Снова в школу (СИ) - "Amaranthe" - Страница 67

— Почему ты говоришь об этом так спокойно? — Эльза покосилась на пластиковый мешок у меня на столе. Второй я бросил на пол, и она его не видела с того места, где стояла.

— А что мне плакать и стенать? Мы вступили в весьма интересную полосу жизни страны, и от этого никуда не деться. И да, клан Савельевых слишком маленький и незначительный, чтобы на что-то повлиять в глобальном смысле, поэтому необходимо смириться и принимать правила игры. Тем более, что эту игру придумали не мы.

— У меня в последнее время складывается впечатление, что ты знаешь, что делаешь. Что ты знаешь, что может произойти, ждешь этого момента и начинаешь действовать, — Эльза оперлась на стол руками и наклонилась ко мне. — Сава, что происходит?

— У тебя разыгралась паранойя, — протянул я, глядя ей прямо в глаза. — То, что произойдет в ближайшее время — вполне прогнозируемо. А вот истоков этим событиям никто пока не видит, кроме организаторов, естественно, — она первой опустила взгляд. — Если тебе что-то известно, то тебе не кажется, что самое время поделиться этим со мной?

— Я ничего не знаю, — Эльза покачала головой. — Для меня то, что творится вокруг — это просто дикость. Я знаю только, — она опять сжала виски пальцами, — что Громов начал вести себя более активно, а в последней его передаче промелькнули странные мысли…

— Какие? — я подался вперед, и наши лица оказались очень близко друг к другу. — Какие мысли подает местный гуру Громов, который вольный художник, но не бедствует и засирает мозг молодежи, которой пока нет дел до начинающегося царить вокруг беспредела. — Занимаясь увлекательным занятием вытаскивания своего клана из полной задницы в задницу поменьше, я как-то упустил из вида Громова, хотя не так давно, выяснить хоть что-нибудь про него было чуть ли не задачей номер один в моем планировщике ближайших задач. Все же надо мыслить несколькими потоками и научиться охватывать необъятное, чтобы не упустить что-то значимое, как, например, последнее скандальное выступление местного кумира молодежи и либерально настроенного социума, которое даже смогло впечатлить прямую наследницу Бойнич.

— Ну почему же засирает, — Эльза даже не поморщилась, говоря грубость. Я уже давно заметил, что она таких вещей не стесняется. Еще бы ко мне начала относится более тепло, что ли. А ладно, стерпится-слюбится, кажется, так говорят. — Он иногда говорит вещи, которые кажутся весьма разумными, у него есть дар убеждения, Сава, понимаешь? Ему почему-то начинаешь верить.

— Угу, а потом оказываешься лежащим на дороге, слегка контуженный, с гулом в голове, а все потому, что твои родственники захотели от тебя избавиться, взорвав вместе с машиной. Только у них ума не хватило убедиться, что в машине именно ты, а не твой предполагаемый собеседник, — я ухмыльнулся, и увидел, как у нее дрогнули зрачки, слегка расширившись, а потом приняли свой первоначальный размер, зависящий от освещения в комнате. — Это, знаешь ли, заставляет начинать шевелиться. Прочищает мозги лучше, чем все психологи и школы вместе взятые, и называется это жаждой жизни, — странно, что она меня слушала и не отодвигалась, хоть мы были уже настолько близко друг к другу, что еще немного и смогу ее, наконец, поцеловать, не рискуя быть укушенным, чисто теоретически. — Что говорил Громов, Эл, в чем он был так чертовски убедителен?

— Он говорил, что зависимость положения в обществе от наличия дара, порождающая социальное неравенство, должна изжить себя, и что у всех должны быть равные возможности, и что эти различия были бы уже давно ликвидированы, если бы наличие дара выбирала не случайная цепь ДНК, передающая эту способность по наследству, а банальная процедура, которая сможет наделить даром любого человека…

— Ты же понимаешь, что это неправда, — я наклонился еще ближе и уже шептал практически ей в губы. — Со мной многие вообще разговоры разговаривают только потому, что твой отец уже практически мой родственник. А у него никакого дара нет и в помине. У меня вот он есть, но я так и остался бы в жопе мира, если бы могущественный Бойнич не протянул мне руку помощи.

— Призови дар, — внезапно прошептала Эльза. Я криво улыбнулся, закрыл глаза, а когда через мгновение открыл, то в ее глазах увидел отражение двух полыхающих синих озер. — Я никогда не смогу на это насмотреться, — и она меня поцеловала. Сама. При этом Эльза едва ли не легла животом на стол, обхватила меня за затылок, заставляя нагнуть голову и впилась в губы. Говорят, что это мужчины могут целовать женщину или нежно, или грубо… Тот, кто это говорит, просто не знает Эльзу. По-моему, слово «нежный» не входит в ее лексикон, а еще она слегка помешана на боли. Не сильной, но делающей ощущения предельно острыми. Все-таки она меня укусила за нижнюю губу, но тут же углубила поцелуй, а я почувствовал, что моя крыша сейчас скажет последнее прощай, и я разложу ее прямо на этом проклятом столе, который все еще стоял между нами.

Мои руки запутались в ее волосах, и я слегка дернул, делая ей больно, потому что, то кольцо, которое снял в школе с трупа, все еще находилось на моем пальце, и оно то как раз зацепило прядь светлых волос. Она вскрикнула и еще жестче принялась целовать меня. Кажется, я уже упоминал, что она немного садомазохистка? Я рванул ворот ее блузки и впился в нежную кожу на горле, а Эльза только запрокинула голову, чтобы мне было проще ее целовать. Как же это крышесносно…

Звонок кома вернул нас на грешную землю. Эльза отшатнулась, глядя на меня немного затуманенным взглядом, а я готов был убить того, кто сейчас так настойчиво пытается со мной связаться.

— Кажется, мы слегка увлеклись, — пробормотала она и, слегка пошатываясь, пошла к двери, одновременно застегивая блузку и пытаясь поправить волосы. Я же тупо смотрел ей вслед, а ком продолжал надрываться. Вот же какой настойчивый тип! Как только дверь за Эльзой закрылась, я провел рукой активируя ком.

— Что?! — голографический Игнат скептически посмотрел на меня.

— Я тебя от чего-то отвлек? — я только засопел, но ничего не ответил. — А что с твоей губой? Ты подрался? — я потрогал немного распухшую губу пальцами. Так и есть, моя не слишком нормальная невеста снова ее прикусила. Только вот теперь меня мучает вопрос, а почему Валька Лосев не ходил покусанный? Она что с ним не… Черт, это было бы слишком хорошо, чтобы в это верить, но… Так, не о том думаешь, Сава, давай уже успокаивайся и сосредоточься на разговоре, а потом пойдешь в туалет и вздрочнешь для разрядки.

— Ударился, — наконец ответил я, садясь за стол, и облизывая губу, чтобы убрать с нее кровь.

— Хм, ну, бывает, — Игнат хмыкнул. — Я зачем тебе звоню-то, — да мне было бы весьма интересно услышать, зачем ты мне звонишь. — Что ты намереваешься делать с Анастасией? — я замер, глядя на директора школы.

— А что я должен с ней делать? — осторожно спросил я его.

— Завтра Любовь Ивановна и я возвращаемся в школу. Послезавтра туда начнут съезжаться учащиеся, и ты, Савельев, в том числе. Девушка же нуждается во всестороннем постоянном наблюдении, и мы не сможем его организовать, находясь в закрытом учебном заведение, в то время, как она будет заниматься непонятно чем в том подобии лаборатории, которое ты нам предоставил, — он поднял руку, чтобы прервать мой возмущенный вопль. — Это не в упрек тебе, я понимаю, что ты и так сделал все, что мог на данный момент, включая обеспечение охраны и секретности.

— Что вы предлагаете делать? — я хмуро разглядывал его, пытаясь понять, что все-таки всеми этими учеными движет, почему для них результаты экспериментов важнее, чем иной раз человеческие жизни?

— Я предлагаю оформить Анастасию в качестве студентки последнего года обучения. Она пойдет как представитель твоего клана. Ей все равно необходимо осознать свой дар с опытными преподавателями. Может и научится чему-нибудь заодно. Ну а мы будем иметь возможность наблюдать за ней.

— Ну, наверное, это хорошая идея, — протянул я и отключился. Черт! Черт, черт, черт, черт! Это ужасная идея, просто отвратительная! Я пока избегал темы того, что у меня оказывается есть рабыня, в разговорах с Эльзой, вот только условия договора Насти не позволят ей обращаться ко мне иначе, чем к своему, хоть и номинально, но хозяину. Поздравляю тебя, Сава, только ты можешь вляпаться в подобное дерьмо. Одно хорошо, болезненное возбуждение ушло в небытие, и можно уже заняться делом, например, начать уже разбирать эти проклятые вещи этих конченных «Маготехников».