Я - ваш король (СИ) - Булавин Иван - Страница 47

А вот хрен тебе, подумал я, воевать будем по-моему, а хитрости свои засунь себе в зад, если подлянку задумал, придётся тебе на ходу импровизировать, а вслух сказал:

— Никаких хитростей, их преимущество не так велико и, при прочих равных, не сыграет решающей роли. Я планировал поставить под первый удар пехоту, но уважаемые господа, присутствовавшие здесь, потребовали не отдавать их победу голодранцам с пиками, — Швейгерт при этом поморщился, но смолчал. — А потому вся моя кавалерия, включая и ваш отряд, в бою будет атаковать в лоб, а пехота подопрёт их сзади.

— Какой в этом смысл? — интриган терял терпение.

— Смысл в том, что даже дочиста разгромив мою кавалерию, Пипин увязнет в рядах пехоты и не сможет прорваться дальше. А ещё есть артиллерия, которая постепенно сведёт его преимущество на нет. Я не настолько напуган силой своего противника, чтобы уклоняться от схватки и применять подлые приёмы.

— Ваше Величество, — снова начал он, — но ведь опасность будет угрожать вам, представьте, что случится с армией, если вас убьют или хотя бы собьют с коня?

Я широко улыбнулся и отпил вино из кубка.

— Уже представил. Именно поэтому меня там не будет, командовать битвой я буду из лагеря. Понимаю, что это нарушает традиции, но для меня важнее выиграть войну, а не показать личную удаль.

Он сморщился, словно вместо вина ему налили уксус. Видимо, моё поведение ломало все его хитрые планы.

— Я вас понял, Ваше Величество, вопросов более не имею.

В этот момент тревожно запели трубы, а через минуту вошёл гонец и, поклонившись, доложил, что король Пипин, в силах тяжких, показался на горизонте. По-хорошему, неплохо бы атаковать его прямо на марше, не дав построиться, да только моя армия тоже пока толком не подготовилась, даже доспехи надели не все. Ждём до завтра, а потом играем по правилам, армия на армию.

Отправив гонца, я повернулся к присутствующим и сказал:

— Думаю, всё всем ясно, готовьтесь к битве завтра утром, граф Винс, отправьте артиллеристов готовить позиции, место укажет Гамилькар. Остальное вы знаете.

Остальное граф Винс знал, как и остальные. Мы всё это обговорили ещё предыдущей ночью. Командующие начали расходиться, Виндорф ушёл донельзя задумчивый, видимо, спешно придумывал новую гадость. В том, что завтра он нас предаст, можно было не сомневаться.

Оставалась самая малость. Весь лагерь старательно готовился к завтрашнему бою, подгоняли доспехи, точили оружие. Артиллеристы и приданный им вспомогательный персонал старательно окапывали все пятьдесят пушек. Место выбрали с расчётом на то, чтобы поражать вражескую кавалерию в момент атаки. Небольшой холм справа от того места, где всё будет происходить, сейчас его готовили к обороне, окружая линией засек, что не позволила бы вражеской кавалерии с наскока лишить меня артиллерийской поддержки. Там же будет находиться небольшой пехотный отряд, всего полсотни человек с алебардами, чтобы не оставлять пушкарей совсем беззащитными.

Кое-какие сапёрные работы велись и в самом лагере, палатки комсостава стояли на небольшом возвышении, чтобы лучше было видно поле предстоящей битвы. С помощью подзорной трубы, каковых у нас было целых четыре, я смог разглядеть лагерь противника. Всё то же самое, ставят палатки, что-то понемногу копают, конница бесцельно проезжает туда-сюда, не для учений, а просто коней в тонусе держат.

Где-то там и сам король Пипин со своим сыном. Он ведь тоже останется в лагере, будет видеть бой с возвышения и принимать решения о высылке подкреплений. Или никаких подкреплений не будет, а просто вся армия разом пойдёт в атаку?

Ближе к ночи пришли первые известия. Разведка перехватила гонца, который направлялся в город. Но это было бы не так важно, если бы не личность этого гонца. Был он рыцарем на службе у герцога Виндорфа, и притом вёз какое-то послание осаждённым, которое, по недосмотру разведчиков, успел съесть. Можно было вспороть живот, бумага переваривается медленно, но я не стал отдавать приказ. И так всё ясно, а герцог пусть и дальше думает, что я остаюсь в неведении. Гонца я приказал тихонько прирезать и закопать.

Когда стемнело, я бросил всё и отправился в свои покои, чтобы завалиться спать, накатила усталость и апатия, а всё волнение, что мучило меня в последние дни, куда-то исчезло. Даже на развлечения с Эллиной сил хватило, хотя всё получилось скомкано и быстро.

Утро было поздним, проснулся я совершенно разбитый, хотя проспал часов десять. Погода была пасмурной, небо хмурилось. Не хватало ещё, чтобы пошёл дождь, тогда точно останусь без огневой поддержки. Если артиллеристы эту проблему как-то смогут решить, то мушкетёрам придётся туго.

Армия моя была уже в полной боевой готовности, кавалерия надела начищенные доспехи и теперь усаживалась на коней, высоко вздымая тяжёлые рыцарские копья. Готовилась и пехота, постепенно выстраиваясь в ровные прямоугольники, по краям — пикинеры, в центре — алебардщики. Огнестрельная пехота в количестве тысячи стволов, разбившись на два равных квадрата, заняла место справа и слева от первой баталии. Это так называемые длинные руки пехоты. Они будут вести непрерывный обстрел, а в случае атаки укроются под пиками. У каждого в запасе двенадцать (а точнее, тринадцать, с тем, что уже заряжен) выстрелов, в сумме это двенадцать тысяч выстрелов, если хоть каждая вторая пуля достигнет цели, убив всадника или лошадь, битву можно считать выигранной.

Неподалёку от меня собирался в свой последний бой мой тесть, герцог Леон Шридер. На нём были лучшие доспехи, где за позолотой не видно было стали, двигаться в таком виде, с учётом прожитых лет и тощей комплекции, ему было тяжело, поэтому слуги подвели его к коню, тоже украшенному сверх меры, а потом аккуратно посадили в седло. Старик поднял забрало шлема и, гордо взглянув на меня, заявил:

— Смотри, Айкон, вот так должен умирать настоящий воин. Сидя на коне, одетый в латы и с копьём. А не в постели, задыхаясь и гадя под себя. Битву эту надолго запомнят, а вместе с ней и меня. Герцог Леон Шридер, геройски павший в великой битве при Скутте. Запомни меня, мой мальчик, и передай дочери, что я люблю её.

Я от такой сцены слегка прослезился, а герцог захлопнул забрало и направился к остальным, по пути включая режим берсерка. Вокруг него сразу образовалась группа телохранителей из верных вассалов. Эти не дадут своему сеньору погибнуть зазря. Может, и вовсе не дадут, вот он тогда расстроится.

Пришло время собраться и мне. Никаких роскошных нарядов и парадных доспехов. Всё строго функционально, кожа и сталь. На тело я надел комбинезон из плотной ткани, а поверх него кольчугу. Затем слуги начали ловко нацеплять на моё тело латный доспех. Кираса, наплечники, поножи. Детали доспеха стягивались ремнями или защёлкивались с металлическим лязгом. Горло закрыл стальной горжет, после чего настала очередь шлема. Всё тот же стальной, с ушами и короной сверху. Лицо открыто, но мне, надеюсь, и повоевать не придётся. Зато есть возможность хорошо видеть и принимать решения, сейчас это для меня важнее сохранности лица. В довершение мне подали ставший уже привычным двуручный меч.

Звук трубы, объявляющей готовность, был совсем тихий, словно трубачом назначили астматика. Тем не менее, все, кому следовало, его услышали, кавалерия выдвинулась на исходные позиции и двинулась вперёд. Шли пока шагом, чтобы зазря не утомлять коней. Следом, с небольшой задержкой двинулась пехота, построенная в три больших прямоугольника. На поле боя командовать ими будет капитан Винсент Железный, Швейгерта я предусмотрительно оставил у себя. Во главе кавалерии, как и ожидалось, встал граф Майснер.

Над бронированной лавиной взвились боевые стяги, обозначающие принадлежность подразделения к тому или иному сеньору. Раздались первые боевые выкрики, люди специально накручивали себя перед схваткой. Пехота, в отличие от благородных господ, шла молча. Нужно было слушать команды. Я знал, что болтливого солдата, который разговаривает в строю, за такое сгоряча могли и прирезать.