Последний долг (ЛП) - Винтерс Пэппер - Страница 84

- Спасибо.

В тот момент, когда я отпустил Джаз, чтобы прикоснуться к Ниле, Вон снова положил ладонь на плечо моей сестры.

Я прищурился.

Он сверкнул глазами.

Я не хотел чувствовать то, что он делал, но он не оставил мне выбора.

Она ему нравилась.

Он хотел ее.

Он ненавидел, когда ей было больно, и будет рядом с ней, нравилось мне это или нет.

То, что у Вона появились чувства к моей сестре, разозлило меня, но было слишком много вещей, на которых нужно было сосредоточиться. Был другой человек, о котором нужно было побеспокоиться.

Игнорируя его, я снова повернулся к Кестрелу.

Он неподвижно лежал на металлическом столе. Его кожа выглядела ненастоящей, волосы тусклыми. Его руки были выпрямлены, нарисованная чернилами пустельга на его теле болезненно светилась под светом ламп, в то время как белая простыня прикрывала его наготу.

Он все еще был похож на моего брата, но в то же время совершенно другой. Его кожа больше не была теплой и розовой, а была безжизненной и холодной. Чистое сердце внутри него и огромная способность прощать, исцелять и защищать перешли в другую форму, оставив нас, но не забыв нас.

Он был таким сильным. Таким храбрым. Я принимал его как должное, ожидая, что он будет рядом со мной, когда мы состаримся и поседеем.

И все же теперь он навсегда останется молодым. Застывший во времени, бессмертный до конца.

Мне хотелось упасть на колени и признаться ему во всем. Я хотел рассказать ему, что я сделал с Катом. Я хотел очистить свои грехи и попросить его нести их за меня.

Но я не мог.

Я никогда больше не заговорю с ним.

Я не мог горевать.

Не сейчас.

Не после вчерашнего дня.

И каким-то странным образом мне показалось, что Кес знал, что произошло в сарае. Как будто он умер не потому, что я отнял жизнь у Хоука. А потому, что он чувствовал, что ему больше не нужно бороться с нашим отцом.

Он был свободен, чтобы уйти.

Свободен быть счастливым.

Моя благодарность и дружба всегда будут с тобой, Кес. Независимо от того, где ты.

Комок застрял у меня в горле, но я не сломался. Мне потребовались все мои оставшиеся силы, чтобы посмотреть сухими глазами на брата и прошептать:

- Прощай.

- Он умер без боли, - пробормотала Жасмин. - Доктор сказал нам, что его сердце отказало от полученных травм. Он все еще был в коме…он это не почувствовал.

Джаз переплела свои пальцы с безжизненными пальцами Кеса.

- Теперь он обрел покой.

Моя спина напряглась, в то время как Кес оставался неподвижным. Его татуировка с птицей не дернулась, ни одно перышко не дрогнуло над его мышцами. Я все ждал, что его веки затрепещут, губы дрогнут. Его смех взорвется, и тщательно продуманная мистификация будет раскрыта.

Но в отличие от его детских иллюзий проказника, это не было обманом.

Это было реально.

Он был мертв.

Он действительно ушел.

Я крепче обнял Нилу.

- Он умер не в одиночестве. Ты никогда не бываешь по-настоящему одинок, когда знаешь, что тебя любит другой.

Слезы Джаз не прекращались, и я не стал бы заставлять ее вытирать глаза, пока она не будет готова. Я очистил и сшил себя обратно в озере после того, как развалился со смертью моего отца. Сегодня я помогу своей сестре сделать то же самое.

Нила тихо плакала рядом со мной. Ее сердце перебирало так много воспоминаний, так много сложностей, хотя она знала Кеса совсем недолго. Они сблизились. Они любили друг друга. Они навсегда будут связаны своими собственными отношениями, а также семейными узами, которые Нила сформирует, выйдя за меня замуж.

Мне очень жаль, брат.

Я посмотрел на его лицо, на его холодное тело и пустую оболочку и произнес надгробную речь.

Мне жаль, что меня не было там, чтобы попрощаться, но это не прощание, это просто отсрочка. Я буду скучать по тебе, но я не буду оплакивать тебя, потому что ты был слишком хорошим другом и братом, чтобы вспоминать об этом с грустью.

Время потеряло смысл, когда мы все в последний раз встали рядом с Кесом.

В тот момент, когда мы уйдём, мы больше никогда его не увидим. Единственный способ, которым мы могли бы взглянуть на его лицо, - это смотреть на фотографии из более счастливых времен или смотреть видео, навсегда запечатлевшие его душу.

Никто из нас не хотел уходить.

Поэтому мы остались.

Комната замерла от эмоционального напряжения, пока мы все не погрузились в одни и те же мысли. Мы заново пережили наши особые времена с Кестрелом. Мы рылись в воспоминаниях; мы улыбались выходкам и делились историями детства.

- Что ты здесь делаешь?

Я поднял глаза, когда запертая дверь тюремной камеры распахнулась. Я провел в психиатрическом институте две ночи и не мог вынести больше ни одной гребаной минуты.

Кес прокрался сквозь темноту.

- Вытаскиваю тебя. - Протянув руку, он ухмыльнулся. - Время уходить, старший брат. Пора бежать отсюда.

Он пытался помочь мне сбежать той ночью, точно так же, как он помогал мне сбежать так много раз в нашем детстве.

- Итак, что ты делаешь?

- Сосредотачиваюсь.

Кес сидел, скрестив ноги, на полу своей спальни, положив руки на бедра в позе йоги.

Сев рядом с ним, я закатил глаза.

- Это не работает. Твои мысли такие же возбужденные.

В семнадцать и четырнадцать наши гормоны дали о себе знать, и Кес был ужасной кокеткой.

Его смех разнесся по комнате.

- По крайней мере, я могу разговаривать с девушками.

- Да, но я их чувствую.

- Хотя и не в интересном смысле. - Он подмигнул. - Ты чувствуешь их глупые заботы, в то время как я, — Он согнул пальцы, — я чувствую их сиськи.

Я ударил его по руке, так чертовски благодарный, что он был моим братом.

Боже, я буду скучать по нему.

Он ушёл.

Нам тоже пора было уходить.

Пошевелившись впервые за несколько часов, я положил кончики пальцев на ледяной лоб Кеса. Его кожа впитывала мое тепло, крадя его, чем дольше я прикасался к нему.

Отстранившись, я испытал невероятное желание прикоснуться к жизни после прикосновения к смерти. Подержаться за что-то реальное. Притянув Нилу ближе, я обняла сестру и кивнул Вону. Завтра Флоу придет засвидетельствовать свое почтение. Он был близок к Кесу; его смерть была тяжелой для всех нас.

Каким-то образом два Хоука и два Уивер объединились в общей скорби, оплакивая человека, который умер слишком молодым.

Но такова была жизнь.

Это было жестоко. Несправедливо. Жестоко. И опасно.

Погибли хорошие люди. Плохие люди жили. А остальные из нас должны были продолжать выживать.

***

Прошла неделя.

За эту неделю многое изменилось, и ничего.

Моя лихорадка наконец спала, моя рана зажила, и мои силы медленно возвращались. Мое тело все еще было истощено, но каждый день я собирал себя по кусочкам.

Нила имела к этому большое отношение.

На следующий день после того, как я увидел тело Кестрела, я вернулся в больницу сам. Я разыскал медсестру, которая принесла мне сотовый телефон, когда я лечился, и заплатил ей тысячу фунтов за ее беспокойство. Она изо всех сил старалась дать мне возможность связаться с Нилой. Самое меньшее, что я мог сделать, это компенсировать ей это.

Находясь там, я прошел полное обследование и получил указания врача успокоиться. Я также в одиночку организовал доставку тела Кеса в крематорий. Кат хорошо потрудился над нашим воспитанием, поэтому у всех его детей были Последние Завещания.

Кес не был исключением.

Я нашел его завещание среди других в кабинете Ката. Кости его собаки, Рэтбоун, лежали на кофейном столике, пока я разбрасывал бумаги и просматривал последние пожелания Кестрела.