Добыча волка (СИ) - Осборн Линда - Страница 16

Ева резко выдохнула, будто заглушая рыдания, готовые вырваться из горла, бросила печальный взгляд в сторону охотника и выбежала из комнаты.

Мы замерли в тишине.

Что мы могли сказать друг другу еще?

Между нами зияла огромная пропасть, и, несмотря на то, что внешне оборотни и ведьмы жили в сравнительном мире, все понимали, что под коркой показного мира гноится желание доказать свою правоту, наказать виновных.

Несколько часов Евы не было видно, но я неотрывно чувствовала ее взгляд, ее присутствие. Она наблюдала за нами с террасы, из окна огромного дома. Думаю, девушка все бы отдала, чтобы вышвырнуть меня за ворота, но Джеймс совершенно четко дал понять, что этого делать нельзя.

Он снова бросил мне под ноги палку, но я просто перепрыгнула ее – взлететь не удавалось, что бы ни предпринимал мужчина.

— Тебе нужно вспомнить то ощущение, когда ты оттолкнулась от земли, — он устало потер переносицу своими длинными пальцами.

Я помнила. Это было прекрасное чувство – будто бы бабочки в животе затеяли свой летний веселый танец, и ощущение появившегося могущества покалывало пальцы. Я хотела разгромить полицейское управление, но в первую очередь – сжечь саркофаг, который забирал магию ведьм. И именно это желание подняло меня над землей.

Сейчас же…

Я хотела только одного: вернуться в родные стены университета и сделать вид, что ничего из последних событий со мной не происходило.

Охотник держался чуть поодаль. Иногда казалось, что мое присутствие его тяготит, но вдруг, повернувшись неожиданно, я перехватывала его внимательный, слишком внимательный взгляд, и от этого кожа покрывалась россыпью мурашек, а дыхание сбивалось.

— Черт, так дело не пойдет, — он вдруг встал с земли и одним слитным движением оказался рядом. Накрыл своей огромной тенью солнце и в животе что-то сжалось, а по спине пробежал холодок. — У нас мало времени, я хочу увидеть, на что ты способна. Из-за чего напряглись ведьмы, и почему ты…

Он проглотил свои последние слова, будто спохватившись, что мне не нужно знать лишнего.

— Почему я..?

Проигнорировав упрямо вздернутый подбородок, он вдруг раскрыл глаза шире.

— Знаешь, что любят хищники? — вместо ответа я сглотнула. — Охоту! Охота распаляет кровь, заставляет быстрее биться сердце, и иногда охотник…не может удержаться…И не сожрать свою добычу…Только очень, очень сильный волк может держать свою добычу рядом…

— Ты же не собираешься…

Он изогнул бровь.

— Беги, Бьянка, беги!

Я бросила взгляд вперед, в сторону дома, но тут же поняла, что туда не побегу – мужчина быстро подпрыгнул в воздухе, и на траву сухими листьями опали ошметки его одежды. Волк встал передо мной на свои огромные четыре лапы и зарычал. Страшно, волнующе, неожиданно жутко.

Я зажмурилась, но внутри ничего не шевельнулось. Оборотень хотел напугать, чтобы с выбросом адреналина во мне снова всколыхнулась магия, но ничего не вышло. Только инстинкт самосохранения буквально подтолкнул в спину: беги!

Опасность!

Опасность! Опасность!

И я побежала…

Легко отталкиваясь ступнями в легких кроссовках, пружиня от ровной земли, покрытой изумрудной короткой травой, чувствуя ветер в ушах. Впереди – деревья и за ними – забор. Может, удастся затеряться в листве?

Оказавшись под деревом, подпрыгнула и зацепилась за ветку рукой. Ладонь обожгли царапины от крови, и я неизящно брякнулась вниз мешком муки.

Совсем рядом послышалось волчье рычание.

Так и есть – оборотень, мягко ступая на своих мощных лапах, медленно приближался ко мне. Ближе, ближе. Я вновь подпрыгнула вверх, и снова потерпела поражение – ветка оказалась слишком высоко, ухватиться за нее не удалось, и теперь оставалось только в жутком волнении ждать следующего шага охотника в волчьей шкуре.

Казалось, ему нравится наблюдать за моим волнением, зачатком страха, который вопреки здравому смыслу расцветал пышным цветом в моей душе.

Волк зарычал и в мгновение ока оказался рядом.

Я зажмурилась и приготовилась ко всему, напрягая члены, сжимаясь эмбрионом.

Укусит?

Зарычит?

Толкнет?

Кора дерева неприятно царапнула открытую кожу – руки и поясницу, от чего неприятное чувство дежавю опалило сознание. Ведь совсем недавно я была ровно в таком же положении, видя, как незнакомая ведьма творит свою черную магию, направленную против меня…

— С-спокойно, — тяжелое тело буквально вдавило меня в твердый ствол дерева. Выдох замер на губах. Тело отчего-то инстинктивно подалось вперед, прогибаясь под выемки опасного мужчины. Кажется, оно, мое тело, отлично запомнило все волнующие ощущения от этой преступной близости…

— Не двигайся, — он снова зашипел, как и в тот раз, но теперь я смотрела на него во все глаза, наблюдая, как внутри охотника шла нешуточная борьба – руки напряжены, зубы сжаты, глаза под набрякшими веками скрывают опасный блеск. Я вдохнула воздух медленно, очень медленно, чувствуя, что кислород совсем не справляется со своей задачей – не проясняет сознание, а только туманит взгляд. Моя грудь под тонким трикотажем футболки коснулась его стального, каменного пресса, и я почувствовала себя как возле печки…

— Извини, — сглотнула натужно комок в сухом горле.

Он выдохнул воздух через сжатые зубы, но не смог отстраниться, а я вдруг положила руки на его плечи, ощущая под подушечками пальцев опаляющий жар, идущий от его кожи. Это подействовало на него ровно так, как должно – он прижался ко мне теснее, и воздуха стало катастрофически мало. В тени огромного дерева оказались только мы – напряженный донельзя мужчина и я – потерявшаяся в своих желаниях женщина…

Руки задрожали, губы пересохли, сердце застучало в таком бешенном темпе, что его, скорее всего, было слышно на всю округу.

Эта близость разворошила осиный улей в моем сердце. Она напомнила о том самом поцелуе, жарком, с мускусным флером напора живого мужчины, после которого сердце не сразу вспомнило, в каком ритме нужно биться и качать кровь, а колени дрожали еще много, много миль.

— У меня так и не вышло…так и не вышло взлететь…Может быть…Я не так сильно испугалась…может быть…нужен страх за жизнь…или…

Джеймс медленно провел носом вдоль моей шеи, и, кажется, слегка коснулся тонкой кожи на ключице.

Все слова, которые роились, бурлили внутри, замерли на губах.

— Помолчи… — охотник все еще удерживал внутри своего тела волка, и я видела, как звенят от напряжения все его мускулы…

Он прикрыл веки и выдохнул.

От того, как сильно мужчина сжал зубы, на щеках заиграли желваки.

Ноздри раздулись – он втягивал в себя воздух, который буквально стоял между нами и от этого хотелось сжать бедра, чтобы не попасть в глупое положение из-за неуместной дрожи всего моего жалкого тела…

Вдруг его невероятно горячая ладонь задела бедро, и он ухватился пальцами за край футболки. Потянул вниз чтобы скрыть оголившийся участок кожи, спрятать его от себя и других…

Я вздрогнула, и он пристально и быстро посмотрел мне в глаза.

— Чееерт…Охота – это не лучшая идея…

Он замер и тело его, сильное, мощное, больше похожее на статую греческого бога, напряглось так сильно, что дальше, казалось, уже некуда.

Мои руки на его плечах напряглись, пальцы вжались в тугую горячую кожу, одна нога дрогнула, и он вдруг закинул ее себе на бедро. Пятка впечаталась в поясницу, и я отчетливо ощутила то неистовое, животное возбуждение, которое бурлило в крови охотника.

Еще мгновение, и, кажется, все предохранители полетят к черту, клеммы сорвет, как у старого бьюика на трассе…

Джеймс прямо и тяжело посмотрел на меня. Так, как никто и никогда больше не смотрел – выжигая после себя все. Все мысли. Оставляя только сухое поле с пустой землей…

Меня словно заворожил этого его прямой и очень честный взгляд, эта странная, открытая поза, в которой одновременно было место и подчинению, и освобождению.