Брачные контракты (СИ) - Ром Полина - Страница 7

В коридоре, тем временем, раздавался быстрый шёпот, шаги нескольких людей и хлопанье дверей. Значит, Кана не единственная служанка в доме. Кто-то ещё помогает ей. И не думаю, что это – повариха. С кухни в дом прорублено окно в стене и нет двери. Значит, поварихе вход в дом запрещён.

К приезду доктора детская комната была вычищена и вымыта. Нашлись и шторы на окна.

Доктор был стар, толст и равнодушен. И ко мне, и к моим болезням, и к вопросам Вассы.

Послушал лёгкие через сорочку смешной деревянной трубочкой, нащупал пульс и что-то посчитал, заглянул в рот и заявил:

— Потеря сознания у юной кир от излишней впечатлительности. Лёгкая еда, фрукты, крепкие бульоны, на ночь можно тёплое разведённое вино. Обязательно ежедневные прогулки на свежем воздухе. Некоторая слабость и бледность – следствие болезни. Так же, как и её дерзость вам, уважаемая.

— Доктор, я хочу завтра посетить храм.

— Отличная идея, отличная. Разговор с пастырем благотворно повлияет на ваше нервное состояние! Если будут проблемы со сном – можете принимать вот этот сироп. Но не более одной ложки на ночь!

— Что это за лекарство, доктор?

Я с подозрением смотрела на тёмный стеклянный пузырёк с жидкостью.

— Это знаменитый сироп госпожи Уинслоу. Он содержит небольшую дозу морфия, который служит прекрасным успокоительным. Его дают даже младенцам, очень рекомендую!

Ой, что-то я такое слышала про старинные лекарства. Думаю, обойдусь и без этой дряни.

Доктор привычно протянул руку, в которую Васса сунула крупную желтоватую монету.

Дождавшись, пока Кана проводит доктора, я позвала её к себе в комнату.

— Кана, пожалуйста, перенеси сюда все мои вещи с чердака. И ещё, подскажи, далеко ли находится храм? Я так ничего и не вспомнила…

— Кир Стефания, не очень далеко. Вы всегда туда пешком ходили.

Ох ты… И на «вы», и «кир Стефания»… Возможно, это и к лучшему. Кана слишком мягкая, чтобы идти против сестры. А вот доносить на меня она вполне может. И даже не будет считать, что делает что-то гадкое. Не считает же она моего жениха неудачной партией. Как она тогда сказала про него, когда я выспрашивала? «Справный»… Ага, справный. Только забыла упомянуть, что жених больной. И ведь думаю, не одна она понимает, что Жожель этот пытался девочку изнасиловать. Но – нет, все будем стыдливо молчать и отводить глаза. Так что пусть я буду кир Стефания.

Когда ни на кого не полагаешься – не получишь плевок в спину. Это я прекрасно запомнила по своей прежней жизни.

— Завтра проводишь меня в храм, Кана.

— Слушаюсь, кир Стефания.

___________________________________________

Успокаивающий сироп госпожи Уинслоу (морфий).

В 1849 г-жа Шарлотта Н. Уинслоу предложила всем свой Успокоительный Сироп. Коктейль, который объединил компоненты, такие как карбонат натрия и аммиак, возможно, был относительно безопасен – за исключением одного момента: он содержал 65 мг. морфия. Сироп был популярен для успокоения маленьких детей во время прорезания зубов и других недугов. Нью-Йорк Таймс написали, что эффект сиропа был «как волшебство; малыш быстро засыпает, и вся боль и нервозность исчезают». К сожалению, дети стали часто погибать от передозировки морфием. Американская Медицинская ассоциация осудила сироп, как "детоубийцу" в 1911 г., несмотря на то, что он оставался на рынке Великобритании до 1930 г.

Проснулась я от шума за дверью – Кана возилась в комнате с посудой и тихонько звякала серебром под скрипучее бурчание своей сестры. Терпеливая она всё же женщина.

Есть вместе с Вассой я не захотела. Неторопливо умылась, нашла платье, которое мне сегодня понадобится, оделась.

Завтракать я предпочла в своей комнате и Кана безропотно накрыла мне стол. Сладкая каша со сливками, тёплые ванильные булочки и совершенно божественный кофе! Аромат его я почувствовала ещё до того, как села завтракать. Но у меня на столе в кувшине была простая вода. Мне опять пришлось надавить на Кану. Я слышала, как она ходила спрашивать разрешения у Вассы и готовилась к очередной перепалке, но Кана вернулась, неся красивую джезву и сахарницу. Я получила свой утренний допинг! Это несколько примирило меня с действительностью.

После завтрака, подождав, пока поест Кана, я надела дурацкий чепец и мы, наконец-то, вышли на улицу. Дом, довольно большой, из песчаника, стоял на взгорке, но из-за разросшейся небольшой рощицы ту самую Мончу я всё ещё не видела. Широкая дорожка больше напоминала аллею – по обе стороны, густо сплетая ветви, стояли совсем ещё голые деревья. И только с середины склона через ветки я увидела первый дом. Он был скрыт от дороги высокими зацветающими деревьями. Не знаю, яблони или что-то другое.

— Кана, что это такое?!

— Так это семьи Суров дом.

Я даже не представляла, что бывают такие дома. Более, чем странное строение! Как-будто великан-младенец взял и слепил вместе кучу различных домов и домиков. Все полуторноэтажные, с каменным первым этажом и фахверковой надстройкой, но с разными окнами, разной формой крыш и крылечек. И все – сросшиеся между собой!

— Кана, а почему у них отдельные входы?

— Так детей когда отделяют – они пристраиваются. Вот, кир Стефания, которая часть в центре – там сейчас старший сын Суров живёт с женой и детьми. А раньше там прадед его жил. А младшим – пристраивают.

— Кана, а почему нельзя сделать отдельные дома?!

— Так налог на каждый дом платить придётся. А это всё – один дом считается.

— Это сколько же сейчас здесь семей живёт?

— Ну, вот считайте, кир Стефания, сами Суры-старшие, у них четверо детей было, дочку выдали замуж, а сыновья тут пристраивались. А у сыновей тоже дети взрослые уже… Суры-старшие помрут – их дом займут те внуки, что ещё не обзавелись своим. А не помрут – так будут всем кагалом новое пристраивать.

Всего я насчитала в этом странном доме восемь крылечек. Возможно, что и ошиблась – слишком часто загораживали этот человейник садовые деревья.

— Кана, а чем они живут?

— Так землю вашу пашут, кир Стефания. Огород у них огроменный. Средний сын у них овец держит, зимой девки ткани вырабатывают. Богатая семья получается.

Мне такой колхоз показался несколько странным, но следующий дом был ещё длиннее. Мы прошли уже пару километров, а эти забавные дома всё не кончались.

А вот людей на улице я практически не видела. Только пару раз мне кланялись молодые женщины, одетые в похожие на мой чепец головные уборы и аккуратные холстинковые платья. Одна из них попалась нам навстречу с большой корзиной, прикрытой белой салфеткой. Вторая сидела на низенькой скамеечке в ажурной тени раскидистого дерева и вязала, а рядом с ней возились трое малышей. Увидев меня и Кану, она торопливо встала и низко поклонилась. А потом долго-долго смотрела нам вслед, заслонив лицо ладонью от солнца.

Я оглядывалась несколько раз, а она всё продолжала смотреть. Наверное, редко видела меня. Похоже, особо гулять Фанию раньше не выпускали.

Из болтовни Каны поняла, что дома специально ставят очень далеко друг от друга. И ведёт эта улица к храму. А от храма, дальше, и начинаются дома Жожеля. Кана притомилась и замолчала, а я задумалась. Возможно, это и не самое плохое решение – жить вот такими общинами. У каждой семьи есть свой угол, но в тоже время есть к кому обратиться за помощью. Вряд ли все три малыша были детьми этой молодой женщины. Скорее всего, мамы-соседки скооперировались и оставили своих детей на одну, и у двоих из них появилось время на работу.

— Кана, а по сколько детей обычно в крестьянской семье?

— Когда пятеро-шестеро, а бывает, что и больше…

Я чуть не присвистнула. Это получается, что в таком доме живут человек пятьдесят…

— Так ведь можно и до бесконечности дома разращивать.

— Нельзя! Больше двенадцати в ряд не разрешают ставить.

— А если семья дальше разрастётся?

— Значит, будут ставить отдельный дом, новый. Или уйдут в город, учениками. Бывает и так. Ваш батюшка начинал когда управлять – домов только четырнадцать было. Это уже при нём разрослась Монча.