Принцесса (СИ) - Степанова Мария Игоревна - Страница 29

Поняв, что глупо было бы говорить, что шла мимо, Юлька кивнула, и Андрей надавил на ворота, впуская ее во двор. Они поднялись по невысокому крыльцу, Андрей достал ключ и отпер наружную дверь. В сенях было темно.

— Осторожно, — он в темноте придержал ее за локоть, — не ударься.

Юлька помнила, как выбирала этот дом для молодого специалиста. Думала ли она, что окажется здесь снова, да еще и с определенной целью. Дом хоть и стал жилым, но уюта, какой присущ семейному гнезду, не приобрел. Мебели было по-прежнему по минимуму, как и посуды. В маленькой кухне не было ничего кроме стола, стула и двухкомфорочной плиты. Комнату занимал новый диван, диссонирующий с общей обстановкой, на табуретке стоял ноутбук. Бельевого шкафа не было, вещи висели где попало — на спинках стульев, на ручке двери и даже на вбитом в стену гвозде. Общее впечатление было удручающее, и оно как-то повлияло на Юлькин романтический настрой, ей вдруг захотелось уйти.

— Не обживаешься совсем, — грустно констатировала она.

— Да все времени нет, — равнодушно ответил Андрей, — целыми днями в школе, сюда только спать прихожу, поэтому смысла в покупке мебели нет.

Юльке стало жалко его. Стало понятно, что мужчина весь отдается работе потому, что в одиночестве ему совершенно невыносимо. Однако, он не выглядел запущенным, от него всегда хорошо пахло, и одежда была простая, но чистая, аккуратная и не изношенная. Она вспомнила, что долгое время ее терзал вопрос, какие такие перипетии занесли городского человека в их глубинку.

— Да ты не переживай так, — Андрей подошел к ней, взял лицо в ладони, заставил посмотреть на себя, — у меня же здесь родственники есть! Грушевины, помнишь? Это дядька мой двоюродный, брат отца. Они заботятся обо мне, иногда даже слишком! Тетя Катя постоянно тут ходит, еду приносит, Динку, сестру, отправляет убирать, заодно следить. Такие смешные! Тетя Катя мне все уши прожужжала, что жениться надо, Динка подружек приводит, знакомит. Так что я тут очень даже востребованный жених!

Он улыбался, и Юльку отпустило. Она расслабилась, позволила снять с себя куртку, присела на краешек дивана. Андрей чем-то шуршал в кухне, она услышала, как зашумел чайник. Он вошел, внес еще одну табуретку, на которой как на подносе стояли две чашки и лежал пакет, в котором просматривались шоколадные конфеты. Андрей поставил табуретку у края дивана, сам встал на колени возле Юлькиных ног, оперся обеими руками в диван с двух сторон ее бедер.

— Чай пить будем? — прошептал он, наклоняясь к ней, и Юлька почувствовала мурашки по позвоночнику.

Андрей протянул руку и расстегнул на ее рубашке три пуговички — от горла до груди, приостановился на секунду, глянул на нее, ожидая реакции, и, не увидев ничего кроме нарастающего возбуждения и любопытства, расстегнул еще две. Юлька подалась вперед, и, дотянувшись, сняла с него футболку, оставив мужчину в одних джинсах.

— Если бы мы играли на раздевание, я бы проиграл, — проговорил он тихо, — а ты, я вижу, подготовилась, надела все, что могла.

Он улыбался так заразительно, что Юлька тоже разулыбалась, хотя губы дрожали от предвкушения. Андрей ненавязчиво снял с нее клетчатую рубашку, под которой была черная майка-стрейч, выгодно утягивающая фигуру, вслед за рубашкой пошли джинсы, и Юлька осталась в майке и трусиках. Он рассматривал ее, и Юлька вдруг почувствовала смущение, вспомнив все те недостатки, которые рассмотрела в бане.

— Не смотри, — произнесла она и попыталась ладонью прикрыть ему глаза.

— Почему? — Андрей поймал ее руку и прикоснулся губами к ладони.

— Я стесняюсь, — Юлька говорила правду.

— Ты прекрасна! — Андрей потянулся к ней, взялся за низ майки и, преодолев небольшое сопротивление, стянул и ее. — Ты прекрасна! — повторил он, пожирая глазами грудь, бесстыдно выпирающую из бюстгальтера, — и я сейчас умру от желания.

Его простые слова взбудоражили ее, и Юлька, откинув все сомнения, потянулась к его губам. Он перехватил инициативу, встретив ее на полпути, и повалил ее на спину, придавив собой. Юлька задыхалась, ей хотелось, чтобы это не заканчивалось никогда. Она почувствовала мужские пальцы на спине и тут же ощутила, что грудь больше не стянута. В какой-то момент она поняла, что и он больше не сдерживаем ничем, горячее голое мужское тело прижималось к ней, и только тонкая преграда кружевных трусиков сдерживала их. Но вскоре и они оказались в куче смятых вещей на полу у дивана, составляя компанию остывшему чаю. Юлька позволяла делать с собой все, что он хотел. Ей было необходимо ощущать этот напор мужского желания, чувствовать себя нужной, необходимой ему. Когда он обхватил ее за бедро и развел ноги, она с радостью подалась навстречу.

Гаврила залаял, и, одновременно, за воротами гулко дважды просигналили. Юлька соскочила с дивана, где сидела последние полчаса, разбирая в жестяной банке из-под печенья разноцветные пуговицы. Вообще-то она собиралась подобрать пуговицу на Леркину школьную блузку, но процесс перебирания так увлек ее, что она совсем забыла, зачем достала швейные принадлежности. Весь день она ходила рассеянная, и было от чего. Домой вернулась почти к обеду, обнаружив на крыльце кастрюльку, замотанную в старый платок. Значит был кто-то из Осиповых, дома не застал. Теперь расспрашивать будут… Ужасно хотелось спать, потому что отдыхали они часа три в общей сложности. Юлька чувствовала, что у нее болит каждая мышца, но боль эта была приятной и напоминала о жаркой ночи.

Дверь хлопнула, Илька и Лерка ввалились в дом веселые, взбудораженные, о чем-то громко спорили и смеялись.

— Мам, привет! — Лерка подбежала, чмокнула ее и сунула в руки поросенка в ярко-красном комбинезоне и смешной шапке с кошачьими ушками, — накорми Фунтика, он всю дорогу визжал!

— Ах ты мой бедненький, — запричитала Юлька, расстегивая и снимая со зверюшки нейлоновые одежки, — замучила тебя эта вредная Лерка! Давай я тебя раздену, накормлю…

— … спать уложу! — в тон ей, так ж протяжно подхватил Илька.

Лерка засмеялась, прошла в кухню, включила чайник.

— Ой, мамуль, я так классно провела время! А ты как? Отдохнула? Чем занималась?

Невинный вопрос вогнал Юльку в краску, и она поспешно наклонилась, заметив на полу пуговицу, которую выронила полчаса назад.

— Я?… Да ничем… — пробормотала она, и сменила тему, — как бабушка?

— Бабушка хорошо, — отчитывалась Лерка, — передавала тебе привет, обещала позвонить вечером. Дед тоже хорошо. Хотя нет, не очень хорошо, стал плохо видеть, бабуля его отправляет в больницу, а он не идет.

Юлька покачала головой. Папа всю жизнь не любил лечиться, избегал больниц и появлялся там в случаях крайней необходимости. Наверно поэтому, как он сам утверждал, он болел очень редко.

— Тетя Даша как? — повернулась Юлька к Ильке.

Илька пожал плечами и пробубнил что-то с набитым ртом, потом прожевал и ответил:

— Как обычно, скучает, переживает, любит. Лерке вон золото подарила.

— Золото?! — нахмурилась Юлька.

— Ага! — довольно кивнула Лерка, — смотри! — и достала из сумки бархатную коробочку. Внутри лежали миленькие золотые сережки с голубым камнем. — Это топаз! — похвасталась дочь.

— Балует тебя тетя Даша! — погрозила Юлька ей пальцем, — ох, балует! Я даже боюсь спросить, что преподнесли дед с бабушкой!

— Не бойся, спрашивай! — милостиво позволила дочь, и тут же, не выдержав, выдала — поездку на море!

Юлька ошарашено переводила взгляд с дочери на Ильку. Илька только кивал, показывая, что он понимает всю полноту ее растерянности.

— Но вообще-то, — продолжила Лерка, — этот подарок нам обоим…

— Обеим… — автоматически поправила Юлька.

— Да, обеим, — согласилась Лерка, — путевка-то на двоих.

Родители любили радовать, и Юлька с удовольствием представила их летний отдых на море.

— А ты так и не сказала, чем тут занималась без нас, — напомнил Илька, и смотрел настойчиво, ожидая ответа.

— А я знаю — чем! — вдруг выдала Лерка, пристально глядя на мать, — она тут прихорашивалась! Вон и ноги напедикюрила моим лаком!