О с Г 2 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 35

— А что будет с Левашовым и подобными ему?

— По большому счету — ничего. Пусть остаются на Гее и живут как им нравится. Но они не будут больше определять судьбы других. А сейчас мне нужно, чтобы ты организовал нам встречу с маркизом де Моайлем. Он ведь намеревается отстранить от власти лорд-канцлера де Эстрамадора, верно? Значит — наш естественный союзник.

— Почему вы не одолеете их сами? Вон какая техника, оружие…

— Которое снесет одним залпом половину Киенны? — женщина развела руками. — Мы — не убийцы. Ни один волос не должен упасть ни с чьей головы. Все вопросы при умелом подходе решаются без насилия, войны и обмана. Разве что немного лукавства. Кстати, ты не возражаешь, если я буду заходить в сеть Миссии из-под твоего логина? Мы не хотим раньше времени обнаруживать свое присутствие, поэтому вызов тебе я отправила от имени Левашова, но больше так нельзя — он заподозрит неладное.

— Конечно, — Юрген протянул свой комм.

— Спасибо! — она произвела какие-то манипуляции с аппаратом и вернула его владельцу. — Что ж, была рада с тобой познакомиться.

Он с сожалением встал с пилотского кресла, едва не коснувшись головой невысокого подволока, обтянутого мягким полимером.

— Когда мы увидимся в следующий раз?

— Скоро. Юрген, дорогой, можно просить о небольшой услуге? Зная ваши нравы, говорить с маркизом в этой одежде будет не совсем уместно. Не мог ли ты раздобыть нам с Эндрю местное одеяние?

Барон пообещал сделать все, что в его силах, и даже больше. Ранее он чувствовал себя запертым в чулане, как вдруг открылась дверь, за ней — безграничный простор! Он вприпрыжку отбежал от корабля, обернулся и, помахав рукой, скрылся за деревьями…

Если бы Юрген только мог знать, о чем говорили в рубке после его ухода!

— Я был уверен, он начнет к тебе приставать! Так пасть раззявил, что слюна капала. Щенок…

— Зато этот он принесет мне, наконец, хоть какую-то одежду. Тебе вот нашли комбинезон для ремонтных работ, мне же пришлось довольствоваться термобельем под скафандр!

Она обличительно и красноречиво посмотрела на спутника. Тот в тысячный раз признал ее правоту — именно по вине Эндрю одежда, вещи и самые разнообразные запасы летали у них над головой на станции — из-за смены кодов такой же недоступной, как если бы она находилась в ядре звезды или в черной дыре.

Заглаживая вину, Эндрю примирительно проворковал:

— Зато ты у нас голова. Как здорово вычислила именно этого мальчишку для вербовки. Такой текст ему зачитала! Я уж и сам поверил, что мы за все хорошее против всего плохого. А главное, теперь у нас точно есть шанс победить и выполнить задание.

— Не торопись! Не забывай, у нас из оружия только твои кулаки. Бортовое блокировано, ручное осталось на орбите, где-то вперемешку с моими и твоими трусами. Мы — голые и босые. Думаешь, долго сможем удержаться на одном блефе?

— Я могу посадить корабль прямо на конницу Киенны и передавить их к ениной матери, — предложил Эндрю.

— Вот только без инициатив! Ты уже столько напортачил. Лучше перепоручить совершить переворот повстанцам маркиза.

— Считаешь, я вообще ни на что не годен?

— Почему вообще? — Джейн сделала шаг в тесноте рубки и оказалась в волнующей близости от напарника. — Кое-что у тебя великолепно получается… Фу-у! Прими сначала душ и постирайся. Сколько уже ходишь в одном комбинезоне, не снимая?

Ответ она знала — со дня расставания с Левашовым.

В Киенне погода испортилась вконец. Поднялся нешуточный ветер, он принес снег с дождем.

Флоранс, затянутая в фиолетово-синее платье с черным поясом — под стать настроению, неподвижно замерла у окна, рассматривая мокрые снежинки, в последнем рывке достигшие стекла и таявшие на нем.

«Господи, неужели отец и на этот раз оказался прав, дознавшись, что Серж — совершенно не тот, за кого себя выдает. Обманувший в происхождении, он мог обмануть и в другом. В чувствах, в клятвах, например! — эти мысли, одна тоскливее другой, непрерывным потоком неслись через сознание, образуя замкнутый круг, из которого принцесса не могла найти выхода. — Вот он и проговорился. Оказывается, Сергей, Хорхе и кто-то еще из окружения отца готовят империю к оккупации. Двадцать миллиардов человек с самой совершенной техникой, способной летать меж звезд, и невероятно мощное, наверное, оружие, против нескольких сот миллионов жителей Геи, разобщенных, разбросанных по континентам… Наверно, только расстояния между звездами отсрочили час прибытия первых отрядов для захвата планеты».

Флоранс выросла в семье императора и прекрасно разбиралась в местной политике. Если сильное государство может захватить слабое, оно это непременно сделает. Так принято. Отчего ж ждать иного от Земли? Только потому, что она планета? Не смешите! Земля готовится к вторжению и выслала разведчиков. Среди них Серж…

Особенно неприятно было двуличие лорда-канцлера. Он же знал ее с детства, играл с ней в потешные игры, приносил книжки с яркими картинками, несравнимо лучшие, чем печатали в Киенне, утешал, когда она жаловалась на свои пустяшные детские неприятности…

«Оказывается, Хорхе готовил меня для Сержа, — терзала себя Флоранс. — Наверно, тот еще был в пути на Гею, когда отец выдал меня замуж, поэтому лорд-канцлер не препятствовал браку. А теперь я стала легкой жертвой. Разочарованная, не знавшая любви, но уже не девственница. Сержу было проще разделить ложе со вдовой, чем совращать меня невинную. Ах, как он долго разыгрывал спектакль, изображая безразличие, отрешенность, недоступность! Как я не могла сразу понять очевидное? Он так легко поставил пьесу Шекспира, потому что в жизни сам — актер и режиссер одновременно, и спектакль со мной сыграл как по писанному. После этого даже жить невмоготу».

Она сняла медальон и посмотрела в глаза коварному возлюбленному. Тот глядел в ответ не мигая, такой сердечный, открытый, ласковый, любимый…

Флоранс сорвала медальон и зашвырнула в ящик прикроватной тумбочки. Непрошенные слезы брызнули из глаз, но быстро закончились.

Она умела совладать с чувствами, даже находясь в постели с ненавистным мужем и его содомским дружком-греховодником. Держала себя в руках, хоть сто раз подходила к окну донжона, под которым — обрыв и острые камни, обещающие избавление от пыток и унижений на супружеском ложе.

«Так нельзя! — сказала себе Флоранс. — Среди ингрийцев я принадлежала сама себе и убила бы только себя. Больше не имею права. На мне Эдуард. А еще — империя, когда отец оставит нас обоих. На мне задача — защитить свой народ от подобных Сержу».

Преодолев отвращение, принцесса снова взяла медальон в руки. Если явится без него перед придворными, они моментально догадаются, что-то произошло.

Острый коготок открыл крышечку, тем же коготком Флоранс поддела и вытащила портрет.

Открытое окно впустило в спальню принцессы заряд пронзительного ветра с дождем и снегом. Цветной овал с недавно любимым, а теперь ненавистным лицом закружился в тугих воздушных струях и полетел куда-то вниз.

Женщина набросила цепочку на шею и шагнула к зеркалу. Золотой листок снова занял привычное место в вырезе платья, чуть выше ложбинки. Пусть во дворце думают, что все в порядке. В том числе и Сергей.

«Неужели он был ко мне столь равнодушен? Совсем-совсем! Нет, вряд ли. Скорее всего, я ему действительно нравилась, он с удовольствием делил со мной ложе, ласкал»…

Тело, имевшее собственную память, немедленно откликнулось. Язычок, проникший в ротик и слившийся с ее языком, нежные, сильные и такие умелые руки, уверенно находящие самые потаенные места и вызывающие настоящий пожар, эта потрясающая пауза, когда граф, сам изнемогая от вожделения, все же тянул еще минуту или две, не прекращая работать руками, губами и языком, и входил в нее, когда внутри взрывался фейерверк блаженства… Воспоминание было столь сильное, столь яркое, будто Серж только что находился рядом и проявил свое нескромное искусство.