Ката - дочь конунга (СИ) - Степанова Мария Игоревна - Страница 22

— Кто? — удивилась Маша.

— Княжна Олисава, — пояснил молодой человек, и, наткнувшись на непонимающий взгляд, пояснил, — Елизавета. Олисавой ее с детства звали, за то, что хитрая, как лиса, и рыжеволосая. Говорят, похожа на своего деда, Олафа Шётконунга, короля Швеции.

— Кто ее сватал? — с интересом спросила Маша, поглядывая на смеющуюся длинноногую девчонку, вовсе не похожую на чью бы то ни было невесту.

— О, это длинная история! Давно, когда князь с княгиней жили в Киеве, гостил у них Харальд, сын конунга норвежского Сигурда Свиньи из рода Хорфагеров. Харальд — брат Олафа Харальдссона, и принимали его со всем почтением, хотя ему тогда было всего пятнадцать зим. Олисаве было четыре, и ее в зал для пиров выносили на руках. Тогда-то и увидела она Харальда, а Харальд увидел ее. Олисава была смелая, и попросила, чтобы гость позволил посидеть у него на коленях. Гридни смеялись храбрости маленькой девочки, а Харальд, хоть и, говорят, покраснел, но, все же пустил малышку на колени. А после подарил ей перстень, которая дала ему мать, королева Аста, и поклялся, что женится на рыжеволосой баловнице, как только ей исполнится пятнадцать.

— И что, вот так вот поклялся, и теперь должен жениться? — удивилась Маша.

— Князь тогда посмеялся над юным гостем, и сказал, что он слишком беден и незначителен, чтобы жениться на его средней дочери. Харальд вскричал, что он или жизнь положит, или заработает богатство и славу во имя своей невесты.

— Ух ты! И что дальше? — Маша даже забыла смущаться прилюдной близости молодого человека, так ей хотелось дослушать историю.

— Харальд поступил на службу к византийскому императору, воевал под его знаменами, и теперь он очень богат. Но он не забывал о своей любимой — каждый год к ее именинам присылает Харальд вису — песнь о любви, где рассказывает о своих чувствах. Я думаю, скоро он снова будет здесь, и тогда уж князь Ярослав не откажет Харальду Сигурдасону, которого прозвали Суровым.

Вот она, любовь! Маша заворожено слушала историю о мужчине, который в самом прямом смысле слова завоевывал свою любовь. Она обернулась туда, где шумели дети, и с завистью посмотрела на рыжеволосую княжну. Сейчас она предстала совсем другой — юной, но такой уверенной в себе. Она точно знала, что наступит день, и ее рыцарь предстанет перед ней, выложив путь к ее сердцу золотом, драгоценными камнями и словами о вечной любви. А сейчас она была просто девчонкой, которой можно немного поиграть.

— Потрясающе! — выдохнула Маша.

— О чем шепчетесь? — из-за спины брата вышел Светислав, — милуетесь среди бела дня?

Маша все еще смущалась второго брата после истории с веником. Вот и сейчас, она ждала подвоха, но открытое лицо Светислава не выражало ни обиды, ни зависти, ни ехидства.

— Тебе бы поучиться сдержанности, — спокойно ответил Светозар, — видел я, как ты девок за бока хватал! Ох, смотри, брат! Приедет отец, мать ему нажалуется, и женит он тебя на какой-нибудь перестарке! Да хотя бы на Светлане, боярина Горича дочке.

— Боже упаси! — перекрестился Светислав, — говорят, та Светлана уж трижды была просватана, да возвращали вено, не за то, что худа или некрасива, а за то, что вредна норовом и криклива. Так и сидит в девках двадцать пятый годок. Сестры ее ненавидят, обещаются привязать камень да в озеро сбросить, потому что их никто вперед нее замуж не берет.

Братья захохотали и Маша улыбнулась вместе с ними. На звонкий смех обернулся Магнус, а Ката, держащая в руке высокий бокал с водой, пересекшись взглядами с Машей, тоже улыбнулась и поманила к себе. Маша встала с высокого стула и пошла на зов подруги.

— Ты такая счастливая рядом с ним, — прошептала Ката. Она берегла горло, хотя, может быть, шептала не только поэтому, — и он рядом с тобой другой. Я знаю его давно, но таким, как сейчас, не видела ни разу.

У Маши мгновенно испортилось настроение. Ситуация выходила из-под контроля, и она понимала, что надо скорее что-то решать, пока все не зашло слишком далеко. Она обернулась, посмотрела на Светозара, который что-то говорил брату, и тот горячо ему отвечал. Магнус, хоть и был над ними главным, но, в силу возраста, заглядывал братьям в рот, ловя каждое слово. Маша давно заметила, что Магнус вовсю старался походить на Светозара серьезностью суждений, величавой поступью и удивительной разумностью. Но и младший брат был интересен для молодого сына конунга легкостью характера и привлекательностью для женщин. Братья для Магнуса были не слуги, не охранники, они стали ему настоящими старшими братьями, и он набирался от них знаний, тех, что не дадут ни учителя, ни родители.

— Ты делаешь мне больно, — произнесла Маша, с трудом оторвав взгляд от мужчины, так влекущего к себе.

— Я знаю, — кивнула Ката, — мне просто хотелось в последний раз испытать тебя. Я вижу, что ты привыкаешь, но есть то, что тревожит тебя. И я понимаю, что. Я сама выросла без родителей, и знаю, что это такое. Десять лет я верила, что отец появится и заберет нас, но этому не суждено было случиться, он сложил голову на островах, и теперь я скоро лишусь брата. Я знаю, что удерживает тебя. Это любовь к родным. И я отпускаю тебя, хотя я тоже привыкла к тебе, и мне жаль расставаться.

Это звучало так, словно все уже решено. Ката потянулась к поясу, развязала небольшой мешочек, привязанный к поясу, и на ладонь выкатились два кольца. Те самые. Маша потянулась к кольцам, и вдруг ей стало страшно. Потом она, все же, совладала с собой, взяла кольца, надела. Посмотрела на пальцы — когда эти кольца ей выдавала костюмерша, она подбирала их по размеру — какие будут крепко держаться на длинных и тонких Машиных пальцах.

И эти подошли идеально, хотя в коробке лежало не меньше двадцати всяких разных — крупных перстней и тонких колечек-ободочков, с камнями и без. Но подошли только эти два.

— Завтра поутру мужчины уезжают на охоту. Магнус и братья тоже.

От этих слов повеяло неизбежностью, Маша почувствовала ком в горле, но поспешно проглотила его и кивнула. Да, пора.

Послеобеденное веселье потихоньку сошло на нет, княжны и знатные девицы удалились в свои покои передохнуть, Ката тоже засобиралась. Магнус собрался проводить ее, но Ката отказалась.

— У меня столько помощниц, что на руках донесут, — пошутила она, — а ты, братец, пойди к названному брату, хватит праздно отдыхать, пора выполнять долг.

Магнус заметно скис, но взял себя в руки.

— Ты права, сестра, Изяслав давно исполняет свои обязанности, да и мне пора поучиться у него.

Ката потянула Магнуса к себе, заставила наклонить голову и поцеловала сухими губами в лоб.

— Иди, — махнула она, да бог с тобою!

Маша смотрела, как удаляются молодые люди, и гадала, увидит ли еще этих троих, или сейчас, вот в эту самую минуту она видела их в последний раз. Чем дальше удалялся Светозар, тем больше ей хотелось плакать. И вдруг она не выдержала.

— Светозар! — выкрикнула Маша вслед, на звук ее голоса обернулся не только Светозар, но и все, кто был тут.

Маша, не обращая внимания на удивленные, а местами возмущенные взгляды, сорвалась с места и побежала к молодому человеку. Светислав заулыбался, всем видом показывая, что он понимает пылкость влюбленной девицы, а Светозар, наоборот, нахмурился, почувствовал, что такое странное поведение неспроста. Маша подбежала, запыхавшись, сердце билось так часто, что она задыхалась.

— Светозар… — повторила она и замялась, не зная, как лучше выразить свои чувства.

Светозар подошел так близко, насколько позволял этикет.

— Ну что ты, голубушка, — тихо и ласково произнес он, — о чем взволновалась?

— Светозар… — Маша снова замолчала, потом коснулась его руки и безнадежно произнесла, — удачи вам на охоте…

Затем она развернулась и пошла туда, где стояла Ката в окружении сенных девок.

Кату, под причитания нянюшки, тут же по возвращении уложили в постель, а Маша пошла к себе. Она так увлеклась собственными печальными мыслями, что вздрогнула, когда услышала детский вскрик. Развернувшись на пятках, она увидела, как вредная девка, с которой она так и не нашла общего языка, треплет за волосы Мала. Мальчишка пищал и пытался вырваться, а негодяйка, удерживая его за вихры, отвешивала несчастному звонкие подзатыльники.