк же первое время побаивался отвечать тем же, но это, судя по всему, мало её смущало. Возвращения к острому вопросу девушка избегала с ловкостью фокусника.

Она неизменно была инициатором этих встреч, однако и Марк не сторонился их, хоть и продолжал считать чем-то из ряда вон выходящим, трудно поддающимся объяснению. Поначалу из любопытства: гнетущего, сплавленного с тревогой нескольких недель одиночества. А затем настороженность загнанного зверя сменилась в нём живым интересом к столь нежданно появившейся у него собеседнице.

На третью встречу он уже позволил себе взглянуть на Рику не через призму подозрительности. Требовалось знать наверняка, дабы поверить, что такая девушка может состоять на службе в сторожевом отряде. Будучи стройной, хоть далеко и не хрупкой, она обладала до благородства незатейливыми изгибами лица, длинными при всей их внешней грубоватости волосами каштанового оттенка, которые обычно собирала за спиной в узкий хвост. В целом, она даже представлялась ему по-своему красивой.

С самого начала Рика проявила себя человеком живого ума. Приятным в общении, хоть и с особым резковатым чувством юмора. Говорила она всегда прямо, без фальши, а главное, умела слушать, понимать — делать всё то, по чему юноша уже успел изголодаться.

Не прошло и пары недель, как он отважился-таки рассказать ей о причине своего появления на базе.

Снаружи шёл ливень, гнулись под напором ветра кипарисы. При вспышках молний проступали, словно рубка идущего через шторм корабля, очертания штабного корпуса с мачтой связи на крыше.

Выкрутив светопропускаемость обоих окон на максимум, Марк плюхнулся обратно в кресло.

— Мне тут стала любопытна одна деталь — проговорила Рика и, толчком ладони отправив недопитый стакан синтетического кофе скользить по кухонной стойке, облокотилась на неё. — Могу задать тебе вопрос, скажем так, личного характера?

— Конечно, спрашивай.

— Когда работаешь в охране башни, скука временами одолевает смертная. Порой от нечего делать начинаешь присматриваться к людям, а их каждый день через стилобат проходят толпы. У меня не бог весть какая память на лица, но тебя я почему-то запомнила. Я всё думала — с чего бы? И вот осенило: ты очень молод. Слишком молод для того, чтобы быть научным работником Корпорации.

— Это да, — улыбнулся юноша. — Работать меня пригласили, когда я учился в институте. На втором курсе.

— Такое бывает? Говорят, в исследовательский департамент непросто попасть со стороны, — удивилась Рика. — В каком институте учился?

— Новейших технологий связи. Это на пятнадцатой южной магистрали.

— Не слышала о таком.

— Он не особо крупный. Известен только тем, что один выпускник разработал экстернал в нынешнем его виде. Ну, так вот: я учился на рядового гражданского специалиста, и, когда заканчивал первый курс, попал на семинар по нейротехнологиям. И получилось, что тема всерьёз зацепила.

— Что-то связанное с Установками?

— Нет, но вроде того. В более, ну, теоретическом виде. Так вот, я вник в это дело и вскоре начал экспериментировать сам. Благо возможности у института были. На втором курсе написал программу для нейромодуля, она… если проще, она позволяла отслеживать возникновение во сне человека определённых визуальных образов и протоколировать точное время, когда это происходило.

— То есть если за ночь тебе трижды снились морские берега…

— Верно. Все три раза будут внесены в лог программы. В этом ничего прорывного, надо сказать, не было. Но была особенность: образы, фиксируемые программой, одинаково распознавались у разных людей. То есть программа нивелировала индивидуальные аспекты восприятия действительности. И если бы я тогда знал, насколько, э-э-э… особенной была эта особенность. Короче, проект мне зачли на «отлично», а следующим утром на пороге отцовской квартиры появились люди из Корпорации. Среди них — руководитель нейроотдела. Лично. Говорил, что чуть ли не всё будущее нейротехнологий от меня зависит, сулил огромные деньги и отдельное жильё ближе к башне — только бы я пошёл к ним работать. Разумеется, я согласился. Пусть для этого и пришлось бросить институт.