До захода солнца (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 106

Стефани не понравилось, она наклонилась вперед и потребовала:

— Ответь! Ты с ума сошел?!

— Повторяю, Теффи, это тебя не касается.

— Ты рехнулся, — прошептала она, ее глаза сузились.

— Люсьен, даже ты не можешь лелеять себя надеждой, что перевернув нашу культуру и традиции с ног на голову после пятисот лет условностей, недели спустя, ты меняешь свое мнение по прихоти, — вставил Космо низким от гнева голосом.

Глаза Люсьена переместились на Космо, когда он заговорил, поэтому заявил:

— Это не прихоть.

— Тогда в чем дело? — возразил Космо.

— Это тебя тоже не касается, — парировал Люсьен.

— Невероятно, — прошипела Стефани, и Люсьен посмотрел на нее.

— Теффи, успокойся, — пробормотал Эйвери.

Голова Стефани была как в тумане, когда она повернулась к Эйвери и крикнула:

— Я не могу успокоиться! Мы на пороге войны!

— Ты влюблен в нее.

В комнате воцарилась тишина, когда Грегор произнес эти слова, и глаза Люсьена переместились на него.

— Да, — подтвердил он без колебаний.

— О Боже мой, — прошептала Стефани.

— Иисус, бл*дь, Христос, — тихо сказал Космо.

— Ты понимаешь мой выбор, Грегор, — спокойно заявил Люсьен. — Ты единственный в этой комнате, кто поступил так же. Я могу обеспечить ее безопасность, но на сколько? Мое кормление дало бы ей более долгую жизнь. Ей осталось сорок-пятьдесят лет земной жизни. Это лучше, чем прожить больше времени, на сколько бы я продлил ее земное существование, в бегах и ее жизнь закончилась бы на эшафоте, и она бы смотрела, как меня сжигают. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо в этой комнате. Поэтому сегодня я освобожу ее.

— И как давно ты понял, что влюблен в нее? — Тихо спросила Стефани, и Люсьен перевел взгляд на нее.

— В ту минуту, когда увидел ее двадцать лет назад, — ответил Люсьен.

— Почему ты ничего не сказал? — Повысился ее голос.

— Потому что я сам это понял всего две минуты назад, — ответил Люсьен.

Стефани закрыла глаза и опустила голову.

— Зачем? — спросил Космо, и Люсьен посмотрел на него.

— Что зачем? — переспросил он.

— Зачем, Люсьен? Если ты любишь ее, зачем отпускаешь?

— Ты никогда не спаривался. Семьсот пятьдесят три года, Космо, ты живешь на этой земле, и ни одна женщина, смертная или бессмертная, не стояла рядом с тобой и не обменивалась кровью и клятвами. Когда ты это сделаешь, ты поймешь зачем, — ответил Люсьен.

— Все это не было связано с укрощением, — обвинил Космо. — Чушь собачья, что ты две минуты назад только понял, что любишь ее. Ты знал это с самого начала. Еще тогда.

Люсьен наклонил голову.

— Скорее всего, да, где-то в глубине души. Но я отрицал это чувство ради безопасности Лии. И чушь собачья, Космо ты видно догадывался, ты мне сам говорил. Как и Стефани. И Изобель. Все, кто меня знает настоящим. Если честно, все вы знали, почему я был с ней, не только приручить и трахнуть свою наложницу.

— Итак, с самого начала ты знал, что вы не сможете быть вместе, как пара, но ты все равно настоял на контракте с ней, — напомнил ему Космо.

— Я знал одно, хотя у меня была Мэгги, то, что иметь Лию даже на короткое время было лучше, чем не иметь ее вообще. Не только для меня, но и для нее. И наше проведенное время вместе доказало, что я оказался прав. Но я знал, что в этот раз наше совместное время будет коротким. Понял, что не могу потратить его впустую. Чего не учел, что Лия так быстро ответит на мои чувства.

В этот момент пришло понимание. Люсьен понял это, когда Космо вздрогнул и отвернул голову.

Люсьен посмотрел на Грегора.

— Сегодня она призналась, что влюблена в меня. Пока Совет рассматривает мою просьбу, я размышлял над этим. Моим первым побуждением было поговорить с ней о логике в попытке продлить наше Соглашение. Но это же Лия. Я очень хорошо ее изучил. Она любит жизнь, и ею управляют эмоции. Она не согласится наслаждаться короткое времени. Она не знает, что я отвечаю ей взаимностью. Если она узнает, то никогда меня не отпустит. А я не хочу, чтобы она страдала еще больше потом. Сейчас она думает, что я не разделяю ее любви, она уже закрылась от меня. Она отступает, пытаясь справиться с болью, которую я ей причинил. Я должен освободить ее ради нее самой. Поэтому мне не нужно разрешение Совета. Тем не менее, если другие вампиры захотят заняться укрощением, Грегор, я встану на их сторону.

— Пожалуйста, присядь, Люсьен, — тихо попросил Грегор.

Люсьен отрицательно покачал головой.

— Мне нужно вернуться к Лии.

— Прошу тебя, Люсьен. Сядь, — более твердо произнес Грегор.

— Вопрос исчерпан. Я должен вернуться домой.

Домой.

Теперь не будет дома.

Бл*дь.

Черт!

Грегор выдержал его взгляд.

Затем заявил:

— Я собираюсь вам рассказать то, что известно очень немногим. Очень немногим избранным. Если кто-нибудь из присутствующих здесь сделает эту информацию достоянием других, неважно кто именно из вас расскажет эту тайну. На всех вас будет объявлена охота. Вас поймают. Будут пытать до тех пор, пока не будете умолять вас сжечь. Каждого члена вашей семьи постигнет та же участь. И все, кого вы любите, бессмертные или, — его взгляд заострился на лице Люсьена, — смертные, тоже разделят вашу судьбу.

— Срань господня, — выдохнула Стефани, плюхаясь обратно в кресло.

— Рассказывай, — рявкнул Люсьен, и Грегор вздернул подбородок.

Затем он обвел взглядом комнату и объявил:

— История бессмертных — полная ложь.

Люсьен почувствовал, как его глаза сузились.

— Что? — прошептал Космо.

— История бессмертных — полная ложь, — повторил Грегор. — Тысячелетия назад было принято решение. Тогда велось много войн. Кровавая битва шла за кровавой. Бессмертных пытали, обезглавливали, сжигали. Это было ужасно, разрушительно, и в конце концов все эти войны и пытки просто уничтожили численность нашего вида. Трагедия. Нас осталось очень мало. Любого из нашего вида. — Он поднял руку, указывая на Эйвери. — Вампиры. Оборотни. Призраки. Фантомы. Големы. Ви. Таким образом, остальные представители вида пришли к соглашению и приняли решение. Многие из бессмертных нуждаются в людях, чтобы выжить. Нужно было найти способ, чтобы мы могли мирно жить среди них. Сражения в основном велись из-за конфликтов по поводу господства. Будучи значительно сильнее и то, что бессмертных чрезвычайно трудно убить, были бессмертные, которые считали, что наш вид должен править смертными, и когда я говорю это, имею в виду они хотели поработить людей. Остальные были настроены на более демократическое совместное сосуществование, несмотря на то, что бессмертные должны были скрывать нашу суть, кем мы являемся на самом деле.

— Это не новость, Грегор. Эти древние битвы известны всем бессмертным. По сей день вся эта история очень плохо держится в тайне, и есть все еще те, кто придерживается разных политических взглядов, — сообщил ему Люсьен.

— Да, вы, конечно, знаете об этом, — заявил Грегор, глядя на Люсьена. — Но вы не знаете, что различные виды бессмертных не мутировали от homo sapiens, трансмутации волка и человека, эволюционного процесса, основанного на географии или метаморфозе природных сил в человеческие формы, и мы не эволюционировали до того, чем мы являемся сегодня, из первобытной субстанции. Мы были созданы магией.

— Срань господня, — выдохнула Стефани.

— Это смешно, — выпалил Космо.

Грегор посмотрел на Космо.

— Это может показаться смешным, но это абсолютная правда. Мы из другого мира. Мы сверхъестественны. Для нас не подходит ни одно объяснение. Мы — волшебство.

— Объясни, — прорычал Люсьен, и глаза Грегора обратились к нему.

— Я не могу, Люсьен. Как я уже сказал, для нас нет никакого объяснения. На эту тему было проведено много исследований, когда и как мы появились, в те древние времена никаких записей не велось. И в этих битвах погибло так много представителей нашего вида, и тайна охранялась так долго, что даже почти всех Старейшин, заключивших этот договор, уже нет. Даже если они и знали тайну нашего происхождения, то унесли ее с собой.