Просто механический кот (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич - Страница 11

К вечеру принесло грозу, и Мурлов, сидя в доме, смотрел, как за окнами тарабанит ливень, звенит снаружи тазами и банками, колотит по торчащему из-под навеса автомобильному багажнику, брызгает в стекла. Молния несколько раз соревновалась с рукотворным электричеством, заливая гостиную мертвенным светом.

То ли под испанский, то ли под итальянский футбол, Мурлов со вкусом поужинал. Картошечка, грудинка, соленый огурчик. Ну и лосось на бутерброд. Куда ж без лосося-то? После удачной охоты Мурлов даже позволил себе хлопнуть сто грамм водки, правда, сразу понял, что зря. Во рту образовался нехороший привкус, а желудок наполнился неприятной тяжестью. Видимо, поэтому и сон, сморивший Валентина, выдался препоганый. Он обнаружил вдруг, что привязан к металлическому столу в боксе. Правая рука была зажата в тисках, голова зафиксирована в струбцине, лампы светили в глаза, а вне поля зрения кто-то лениво копошился, звякая инструментами. Страха не было, но все происходящее воспринималось, будто в горячке, по болезни, сквозь муть в голове.

Перебор инструментов скоро прекратился, и человек подошел к столу.

— Татьяна? — удивился Мурлов.

— Ты должен нам денег, Валя, — сказала, нависая, бывшая жена. — Извини, но, видимо, мы может достать их из тебя только таким путем.

Она помахала перед глазами Мурлова миниатюрной ножовкой.

— Ты — дура? — спросил Мурлов.

— Ой, лежи! — скривилась Татьяна.

Каким-то образом Мурлов смог видеть свой белый живот. Внизу живот был увенчан шапкой курчавых, паховых волос.

— Прости, Валя.

Бывшая жена поднесла ножовку, и зубчатое полотно легко проникло сквозь вздутую кожу. Несколько пилящих движений, и Мурлов обнаружил, что разрез стал шире, а внутри у него все зелено.

— Смотри-ка! — сказала Татьяна.

И вытянула на свет тысячную купюру.

— Эй-эй! — крикнул Мурлов.

— Я возьму не больше, чем мне надо, — сказала бывшая жена.

Одну за одной она принялась деловито доставать из Мурлова деньги, которые сами, как тесто из квашни, лезли наружу, завиваясь зелеными кудряшками.

— И мне! — откуда-то возник в боксе сын.

— Чего? — возмутился Мурлов.

Где первое правило? Почему не заперто?

— Мне нужно, чел. Без бабосов жизни нет!

Пальцы сына, отпихнув руку жены, жадно нырнули Мурлову в нутро. Валентин чувствовал, как они неистово загребают в нем купюры.

— О-па!

Сын вытащил целый ворох денежных знаков.

— Куда?

Мурлов попытался поймать сына за руку зубами, но тот оказался шустрей, прыгнул в сторону, растворился в тумане.

— Валя, нам нужно всего сто тысяч, — сказала Татьяна. — У тебя там еще много.

Она пальчиком, игриво, отогнула кожу на животе Мурлова.

— Стой!

— Просто наши все — в обороте.

— Тварь!

Мурлов проснулся и какое-то время лежал в темноте, охваченный внезапным параличом. Казалось, что бывшая жена сопит рядом, а сын шелестит деньгами за стенкой. И самое жуткое, не было никакой возможности проверить, все ли в порядке с животом. Потом Мурлов сообразил, что уже почти три года живет один, и потихоньку задышал, двинул одной рукой, другой, накрыл пупок ладонью. Нет разреза! Сон! Просто сон. О, идиотство какое. Он пофыркал, щупая себя выше и ниже. Все на месте.

Спустя пять минут Мурлов уснул уже легко и без сновидений.

Разбудила его трель звонка. Оказалось, что обладатель йоркширского терьера с утра пораньше решил исполнить свое обещание и навестить соседа-доброхота. Запахиваясь в халат и спускаясь с крыльца к забору, Мурлов с ленцой думал, на какую благодарность способен старик, и прокручивал в голове дежурные слова ответной речи. Я очень рад, какие пустяки, не стоило так тратиться, мы же соседи…

— Да-да?

Мурлов сдвинул засов на дверце.

— Доброго утра, Валентин Сергеевич!

Светило солнце. Небо после грозы радовало высотой и синью. Дружок сидел у ноги Николая Петровича на кожаном поводке.

— Вы снова в компании? — спросил Мурлов.

Седой сосед улыбнулся.

— Теперь, пожалуй, на постоянной основе.

В руках у Николая Петровича не было ни пакета, ни бутылки с алкоголем. Интересные подарки у старшего поколения!

— Вы снова песика мне привели?

— Нет, что вы! Это было бы бестактно с моей стороны. Я хотел бы просто вам кое-что показать. Прорекламировать, так сказать.

— Здесь?

— Лучше в доме. Если вы, конечно, не против.

Мурлов пожал плечами.

— Пожалуйста.

Он пропустил Николая Петровича на участок. Сосед поддернул поводок, и песик легко перепрыгнул порожек. Мурлов закрыл дверцу.

— Это будет цирковое представление?

— О, почти.

Николай Петрович поднялся на крыльцо, но дал Мурлову, как хозяину, войти в дом первым.

— Вы, кстати, рыжего кота у себя на участке не видели? — спросил он.

Внутри Мурлова екнуло.

— Когда? Неделю назад вроде видел.

Николай Петрович снял туфли. Мурлов жестом пригласил его в гостиную.

— Тапочки, — предложил он.

— Спасибо. Кот вчера пропал.

— Вчера?

— Ага. Трегубовых кот.

— Так может и не пропал, — сказал Мурлов. — Это же кот. Ходит, наверное, где хочет. Проголодается — вернется.

— Ну, да, — кивнул сосед, шаркая в тапочках по паркету.

Он прошелся по гостиной, оглядывая интерьер. Песик семенил за ним, подметая пол мохнатыми лапами.

— У вас уютно.

— Спасибо.

Николай Петрович остановился напротив камина.

— Я им предлагал, Трегубовым-то, вживить в кота трекер, — сказал он словно между прочим. — Сейчас бы и не беспокоились.

— Трекер?

— Радиомаячок. Маленькая капсулка под кожу.

Мурлов почувствовал, как сердце его сбилось с ритма.

— И что? — спросил он.

— Ничего, — сказал Николай Петрович. — Отказались. А так бы посмотрели на экран и сразу увидели, где находится их любимец. Цена комплекта бросовая по нынешним временам.

— Наверное, — Мурлов натянуто улыбнулся. — Я, если замечу этого кота, конечно же, сообщу. Но сам уж, простите, ловить не буду.

Николай Петрович махнул рукой.

— И бог с вами, Валентин Сергеевич! Еще не хватало за этим разбойником по кустам гоняться. Я к тому, что с домашними животными — одни хлопоты.

— Исключая вашего Дружка.

— Ну, Дружок — это другое. Кстати, мы, если позволите, займем диван, а вы устройтесь в кресле. Только поверните его от камина.

— И что это будет? — спросил Мурлов, подвигая мебель.

— Сейчас увидите, — Николай Петрович сел на диван и хлопнул по подушке рядом с собой. — Ну, Дружок!

Песик, подобравшись, прыгнул.

— Как вы видите, — сказал сосед, обнимая терьера, — ему доступно даже интуитивное понимание команды.

— Я вижу, — кивнул Мурлов.

К представлению он был настроен скептически.

— Далее, — сказал Николай Петрович. — Кувырок!

Дружок тут же кувыркнулся через голову.

— И назад!

Терьер, радостно взвизгнув, выполнил и этот трюк. Мелькнули лапы и уши. Ударил по подушке хвост.

— Как вам? — спросил Николай Петрович.

— Вполне, — сказал Мурлов. — Но я не понимаю…

Сосед поднял палец.

— Сейчас. Смотрите, — он обернулся к песику. — Ну-ка, сидеть! Сидеть.

Дружок замер. Черные глазки преданно смотрели на хозяина. Розовый язычок обмахнул верхние зубы и нос.

— Теперь внимательнее, — сказал Николай Петрович.

И одним движением свернул песику голову. Мурлов едва не испытал оргазм, когда половина собачьего черепа осталась у соседа в руках. Он и не подозревал, что возможно настолько неконтролируемое возбуждение. Хорошо, что напряжение, выстрелившее снизу живота, удалось задрапировать складками халата.

— Оп! — сказал сосед.

Мурлов привстал.

— Это как? — выдавил он.

— Очень просто, — Николай Петрович показал Мурлову изнанку черепа. — Здесь есть хитрые крепления.

Часть Дружка в руке соседа темнела пластиком и золотистыми дорожками припоя.

— Так это…

Николай Петрович кивнул, когда у Мурлова не нашлось слов для продолжения.