Изгой (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 43

— Надеюсь моих родных поместят не туда же? — хмуро поинтересовался я, вставая следом. — У мамы больное сердце, а дедушка уже слишком стар.

— Ничего не обещаю, но постараюсь оставить их там, где они содержатся сейчас, — он отвел глаза в сторону.

Я одновременно и огорчился, и обрадовался этому. Если родных поместят рядом, то это будет отличным шансом совершить побег. Но если они всё же окажутся в тюрьме, то им придётся испытать тяготы заключения, что было опасно для их здоровья.

Простившись с начальником тюрьмы и надзирателями, которые вышли меня проводить, я молча прошёл за Рамфи, и сел в обычный легковой парокар военной модели, который неоднократно видел, как на фронте, так и здесь в столице.

— Не лимузин конечно, но уж что есть, — извинился он.

— Чего это ты такой вежливый стал? — удивился я, поскольку помнил, что мы друг друга недолюбливали, а тут он за всё утро не сказал ни одной колкости.

Он покосился, но всё же ответил.

— Насмотрелся на фронте, как ваше оружие работает.

— И как? Впечатлён?

— Лучше бы я вас тогда при перевозке пристрелил, — честно признался он, — такого не должно происходить в мире.

— А, то есть вариант, когда ремесленники вытягивали души убитых солдат, тебя полностью устраивал, — удивился я.

— Это ещё куда не шло, но не это, — он покачал головой, — у противника непонятно откуда оказалось наше оружие, приёмопередающие станции и теперь оно работает против нас. На фронтах идёт такая бойня, просто жуть. Сотни тысяч трупов с обоих сторон, и ни одного раненного. Похоронные команды увеличивают свою численность каждый день, а крематории не успевают сжигать тела.

— Как оружие попало к врагу? Да ещё и в таком количестве? — он продолжал меня удивлять, — чувствуется запах предательства.

— С этим разбираются, — сжал губы он, — но один из последних составов прямиком отправился к врагу, добавив им ещё подобного вооружения.

— О-о-о, — я потёр ладони друг о дружку, — интриги, расследования, предательство, всё как я люблю.

Рамфи печально покачал головой, не разделяя моего веселья.

Ехать пришлось довольно долго, так, что я даже задремал. Только когда автомобиль громко подал сигнал и остановился, я встряхнулся, приходя в себя и открыл глаза. Настроение сразу испортилось, когда парокар заехал на баржу, которая повезла нас на остров, на котором виделись только высоченные каменные стены и шпили бастионов.

— Отсюда не было совершено ни одного побега, — хмыкнул Рамфи, увидев, как я перестал веселиться.

— Мне тогда нужно будет увидеть родных, чтобы удостовериться, что с ними всё в порядке. Желательно это делать на какой-то периодической основе, — хмуро заметил я, разглядывая как приближаются каменные стены, которые отвесно уходят в море.

— Опять же ничего не обещаю, но доведу ваши желания до командования.

— Уж постарайтесь, — иронично ответил я, сразу начиная вешать на всех в тюрьме те слепки, которыми довёл до увольнения надзирателей из прошлой тюрьмы. Похоже здесь придётся всё начинать сначала, чтобы со мной считались.

Баржа подъехала к маленькой пристани, и большие, тяжёлые ворота открылись, впуская автомобиль внутрь. Проехав десяток метров, Рамфи остановился и выйдя из транспортного средства направился к поджидавшему его человеку в форме военного. Я же остался внутри парокара, ощущая на себе десятки внимательных взглядов.

Через полчаса он вернулся, неся тяжёлые железные кандалы.

— Вам придётся их надеть, иначе вас у меня не примут, — он ожидающе посмотрел на меня.

Выбора не было, пришлось протянуть руки, на запястьях которых сразу же повисли железяки, неприятно натирая кожу. Ярость, тлеющая в груди от всего, что со мной происходит последнее время, колыхнулась в душе, вызвав выброс ауры, которая словно гигантская волна разбежалась от тюрьмы по водной глади, и только дойдя до центра города стихла.

— Идёмте, мне нужно будет потом заехать в штаб и передать ваши требования, — полковник показал последовать за ним. Едва мы прошли единственное открытое место, где стоял парокар, как вокруг нас появилось четыре вооружённых человека, которые с любопытством смотрели на меня.

Меня провели в какое-то помещение, где Рамфи передал бумаги и меня человеку с такими большими усами, что оставалось удивляться, как он может с ними есть. Простившись со мной, полковник вышел из комнаты. Высокий, крепкий человек, который притянул мой взгляд своей растительностью на верхней губе, внимательно ознакомился с бумагами, и только после этого посмотрел на меня. Он задумчиво постукивал свёртком листов по руке, видимо принимая какое-то решение.

— Выйдите все, — внезапно приказал он остальным надзирателям.

— Но капитан, — один из четырёх, с двумя нашивками на руке, удивлённо на него посмотрел, — это же Жнец!

— Я прекрасно об этом осведомлён! — он иронично на него посмотрел, — мне повторить приказ?

Мы остались одни и первое время, лишь смотрели друг на друга, но первым тишину нарушил он.

— Перед вашим прибытием, я получил телеграмму от одного своего знакомого, — он показал головой в сторону материка, — он весьма лестно отзывался о вас и дал совет с вами договориться.

— Кто же этот весьма мудрый по всему человек? — мне стало интересно.

— Гражданин Жан, начальник тюрьмы из которой вас перевели к нам.

— О, да, — кивнул я, — вначале моего пребывания там мы сначала не поняли друг друга, но затем вполне комфортно стали проживать на одной территории.

— Проживать? — его бровь поднялась.

Я пожал плечами, оставляя ему додумывать остальное.

— Я слышал о неприятностях, которые случились там, а также массовые увольнения, не очень хочу, чтобы подобное случилось у меня. У нас тут весьма слаженный коллектив, и потеря каждого сотрудника весьма серьёзно отразится на содержании заключённых.

Мне ничего не оставалось, как снова пожать плечами.

— Хорошо, давайте я попробую выслушать ваши условия, — неожиданно предложил он, — если это будет не сверх моих возможностей, возможно мы сможем договориться.

Я удивлённо на него посмотрел. Не так я представлял себе тюрьму, которую мне расписал Рамфи, тем более встретить тут такого адекватного человека.

— Чистое постельное бельё раз в неделю, сменную одежду раз в три дня и нормальную еду, — не стал я слишком уж завышать требования, — ну и если возможно свидания с родными, чтобы я знал, что с ними всё в порядке.

— Последнее не в моём ведении, зная вашу историю, — тут же открестился он, — на счёт первого это возможно. Только что вы понимаете под нормальной едой? Устроит та, которую едим мы сами? Вы ведь понимаете, что мы на острове и доставка сюда продуктов, весьма непростое и накладное дело.

— Я могу вам давать деньги для этого, — предложил я, — вы даёте мне пустую монету, получаете сто франков, можете распоряжаться дальше с ними как считаете нужным.

— Это неприемлемо, — моментально ответил он, — факт взятки мгновенно лишит меня должности.

— Тогда я согласен на вашу еду, если она в лучшую сторону отличается от того, чем обычно кормят арестантов.

— Предлагаю тогда согласовать между нами этот временный вариант сроком на месяц, после этого сможем подкорректировать его, если стороны будет что-то не устраивать, — он протянул мне руку.

Я пожал её, всё ещё удивляясь, что встретил тут человека, который заботиться в первую очередь о коллективе, а потом уже о приказах начальства.

— У нас весьма прохладные камеры, — он встал и показал мне следовать за ним, — из-за близости реки. Утром и вечером бывает весьма холодно, тем более в это время года. Вас утроит, если я принесу несколько шерстяных одеял?

— Был бы весьма вам признателен.

— Только сами понимаете, они кишат вшами, — он покосился на меня, — мы всё же в тюрьме и тут от них не избавиться.

— О, это непроблема, я нашёл как бороться с паразитами, — легко отмахнулся я, — если наши договорённости будут соблюдаться, я могу избавить от них и ваши одежды с бельём.