Начало нового мира (СИ) - Кицунэ Миято - Страница 9

— А она крутая, — громко прошептал один из парней.

— Без тебя все разобрались, Генна, — огрызнулся пациент и, посмотрев на Карин несчастными глазами, взмолился. — Выгоните их, пожалуйста, Карин-сама, а то голова уже болит.

— Хидеки-кун, не упускай своего шанса, — ехидно попрощались товарищи с пациентом, и Карин подошла к тому, запуская диагностику.

— Вы правда очень красивая, Карин-сама, — пробормотал парень, краснея.

— Очень мило, Хидеки-кун, — улыбнулась она. — Видимо, вы идёте на поправку, раз начали флиртовать с девушками.

Ей было приятно услышать комплимент от незнакомого парня, довольно интересной наружности и привлекательной чакры. Хидеки даже чем-то походил на Учиха — тёмные волосы до плеч, светлая кожа, серые глаза. Заживление шло хорошо. Карин сделала запись в медкарте и вышла из палаты, размышляя над графиком своих тренировок. Итачи отправили на миссию, и сегодня «старший брат» не придёт её встречать.

Часть 1. Глава 6. Посвящение в тайны

— Дзидзи! Смотри, что мы можем! — закричал во все лёгкие Кенджи, делая вместе с братом «солнышко» на качелях. На эти вопли обернулись все дети, играющие на площадке в парке неподалёку от резиденции Хокаге.

Орочимару хмыкнул и улыбнулся. Сегодня он решил совместить приятное с полезным и пообедать не в лаборатории, а на свежем воздухе рядом с цветущей сакурой, греясь на весеннем солнцепёке. Конечно, такое желание возникло у него не просто так. Старшим близнецам Шо и Кенджи, которым исполнилось по три с половиной года, впервые разрешили выйти за территорию кланового квартала. Естественно, дети были под присмотром няни, но для мальчиков это всё равно было настоящим событием, и они были очень возбуждены. Только подумать: они же «принесли обед дедушке» и «будут играть здесь, пока не закончатся занятия в Академии у Нацуми-чан»!

Орочимару присел на скамейку, открыл бэнто и принялся за еду. На детской площадке резвились малыши от двух до пяти лет: кто-то ковырялся в песочнице, кто-то лепил куличики, кто-то носился и играл в салки. Близнецы первым делом оккупировали качели. На территории клана тоже можно было покачаться, но «солнышко» не сделать, и это сразу просекли ушлые пострелята, отрываясь по полной.

Ута-сан, которая приглядывала за мелкими Учиха, заняла место в тенёчке возле нянек и мам, о чём-то переговариваясь с женщинами. Лёгкий ветерок уронил несколько розовых лепестков на волосы Орочимару.

— Медитируешь, Оро-чан? — насмешливо спросил знакомый женский голос за спиной.

— Просто наслаждаюсь принятием пищи, — ответил он, не оборачиваясь. — У тебя тут что, свидание с мужем назначено?

— Что?! Почему сразу свидание? — возмутилась подруга, но Орочимару, и не взглянув в её сторону, мог сказать, что Цунаде смутилась.

— С мужем же, — лениво хмыкнул Орочимару, отправляя в рот кусочек рыбы. — Или ты со мной поговорить хотела, Цу?

Та села рядом.

— О, а там не Кенджи и Шо на качелях качаются? — Цунаде заметила внуков Орочимару, увлечённых новой игрой.

— Они, — подтвердил он. — Коллегиально решили, что пора расширить их детский мир. За пятерыми сразу Ута-сан не уследит, это надо ещё двоих нянек нанимать, а если старшие близнецы немного освоятся, то через полгодика можно Иму, Ёши и Такеши за пределами квартала выгуливать.

— В принципе, у них и в квартале куча занятий, — хмыкнула Цунаде. — Места много и детям интересно друг с другом. Но в этом возрасте как раз социальная адаптация идёт, им надо общаться с другими детьми.

— Так ты что-то хотела или просто так вышла из Резиденции, чтобы на сакуру полюбоваться?

— У меня деликатный разговор по поводу нашего дела, — замялась Цунаде. — Я хотела к тебе в лабораторию прийти, но Кабуто сказал, что ты здесь. В общем, у меня скоро будет то, к чему мы последние полтора года готовились. Через два-три дня. Я знаю, что чем меньше народу вовлечено, тем лучше, но Кабуто… В общем…

— Ты стесняешься? — удивился Орочимару, заметив откровенно красные щёки Пятой Хокаге. От Цунаде он такого фортеля не ожидал, мимоходом подумав, что, наверное, в подруге скопилось слишком много гормонов.

— Твоя дочь Карин — моя ученица и ирьёнин А-ранга, как и Кабуто, — твёрдо сказала Цунаде. — Она тоже своя.

— Но Карин не знает… Всех нюансов, — обдумывая кандидатуру дочери, Орочимару смотрел на веселящихся близнецов, которые уже освободили качели и начали играть в догонялки с детьми постарше.

Он и Цунаде не рассказал «всех нюансов», впрочем, та и сама не хотела их знать. Он заверил, что обойдётся без человеческих жертв, и это полностью устроило чету Сенджу, которые хотели возродить свой клан. И не просто клан — они желали, чтобы у их детей мог пробудиться мокутон — элемент Дерева, который был доступен лишь Первому Хокаге и удачному эксперименту с клетками Шодая — Тензо. Цунаде уже подготовила почву в совете дзёнинов, сообщив, что собирается возродить свой клан с помощью искусственного оплодотворения и нескольких суррогатных матерей, которые, по легенде, «находились в других селениях», и их местонахождение держалось в секрете.

Орочимару не знал, сколько яйцеклеток погибнет в результате столь сложного «скрещивания». По расчётам, потери могли составлять до девяноста пяти процентов. Поэтому полтора года Цунаде, используя Ин-фуин, препараты и медицинские навыки собирала и «усыпляла» в яичниках свои фолликулы, которые должны были созреть одновременно. По предварительным оценкам и диагностике — около ста пятидесяти-ста шестидесяти яйцеклеток должно появиться вследствие «мега-овуляции».

Тем самым, даже при самом худшем раскладе они смогут создать как минимум троих детей с клетками Хаширамы, Цунаде и Джирайи.

В будущих детей клана Сенджу Орочимару планировал внедрить то же, что и в пятерых своих «внуков» — частицу своего сознания, и об этом Цунаде даже не догадывалась.

Впрочем, этот эксперимент не был до конца подтверждён. Самые младшие Учиха были обычными детьми и не проявляли признаков пробуждения «наследственной памяти», которую Орочимару ввёл в их тела в эмбриональный период при помощи проклятой печати. Мозг ребёнка должен сформироваться, прежде чем частица сознания «проснётся», об этом говорили и предварительные прогнозы, и биометрические наблюдения. Эти мальчишки вообще были очень развиты и тянулись за ребятами постарше. В три года мозговая активность Шо и Кенджи достигла требуемого уровня. Но за прошедших полгода «подсознание» не пробудилось. Орочимару не отчаивался и думал, что, по крайней мере, он, как минимум, смог дать своё продолжение и породниться с великим кланом.

Сейчас ему представился шанс породниться и со вторым. А если «наследственная память» всё же проснётся, то это будет просто замечательно. Перспективы в случае успеха, которые видел он, потрясали воображение.

— Так что насчёт Карин? — тихо спросила Цунаде.

— Я введу её в курс дела. Ей можно верить, — ответил Орочимару. — Будь готова, завтра прими все лекарства и не напрягайся. Послезавтра начнём операцию.

* * *

— Ты хотел меня видеть, отоо-сан? — в домашнюю лабораторию заглянула Карин.

Орочимару посмотрел на свою родную дочь, с лёгкой ностальгией подумав, что та всё больше становится похожей на мать — Узумаки Кури, которую он помнил из своей молодости. Те же длинные алые волосы, которые Карин заплетала в широкую косу немного набок, красивая фигура. Вот только Кури не носила очков, которые делали лицо его пятнадцатилетней дочери серьёзней. Та бледная тень, которую он встретил в Стране Травы несколько лет назад, неприятно поразила Орочимару. Остриженные волосы, нездоровая худоба, даже тёмные глаза Кури выцвели от болезни.

Прихоть природы: гены Узумаки, которые обладали огромными резервами чакры, соединённые с его ДНК, дали способность к «стихийному исцелению». Сейчас его дочь достигла уровня ирьёнина А-ранга. Карин обуздала свою «стихийность» и смогла направлять её по своему усмотрению, не растрачивая «сырую» чакру, тем самым догнала Кабуто, который когда-то её обучал. Несмотря на талант, А-ранг был «потолком» для его старшего приёмного сына, так же, как для Учиха Мины «потолком» в ирьёдзюцу был В-ранг, до которого та, кстати, ещё не добралась.