Расправь крылья свободы (СИ) - "Silence of the stars" - Страница 1

Просто невыносимая жара… может, стоит сходить к воде? Хоть влага поможет забыться.

Свесив ноги и окунув их в прохладную воду, я, наконец, могу ощутить долгожданное облегчение.

Как же раздражает проживание среди этих глупых нищих! Но всё-таки иногда довольно забавно понаблюдать за ними. Например, вот за этой парочкой, которая так глупо и по-детски резвится в воде, плескаясь. Наверное, они предназначены друг для друга.

В голове мелькают слова бабушки: — И запомни, моя маленькая принцесса, когда ты повстречаешь свою истинную пару, это будет самый лучший день в твоей жизни. Ты почувствуешь, как сильно забьётся твоё сердце, и тогда ты поймёшь, что значит быть самой счастливой в мире, потому что твоя пара подарит тебе настоящую любовь!

Именно так всегда говорила моя горячо любимая бабуля. Эх, бабушка, где эта истинная пара? Может, он вытащил бы меня из этой нищеты, и я, наконец, смогла бы жить по-человечески, как когда-то…

Полгода назад

Солнце уже давно взошло, и люди за стенами — Мария и Роза — приступили к ежедневным делам. Вот только знать, проживающая в пределах Шины, всё ещё нежилась в своих роскошных постелях. Верно, вся эта приближённая к Королю аристократия могла позволить себе вставать только к обеду, любезно накрытому многочисленными слугами. Все беды, которые приходится решать людям беднее, просто неизвестны богачам.

Именно такой была и семья Коинг. Чета аристократов проживала в огромнейшем особняке, находящемся в самом центре столицы. Чтобы не привлекать излишнего внимания простых людей, снаружи дом выглядел почти так же, как и все остальные, но стоило заглянуть внутрь, как у любого захватило бы дух. Лучший мрамор украшал пол, стены были покрыты редчайшим ягодным тисом, который можно было достать только за крайней стеной Марией, а с высоких потолков свисали драгоценные люстры.

Всё то, что простые люди могли видеть только во снах, наследница рода Коинг, Риа, лицезрела каждый день, считая это нормой жизни. Она никогда не нуждалась ни в чём, получая от родителей полное обеспечение. Девушка, как и полагалось, до обеда нежилась в постели, затем совершала свои привычные ритуалы: тёплая ванна с добавлением различных масел, приведение в порядок ноготков, расчёсывание гребнем роскошных волос.

Риа была самой обычной девушкой, как и любая другая, но присутствовала в ней одна маленькая необычная деталь — глаза: необычные глаза, которые просто пестрили разными оттенками. С детства она видела множество лиц и внимательно выискивала в них хоть что-то, похожее на свой феномен. Но всё было тщетно, казалось, что лишь у неё одной-единственной такой дурацкий изъян (как назвала его прислуга когда-то давно в её доме, за что была незамедлительно уволена), эти чёртовы глаза, которые были насыщены синим, коричневым и даже зелёным оттенками.

Конечно же, гардероб этой красавицы был далёк от простого. Ей были доступны лучшие платья, сшитые на заказ искуснейшими швеями столицы. Баснословные деньги уходили и на украшения, которые девушка любила больше жизни.

Нежные и ухоженные ручки Рии никогда не знали труда. Всё за неё выполняли слуги, вечно снующие рядом и готовые выполнить любой приказ за считанные минуты. Риа никогда не была глупой или ленивой, но не положено было такой особе работать и делать что-либо самостоятельно.

Вот и сейчас Риа вальяжно спустилась в просторную столовую, где её уже ждал изысканный завтрак. Девушка манерно рассмотрела еду, выбрав только то, что ей приглянулось, а затем приступила к трапезе. Распорядок дня у наследницы Коинг был не особо разнообразен. Проходящие строжайшую цензуру короля книги ей уже давно наскучили, верховая езда утомляла, а танцы ей не нравились с детства.

Только одно Риа могла делать целыми днями — петь. Любовь к музыке не могла в ней не развиться, ведь, ещё будучи ребёнком, она проводила время на балах и приёмах, где обязательно играл оркестр. Всё начиналось с обычных мелодичных напевов, но с возрастом девушка всё больше интересовалась этим, разыскивая новые произведения и посещая редкие концерты певцов. Спустя годы тренировок своего вокала Риа стала едва ли не звездой приёмов. И этот роковой бал не был исключением.

Семья Коинг прибыла на бал чуточку позже, чем остальные, дабы подчеркнуть своё превосходство. Джонатан и Сара Коинг в высших кругах считались одной из самых красивых пар. Муж и жена всегда были рядом и даже наряды подбирали в тон друг другу. Глядя на них, ни у кого не возникало вопросов о том, почему же так красива их дочь.

Риа снова привлекла взгляды почти всех присутствующих на балу мужчин. Одетая в изысканное платье, расшитое дорогостоящими каменьями, облачённая в золотые украшения и аккуратные туфельки на каблучке, девушка, словно магнит, притягивала взгляды.

Сама Риа любила балы, ей нравилась их атмосфера богатства, красоты, роскоши. Звучала красивая живая музыка, слуги разносили по залу различные закуски и напитки, пары танцевали, статные юноши и напудренные девушки флиртовали, проявляя интерес к персонам друг друга. Но больше всего Рие любилось то, что именно она станет украшением этого вечера. Именно на неё снова будут смотреть все гости, именно её мелодичный голос все будут слушать.

В сопровождении родителей Риа осторожно взошла по ступенькам наверх, на открытый балкон, напоминающий сцену. Девушка встала в самый центр, затем посмотрела родителям в глаза и, увидев в их тёплом взгляде поддержку, запела песню.

Кажется, этот идеальный вечер ничто не могло испортить. Прекрасное выступление идеальной солистки перед шикарной публикой, которая была в полном восторге от ангельского голоса девушки, широкие улыбки и громкие рукоплескания почётной знати были… неожиданно прерваны самым непредсказуемым образом. В огромные двери буквально вломился отряд Военной полиции, распихивая всех на своём пути и следуя точно к цели. Оторопевшие аристократы были в полной растерянности. Их лица вмиг сменились с доброжелательных и позитивных на полные презрения и скептицизма. Они шумно обсуждали то, как главу семейства Коинг грубо схватил столичный отряд стражников, и так же, не особо церемонясь, поступили сначала с благородной госпожой Коинг, а затем и с их обаятельной дочуркой. Громкие возмущения господина Джонатана Коинга и его приказы немедленно прекратить безобразие ни на кого абсолютно не подействовали.

Массивные мужчины буквально выволокли семейство на улицу под сопровождение уже злых насмешек некогда приятных гостей и даже друзей четы. Семью аристократов быстро и насильно запихали в небольшую повозку, в которой стоял не самый приятный запах, были и решётки на маленьком окошке, и пара деревянных, ужасно неудобных скамеек. Риа находилась в таком шоке, что не смогла вымолвить и слова. Прижимаясь покрепче к матушке, она никак не могла понять, что произошло, и втайне молилась о том, чтобы это был самый глупый розыгрыш приятеля её отца.

Повозка после короткого свиста плётки медленно тронулась с места и направилась в неизвестном направлении. За всё время поездки никто не смел нарушить тишину, и лишь иногда были слышны лёгкие всхлипы Сары Коинг, которая искоса поглядывала на своего супруга, но так ничего и не говорила.

Лошади остановились, дверь отворилась. Новые люди, стражники, которые уже более почтительно помогли выбраться прекрасным леди Коинг из заточения, всё же настойчиво проводили их в тёмное подземное помещение. Вскоре Риа оказалась в небольшой и мрачной камере с крохотной лежанкой, покрытой какой-то грязной тканью. Стены вокруг облепила плесень, и кое-где виднелся мох. Сильный запах сырости ударил в нос.

Девушка аккуратно прошествовала к своей новой «кровати», презрительно поглядывая на неё, и, присев, тихонько заплакала, стирая мокрые дорожки с раскрасневшихся от волнения щёк. Риа и сама не заметила, как уснула, сколько она плакала, сколько раз успела вспомнить мокрые от влаги глаза матери. Но проснулась она от любимого и тихого шёпота дорогой сердцу родительницы. В спешке открыв заспанные, но всё же до безумия красивые глаза, она увидела матушку, которая склонилась над ней. Женщина легонько пригладила красивые русые кудри дочери, потом тихо сказала лишь пару коротких фраз, вкладывая в белую ручку девушки небольшой золотой кулончик на цепочке, который издавна передавался в их семье.