О с Г 2 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 50

Браслет показывал лишь незначительное превышение фона. Может, излучал сам император. А может, сапоги графа прихватили в спальне принца ионизированную пыль.

— Хорхе еще раз должен его осмотреть. Но… простите, Флоранс и Эдуард. Надежды нет. Приглашайте духовника. Попробуем привести Его Императорское Величество в чувство хотя бы на четверть часа, чтобы исповедовался и причастился.

— Вы привезли на Гею вашего Бога. И он допускает такое? — дрожащим от волнения голоса спросила принцесса.

— Никто Бога сюда не привозил. Вам предложили веру, понимание Бога, и вы ее приняли. Бог — нечто великое, непостижимое. Думаю, он существует объективно, веришь ты в него или нет. И Бог дарует свободу воли. В моей воле не делать дурного, а женщина, подбросившая отраву, поступает так, как считает нужным она сама, и никакой Бог ей не указ. Потому сама понесет ответственность. Давай отложим этот разговор. Я прошу тебя побеспокоиться об Эдуарде.

— Но у меня же только рвота и слабость! — возразил тот.

— Покраснение кожи, температура. Коварство радиоактивного поражения в том, что его последствия развиваются постепенно, несколько недель.

— Я тоже умру?!

— Не торопись. Сестра тебе говорила, мы ждем большой российский корабль. Хоть такое вмешательство против правил, я надеюсь их уговорить принять тебя на борт и поместить в медицинский отсек.

— Но это месяц! — воскликнула Флоранс. — Ты же говоришь о неделях.

— Хорхе сможет организовать консервативное лечение. Так появится шанс.

— А у Джанет? — голос Эдуарда дрожал.

«Он все же думает о ней… Он — хороший человек, его надо сберечь, — решил про себя Сергей. — Хотя в реальности шансы невелики, гораздо ниже, чем я пытаюсь ему внушить».

— Если бы корабль находился на орбите Геи — быть может помогли. Эдуард, мне больно тебе об этом говорить, Джанет получила настолько мощную дозу, что мой прибор показывает — она излучает. Не понятно? Скажу проще, находиться рядом с ней вредно. У тебя и так незавидное положение, не усугубляй.

— У вас такая сильная медицина, — вздохнула Флоранс. — Наша тоже сильно прибавила за последнюю сотню лет благодаря университету. Последняя эпидемия чумы, восемь лет назад, унесла всего лишь четверть жизней, а до Миссии умирало больше половины.

— Тем самым Миссия произвела незаконное вмешательство в самобытную жизнь планеты и нарушила кучу протоколов, — зло ответил Сергей. — А если бы Миссия получила право развернуть производство современных лекарств, погибли бы единицы — только те, кто не смог ими воспользоваться. Понимаешь? Нам столько лет связывали руки, потому что Киенна — отсталая, Киенна — не член ООН. Выходит, миллионы людей пусть умирают своей самобытной и суверенной смертью. Флоранс! Миссия уже изменила этот мир, но лишь чуть-чуть. Через месяц у нас появится возможность изменить историю в корне. Но пока… Ты же знаешь, та сволочь — женщина, отравившая твоего отца, брата и Джанет, заполучила оружие космического корабля. И заговор банды де Моайля никуда не делся. Нам надо выжить, а для этого держаться вместе. Эдуард?

— Да, граф. Я с тобой. Хоть ты мне больше не нравишься.

Сергей встал и потрепал его по руке.

— Зато твоя пьеса понравилась публике, господин режиссер. У меня единственная просьба: когда вздумаешь ставить следующую, позови маркиза Рейнольдса де Нея, Ансельма Безродного. Он лучше рифмует, чем «роза-мимоза».

Сергей не добавил — если дотянешь до новой постановки. Принц уже проникся всей серьезностью ситуации.

На самом деле, от контакта с Джаннет Эдуард вряд ли потерял здоровье. Бедной девочке предстояла мучительная агония длительностью в несколько недель. Сергей не имел достаточной подготовки и результатов исследований, чтобы предсказать точнее. Курс полевой хирургии был слишком краток, но достаточен, чтобы понять: встречу с «мирным атомом» Джаннет не переживет. Принца стоило избавить от тяжкого зрелища.

Флоранс теперь передвигалась по дворцу только в сопровождении не менее двух человек, маркиза Рея или молчаливого меррийца Люка, а также гвардейцев стражи, прошедших какую-то особую подготовку. Все носили для видимости кинжалы, но под камзолами — пистолеты и панцири.

Принцесса возражала: раз цель козней — один член правящей семьи, способный подписать роковой договор от имени Киенны, ее оставят в целости, пока не просохнут чернила под соглашением. Сергей уверял: больше на это надеяться нельзя. Как только из дворца просочились слухи, что они снова вместе, враг может запустить план «Б», уничтожив всю семью Бодуэна.

Тогда соберутся представители высшей знати и выберут нового императора, а уж тот выступит основателем династии. Скорее всего — герцог де Тревейн. За ним следуют иные герцоги, в третью очередь, с совсем уже малыми шансами, подтянутся Маркиз Кривулька и прочие титулованные особы. Подобные выборы чреваты непредсказуемым исходом. Власть часто захватывают совершенно неожиданные личности, не обязательно — самые родовитые, но поддерживаемые влиятельными кланами.

Дворец, который был таким родным после возвращения из брачной ссылки, вдруг стал душным, тесным, несмотря на огромные размеры и гуляющие сквозняки. Как лучшее время вспоминался месяц путешествия с Сергеем по пограничным баронствам, неторопливые конные поездки под скрип копыт по свежему снегу, сменяющиеся пейзажи равнин, лесов и гор, замерзшие извивы рек, костистые силуэты замков, устремленные в высь, городки и затерянные деревушки, непременно — с церковью, уединенные монастыри, скиты отшельников…

Флоранс бы уехала туда снова. Конечно — с Сергеем.

Но во дворце двое самых близких людей: один умирает, второй может умереть или остаться насквозь больным инвалидом на недолгие годы жизни.

В столице империи решится судьба ее народа, а принцессу с детства растили в духе долга перед народом и династией, как бы нелепо иногда ни звучали высокие слова.

Как можно больше времени она проводила с отцом и братом. Император, как и обещал граф, пришел в себя и исповедовался. Потом впал в забытье. Флоранс утешала себя лишь тем, что он угасает без мучений.

К сожалению, второе предсказание сбылось, Эдуард не шел на поправку. Скорее — наоборот, через двое суток после того, как прозвучал непривычный и пугающий диагноз «лучевая болезнь», принц начал жаловаться на боли в сердце.

Умер кухаркин ребенок, отведавший объедки с дворцового стола, принесенные в контейнере из-под Библии, трое получили дозу и боролись за жизнь.

Единственная радостная весть на фоне печали — обнаружился Антуан. Он провел связанным почти трое суток и мог умереть от жажды, но все закончилось хорошо.

В покоях канцлера, где Флоранс теперь находилась почти всегда, кроме бдений у отца и брата, а также часов неспокойного сна, она сама слышала рассказ похищенного.

— Меня застали врасплох! — осунувшийся парень осторожно хлебал бульон, Хорхе запретил давать ему твердую пищу. — Кто-то напал сзади и взял на удушающий захват. Я вцепился в руку, но буквально сразу потерял сознание, а очнулся уже связанным, с кляпом во рту.

Окружившие его Сергей, Люк, Рей, капрал Пуатье и несколько других сторонников Миссии ждали продолжения и не морщились, хоть от Антуана по понятной причине пахло мочой.

— Ты ничего не рассмотрел?

— Лица нападавшего не видел. Вообще ничего. Но… почему-то мне кажется, рука была женской, только очень сильной.

Сергей прикоснулся к браслету.

— Вот те раз! Вызов абонента «Антуан», господа.

Из прямоугольника, возникшего над комом, раздался женский голос с легким акцентом.

— Сэр Левашов? Это Джейн. Мне нужно поговорить с вами. Вы один?

— Нет. Но меня слушают люди, от которых у меня нет секретов.

Лицо говорившей на экране не проступило. Сергей тоже не включал видео.

— Не важно. Мне нужна ваша помощь.

— Джейн, вы точно обратились по адресу? Вы хотите еще кому-нибудь подкинуть радиоактивную Библию и рассчитываете на мое содействие?