Изгой (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 38

Едва он вышел, я собрал с охранников свои слепки и позвал Анну присоединиться ко мне. Начальник и правда расстарался, решив со мной установить хорошие отношения. Еда явно была приготовлена в неплохом ресторане и привезена сюда из города. Я сильно сомневался, что на тюремной кухне, могли приготовить хотя бы часть из всего этого.

— Похоже жизнь налаживается, как ты и говорил, — девушка довольно жуя булочку, запивала её ароматным чаем, при этом блаженно морщась.

Я лишь хмыкнул, заканчивая есть, и готовясь к новым посетителям.

Когда Жнеца вывели из камеры, Пауль прежде чем пойти следом, обратился к сияющему, словно новенький франк, начальнику тюрьмы, показывая ему на остатки роскошного завтрака.

— Кто разрешил и согласовал?

— Купил за свой счёт, — тот не дрогнул и мускулом, — есть какие-то проблемы?

— Вообще-то есть, — сенатор недовольно нахмурился, — он не должен чувствовать себя комфортно. Только желание упорно работать на благо республики, чтобы получить в ответ подобные блага, которые вы отдали ему за просто так.

— Не за так, — с лица Жана не сходила улыбка.

— Вы договорились?! — лицо сенатора посуровело, — об этом сегодня же узнает ваш глава комиссии.

— Меня уговорили вернуться на это место с обещанием, что я могу делать всё что угодно, лишь бы Жнец сидел тихо и смирно, — не поддался на угрозы начальник тюрьмы, — так что он уже сдержал свои обещания по отношению ко мне, и я намерен придерживаться того же.

— Я это просто так не оставлю! — Пауль, зло взмахнув полой подбитого мехом пальто пошёл к выходу, не замечая, как на лице начальника тюрьмы расползается всё большая улыбка. Ещё бы, только ему одному подмигнул Жнец на выходе из камеры, показывая взглядом на один из косяков двери. Когда Жан посмотрел туда сам, то вздрогнул, увидев, сколько там скопилось насекомых, которых он ненавидел всей душой, и что было более забавно, что при проходе двери любого полицейского охраны или душеприказчика, от вшей отделялась группа одной численности, которые словно десант, прыгали на одежды проходящих мимо людей. Так что когда он остался наедине с главой комиссии по правде, улыбка сама по себе не сходила с его лица, когда он подставлял себе, что будет сейчас твориться в грузовиках и лимузинах, которые повезут Жнеца.

— Пусть разбираются с ним сами, — он вышел из камеры, закрыл засовы и обернулся к старшему надзирателю, которой вернулся на прежнее место только после заверения, что плевать на всё остальное, но лично они заключат со Жнецом свой договор, — а мы лучше будем жить тут, как прежде.

— Согласен, это точно не наша война Жан, — предельно серьёзно кивнул тот, забирая поднос с остатками еды, — два франка в неделю из двойного оклада, стоят нашего спокойствия. Ребята кстати тоже согласились участвовать, чтобы ты не один тянул всё это.

— Уверены? — удивился тот, когда он звал всех обратно, лично объезжая каждого из бывших отличных сотрудников, об этом не было и речи, лишь обещание прекратить выкрутасы Жнеца.

Тот в ответ лишь кивнул, не произнеся и слова. Ни у кого из них не повернулся язык возразить, когда он предложил сделать для одного конкретного заключённого исключение в содержании под стражей.

— Мне тут рассказали про ваши законы, — едва парокар тронулся, я обратился к Паулю, — и я не очень понял момента, как можно убивать тех, кто не может работать? Это ведь бесчеловечно!

— Это мне говорите вы? — он презрительно улыбнулся, — тот кто убивает сотнями тысяч?

— Я — это уникальный случай, — не согласился с ним я, — а вы превратили всю страну в какую-то фабрику, где все люди только работают и ничего более.

— У нас все имеют крышу над головой, трёх разовое питание и при женитьбе или выходе замуж, каждая семья получает отдельную квартиру! Может таким похвастаться ваша Империя?

— Нет, но как по моему мнению, вы словно скот загнали людей в огромный тёплый сарай, но как только они перестают приносить пользу, от них тут же избавляются, и именно это мне кажется ужасным, — я понимал его логику, но не мог её принять. Для меня было ступором осознание, что например дедушка бы здесь просто не выжил бы, его давно умертвили, а деньги за душу отдали родным.

— А наш народ наоборот не хочет жить на помойке и влачить жалкое существование не зная, как прокормить семью, — сенатор пожал плечами, — у наших детей счастливое детство до четырнадцати лет, они сыты, одеты, обуты, ни в чём не испытывают трудностей, и всё это оплачивает государство. От родителей требуется лишь обеспечить им воспитание и подготовить к работе на фабриках.

— А как же социальный лифт? — возмутился я подобной постановкой вопроса, — по вашему получается, что сын простого рабочего никогда не станет сенатором?

— Почему же? Он может выбрать путь военного или полицейского, а дальше уже в зависимости от собственных качеств, может стать кем угодно.

Я в сомнении покачал головой.

— Мне видится, что ваше устройство общества другое, но не лучше Имперского. Да многое из того что есть у вас, недоступно в обществе где вырос я, но всё же например сын булочника, имея дар, сможет стать ремесленником и даже дворянином, у вас же этот шанс крайне призрачен, не говоря уже про глобальное повышение статуса. Ваши ремесленники не сильно ушли по социальной лестнице вверх, если не рассматривать элиту, то они находятся в статусе просто высокооплачиваемых рабочих.

— А нам и не нужно слишком много душеприказчиков, — Пауль внимательно на меня посмотрел, — мы обучаем всех, выбирая из общей массы только самых талантливых. Так что считаю, что это у вас такой шанс могут получить не все.

Его слова заставили меня задуматься. В чём-то он был конечно прав, но всё же такую философию общества, которая была в Республике, я лично не мог принять.

— Хорошо, оставим это, — я нехотя кивнул головой, — возьмём конкретный пример. Я пришёл к вам добровольно, обеспечил огромный технологический рывок в области ремесла, который принёс огромные прибыли и вместо благодарности, а также введения меня в высшие слои общества, вы заключили меня в тюрьму. Чем вы отличаетесь от Империи в этом случае? Где ваша хвалёная свобода выбора?

Глава комиссии по правде нахмурился, видимо он не очень хотел обсуждать всё то, что было связано со мной.

— Вы другой случай Рэджинальд. Подобных уникальных способностей и знаний нет ни у кого в нашей стране и возможно вообще в мире. Одно ваше присутствие делает страну сильнее, не говоря уже про прочие достижения. Так что логично, что за обладание вами и вашим гением будут соперничать многие. Сенат не исключение. Ведь то, что оружие использующее вашу технологию производится только на наших трёх заводах, обрушивая прибыли остальных, моментально сказывается на благополучии целых комиссий и комитетов. Никто не хочет получать меньше дотаций из бюджета.

— Почему бы тогда не обеспечить мне нормальные условия жизни, как это было недавно?

— Сейчас всё делается ради вашей безопасности, — цинично ответил он, и его ложь я почувствовал прямо физически, так явно она проявилась на ауре человека.

— В том числе и держать в заложникам моих родных? — поинтересовался я, хотя внутри всё бурлило.

— Ладно, хотите правду, — он недовольно посмотрел на меня, — будет вам правда. Вы не контролируемый убийца с огромными возможностями, которые пугают всех без исключения до дрожи в коленях. Вас бы расстреляли ещё в первый день, если бы не эти же способности, которые с каждым новым вашим изобретениям заставляют всех трястись от страха, представляя себе, что будет, если это достанется врагу. Поэтому контроль и только контроль может нам обеспечить хоть какой-то призрак стабильности и уверенности при общении с вами.

— То есть предложение поселить нас четверых в уединённом, спокойном месте и дать мне спокойно работать, вообще не рассматривалось? — прошипел я сквозь зубы.