О с Г 2 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 48

— Это означает — звать? Хорошо, зову.

Щеки влетевшей Флоранс раскраснелись до оттенка свежих зрелых помидоров. Она полыхала от гнева! И платье выбрала красное, огненное.

— Я — принцесса или кто? Почему меня кто-то смеет не пускать в моем дворце?! — эти слова адресовались Рею, и он предпочел исчезнуть. С раненым Флоранс заговорила неизмеримо мягче. — Тебе лучше?

— Вот только сейчас стало. Как ты зашла.

— При случае убью Хорхе! Он вчера мне не дал тебя увидеть.

— Правильно. На что тут смотреть? Картина жалкая, поцарапанный весь.

Флоранс больше не стала тратить время на болтовню. От ее жарких объятий Сергею стало больно, могли открыться едва затянувшиеся дырки от рапиры, он мучился и терпел, потому что одновременно испытал невероятно наслаждение… Неужели все? Недоразумения в отношениях с принцессой окончились?

— Я не разбудила твои раны?

Она опомнилась и чуть отстранилась, но только самую малость. Сергей чувствовал ее дыхание у себя на лице, бирюзовые глаза заполонили весь мир и горели как два солнца…

— Обними еще. Раны заживут как на собаке.

— Гав! — подтвердила Лайза.

Она смотрела снизу вверх на влюбленных, откинув голову, ушки с загнутыми кончиками распрямились и торчали как два восклицательных знака.

Рей, Люк и гвардейцы Пуатье из деликатности не заходили, чтобы не мешать, Лайзы можно было не стесняться. Правой рукой Сергей нежно гладил Флоранс по шее, через платье — по груди, нащупал через ткань совершенную округлость колена…

Она прижала пальчики к его губам.

— Не спеши! Выздоровей.

— Заждался…

— Я — тоже. Но… Как-то перед замужеством у меня был разговор с Хорхе, речь неожиданно зашла на откровенные темы, и канцлер сказал: знаешь, что такое любовь в шестьдесят? Думаешь не столько о плотских утехах и удовлетворении подруги, а чтоб в постели ногу не свело и ничего нигде не прострелило. Вот и я хочу отдаться тебе вся, не думая, что у тебя заболит рана.

Сергей был вынужден довольствоваться малым — поцелуями рук. Когда самый лютый голод по прикосновениям и ласкам был утолен, он спросил:

— Что произошло, пока я валялся?

Принцесса усмехнулась.

— Де Тревейн убедился, что ты оскопил его старшего сына, пришел в ярость, рвался к отцу, но папе стало хуже, он никого не принимает. Эдуард от имени императора пожелал герцогу дальней дороги. Тот еще раз вспылил, заявил — считает себя униженным, примет только один вид компенсации, если я выйду замуж за его младшего сына.

— А Эдуард?

— Невинным голосом поинтересовался: у младшего отпрыска тоже завелись лишние тестикулы? Герцог со свитой удалились. Знаешь… если бы меня выдали замуж вторично, я бы пошла. Но только чтобы выесть их род изнутри. Покорной не буду никогда, даже с тобой, учти.

— Главное — чтоб была со мной. Я уж поберегу для тебя… — Сергей не сдержал улыбки. — Тестикулы.

— Пошляк! — воскликнула Флоранс и снова прильнула к его губам, чтобы Серж не принял упрек всерьез.

Следующий вопрос он смог задать только минут через пять, чувствуя такой жар, что еще чуть-чуть — и набросится на принцессу. Надо было переводить общение в спокойное русло.

— Что де Моайль?

— При дворе его зовут «Маркиз Кривулька». Здесь он, с ним компания, которую мы подозревали. Пьют, веселятся, поздравляют Эдуарда. Брат, кстати, к вечеру тоже занемог, перепраздновал.

В коридоре раздались шаги. Шаркающей походкой вошел Хорхе.

— Ваше Императорское Высочество! Привет, Сергей. Как раны?

— Мгновенно исцелились. Видите, какой у меня лекарь?

— Всем на зависть. Боюсь, тебе еще не раз за нее придется драться. Знаю-знаю, ты готов, задира. Меня вызывают к императору, ему опять нездоровится. Лекарства пока есть, но взятого с бота и с орбитальной станции надолго не хватит. А если повторится эпидемия как восемь лет назад… Сергей! Антуан к тебе не заходил?

— Нет.

— Странно. Комм не отвечает. Куда он делся? Пока я поддержу императора, найди в себе силы и посмотри в терминале, где коммуникатор, с кем с него связывались.

Сергей спустил ноги с кровати, и принцесса Флоранс, самая знатная леди Киенны, единственная дочь императора, бросилась на помощь — натянуть сапоги! Точь-в-точь, как некогда Леа. Но теперь он знал, что не нужно препятствовать. Если женщина проявляет заботу, это нужно ей самой.

Он отлучился в уборную, а потом повел Флоранс в узел связи, кратко посвятив в принцип глобальной сети Миссии.

— Видишь? Вот значок браслета Антуана. Обычно мы носим браслет, и с каждым из нас можно связаться.

— Тусклый какой-то.

— Верно подметила, твое императорское высочество. Значит, комм не активен. То есть выключен. Как, например, потушенная печка. Я не вижу, где он находится, и это плохо. Свой комм я отрубал только рядом с тобой, чтобы Хорхе не докучал в ответственный момент. Делаем что можно — отслеживаем его контакты. О черт!

— Что? У тебя было точно такое же лицо, когда ты сказал — из твоего комма украдена память, и умчался как на пожар.

— Да… Вот не отвеченные вызовы Хорхе. А вот — текстовое сообщение абоненту «Бот».

— Ты можешь его прочесть?

— Не могу. Гребаная конфиденциальность… Прости, вырвалось. Но очевидно и так. «Бот» — это малый космический корабль, на нем на Гею прибыли двое британцев. Отметки «Бот» и «Юрген» совмещены. Следовательно, англичане отобрали комм у барона Юргена, нашего человека, и у Антуана. Подозреваю, что крупный мужчина по имени Эндрю, настоящий бандит, находится на корабле. У них есть сообщник во дворце, воспользовавшийся коммом Антуана. Совсем не уверен, что Антуан и Юрген живы.

— Смотри — эта сдвоенная метка двигается!

— Двигается к Киенне и скоро будет здесь. А я допустил чудовищную глупость!

Он рассказал историю кристаллов с чипами управления оружием.

— Господи! — простонала Флоранс. — Я-то думала, что камни — лишь украшения. Знала бы, запрятала так, чтоб сама не нашла даже под пыткой.

— Глупость сделана мной, обратно не вернешь. Будем искать выход. Вместе.

— Я тоже сделала глупость, прости, — неожиданно призналась принцесса. — Я в гневе выбросила твой портрет из медальона!

Она ждала осуждения, хотя бы нахмуренных бровей, но Сергей лишь грустно улыбнулся.

— Если бы все ошибки исправлялись столь легко…

После нескольких его манипуляций из щели вылез лист, испещренный десятками изображений графа величиной с ноготь.

— Сотни хватит? Все не растеряешь. Или еще допечатаю.

Ожил комм на руке Сергея. Он включил экран. Флоранс, еще не освоившаяся с экраном терминала, с изумлением рассматривала изображение величиной в четыре игральных карты, загоревшееся над запястьем графа.

Там возникло лицо Хорхе.

— Принцесса с тобой? Кто еще слышит?

— Только Флоранс.

— У Бодуэна, Эдуарда и Джанет лучевая болезнь. В их комнатах фонит. Я распорядился всех троих вынести, обмыть, выбросить одежду, их покои опечатать. Вы мне нужны, чтобы найти источник радиации, пока она не расползлась по дворцу.

— Вынести?

— Императора. Эдуард и Джанет ходят сами пока, ночевали вместе, им плохо, Эдуарда тошнит, поднялась температура. Джанет потеряла сознание.

— Георгий Степанович, радиоактивные материалы на всей планете могли быть в единственном месте — там, где рухнул орбитальный модуль, в Проклятом лесу. Но во время последней нашей вылазки к нему там не фонило.

— Но туда еще летали англичане. Выясним потом. Бери длинные каминные щипцы. Я допрашиваю прислугу — какие необычные предметы заносили в комнаты.

Экран погас.

— Что такое лучевая болезнь? — спросила Флоранс.

— Очень страшное заражение, хуже любого яда. Сиди здесь и никуда не выходи, ты — следующая мишень. Мы проверим дворец. Рей! Ты мне нужен! — последние слова Сергей выкрикнул, выходя из комнаты связи. — Люк! Принцессу не выпускай. Даже если потребуется связать. Прости, дорогая.

— Обещаю сидеть смирно, если ты пообещаешь беречь себя.