До захода солнца (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 89

Ее голос больше не был громким, но стал хриплым, когда она ответила:

— Ну, ты понял, что я имела в виду.

Его губы двинулись вверх к ее подбородку, чтобы встретиться с ее губами.

Глядя ей в глаза, он пробормотал:

— Я рад, что ты чувствуешь себя со мной в безопасности, дорогая.

Она попыталась отнестись к своим словам более легкомысленно, заявив:

— С тобой любая чувствовала бы себя в безопасности. Повторю, ты можешь бросить машину через дорогу.

— Возможно, — согласился он, — но я очень рад, что именно ты чувствуешь себя так.

Прежде чем она смогла снова заговорить, он наградил ее признание поцелуем.

Не колеблясь, ее руки обвились вокруг него, и она поцеловала его в ответ, ее рот был сладким, а язык еще слаще.

Его рука переместилась к ее груди, обхватила, большой палец погладил сосок, чувствуя, как тот мгновенно затвердел.

Его член ответил тем же.

Она ахнула ему в рот.

Он поднял голову, глядя ей в лицо, его большой палец погладил в ответ сосок, ему понравилось то выражение, которое он увидел у нее.

Ее щеки вспыхнули, она прикусила губу.

Потом сказала:

— Я хочу есть.

— Я покормлю тебя, — заверил он ее, проводя еще один удар по соску, прежде чем закончил, — позднее.

Ее веки затрепетали, на лице отразилось желание, он почувствовал, как у него еще больше напряглось в паху, но, несмотря на это, она прошептала:

— Моя семья...

Он добавил палец к большому пальцу и перекатился. И был немедленно вознагражден. У нее перехватило дыхание, сердце заколотилось, и он почувствовал, прилив тепла между ее беспокойных ног.

Великолепно.

— Позже, — повторил он, опустив голову, и его губы оказались на ее губах, когда он услышал посторонние голоса.

Она замерла под ним, его голова дернулась вверх. Два его пальца перестали ласкать сосок, собственнически обхватив ее грудь.

Он прислушивался и не мог поверить в то, что услышал.

— Что там? — Спросила Лия с дрожью и страхом в голосе.

Его глаза встретились с ней.

Раздался звонок в дверь.

Ее тело стало твердым, и ее страх разлился по воздуху.

Люсьен смачно выругался.

— Что это? — снова спросила она, и страх усилился.

— Это моя чертовая семья, — прорычал он. И наблюдал, как ее глаза расширились, губы приоткрылись, он снова наслаждался ее милым выражением лица, но не долго.

И это было главным образом потому, что вместо того, чтобы продолжить удовольствие, чего им обоим очень хотелось, он вынужден был пойти открывать эту чертовую дверь.

Люсьен прошел по небольшому пирсу до конца, где остановился и посмотрел на озеро.

Его дети следовали за ним.

Он долго молчал, Джулиан с Изобель предусмотрительно не задавали вопросов, оставив отца в безмолвном созерцании безмятежной воды.

Затем, тихо и угрожающе, Люсьен, глядя на воду, произнес:

— Я жду объяснений.

— Он пришел повидаться со мной, отец, — быстро ответила Изобель.

— И что? — Подсказал Люсьен.

— Я думала... — начала Изобель, но остановилась, когда Люсьен повернул голову и посмотрел на дочь.

— Нет, — тихо сказал он, — ты как раз не думала, а следовало бы подумать.

Ее взгляд скользнул к брату. Пристальный взгляд Джулиана встретился с ее взглядом на мгновение, прежде чем он посмотрел на свои ботинки.

У Джулиана было такое же телосложение, как и у отца, такие же волосы, но ему достались поразительные голубые глаза от матери. Они были ясного небесно-голубого цвета. За все свои годы Люсьен никогда не видел глаз такого цвета, кроме как на лице своей бывшей партнерши и его сына.

Изобель досталась фигура и тонкое телосложение от ее матери, но у нее были темные волосы от него. Она была миниатюрной для вампира, на дюйм ниже Лии, ростом с ее мать.

Люсьен был близок со своими детьми. Он навещал их, когда позволяло время. Они навещали его. И он регулярно с ними общался.

Однако в тот момент он с радостью придушил бы их обоих. Начиная с Изобель.

Потому что она привезла вместе с собой отца Люсьена, Этьена.

Можно было с уверенностью сказать, что Люсьен не был близок со своим отцом.

Потому что Этьен был не тем вампиром, с которым можно было иметь близкие отношения. Он был холоден, бесчувствен и высокомерен.

А еще и потому, что Этьен был не тем вампиром, с которым вы захотели бы иметь близкие отношения, он был холодным, бесчувственным и высокомерным, но также и жадным, хитрым, двуличным и жестоким.

И, наконец, это было из-за Мэгги.

Этьен мало общался со смертными, разве что кормился от них, а на Пирах, которые он любил посещать, кормился от них разными другими способами. Некоторые способы были холодные, бесчувственные, высокомерные и дикие, что не совсем приветствовалось смертными, присутствовавшими на Пирах, и обычно эти смертные были не готовы ко всему с отцом Люсьена. Доминион неоднократно призывал его к порядку, поэтому он научился скрывать свои странные наклонности, но Люсьен, как и многие другие, знал, что он не подавлял свои пристрастия.

Этьен не питал никакого уважения к смертным, никогда не питал. Поэтому он ненавидел союз Люсьена с Мэгги. И, наконец, он не сдерживался, открыто выражая свою позицию Люсьену и Мэгги.

Люсьен этого простить не мог и никогда не простит.

Кроме того, Люсьен совсем не испытывал восторг, что его бывшая партнерша, мать Джулиана — Крессида, тоже наведалась к нему в дом, который он делил с Лией. Не потому, что ему не нравились дружеские отношения с Крессидой. Ему многое нравилось в Крессиде и с ней тогда, чем он больше не собирался наслаждаться. А потому что Крессида была похожа на кошку, а кошки любили играть со своей добычей, она, без сомнения, рассматривала Лию как добычу. Хотя Лия обязана была проявлять уважение к Крессиде как вампирше, но Крессида не стала бы проявлять такое же уважение к Лии как наложнице, независимо от того, было ли это требованием Люсьена. Крессиду позабавило бы поиграть с Лией и пренебречь требованиями Люсьена. С тех пор как он знал ее, Крессиде нравилось создавать проблемы. Она часто проделывала такое с ним и другими. С Люсьеном, даже после того, как они закончили отношения, эти испытания всегда заканчивались физической схваткой — дракой вампиров, а затем нечто более приятным. Так продолжалось веками, пока Люсьен не связал себя с Катриной. И именно это Крессида была способна с удовольствием бросить в лицо Лии.

К счастью, они также привезли мать Люсьена, Магдалину.

Теперь Люсьен был близок со своей матерью. Загадка, которую Люсьен так и не разгадал, каким образом Магдалина и Этьен вообще соединились. Магдалина была полной противоположностью отцу Люсьена. После многих лет размышлений над этой загадкой, единственный ответ, который пришел Люсьену в голову, заключался в том, что они оба были тогда очень молодыми вампирами, когда нарекли себя парой, и их союз продлился менее двадцати лет, очевидно, столько времени смогла вынести Магдалина с его отцом. В отличие от Люсьена и Крессиды, их отношения не были дружескими.

Поэтому, почувствовав, кто заявился к нему в гости, он приказал Лии принять душ и собраться, к счастью, она подчинилась. Он спустился, чтобы поприветствовать свою семью, а затем позвонил семье Лии и сам отвез ее в их гостевой дом, где оставил ее на попечении тетушек. Лия даже мельком не видела его семью, когда выходила из дома, и, необычно тихая и послушная, даже не спорила с ним, не подвергая сомнению его действия. По дороге домой он позвонил Эйвери, попросив его прийти в гостевой дом, чтобы охранять ее. Затем он вернулся домой и оставил своего отца, мать и бывшую жену в доме, а сам со своими детьми отправился на озеро, чтобы поговорить наедине.

Что привело его к настоящему моменту.

Люсьен посмотрел на своего сына.

— А ты?

Голова Джулиана поднялась, как и его брови.