Север в сердце (СИ) - Брай Марьяна - Страница 36

- Нет, пока я не рассказываю полностью, потому что в наших землях нельзя говорить о деле, которое еще не сделано, - он как-то понял, что у нас есть проблемы, и его забота тоже хороший показатель.

- Хорошо, если тебе понадобится помощь, ворота нашего стана всегда открыты для тебя и твоих друзей. Пора отдыхать. Вас поселят в первом доме, - он встал, чуть наклонился, и дождавшись женщину, что поклонилась нам, поднялся по лестнице на второй этаж. Мы вышли из дома и отправились к воротам – к дому, где жила я. Нас проводили на крыльцо, открыли дверь, и на меня снова нахлынули прошлые ощущения – страх за жизнь Драса, полное непонимание – как выйти из ситуации.

Заснули мы мгновенно – после многодневных ночевок в палатке на земле, эта теплая комната со шкурами на полу была просто волшебством. Перед тем как заснуть, я отворачивала углы настила и смотрела в щели. У меня мелькнула мысль, что если я сейчас засну, то проснусь, и окажется, что внизу снова Драс, Бран и Гор с мужчинами

Еще до рассвета в дверь постучали – женщина внесла чайник и кружки, хлеб, мед и вяленное мясо. Нам велели все, что не съедим, забрать с собой. Я была не против, потому что только Бог знал – сколько дней, или даже недель, нам придется блуждать в поисках побережья.

Когда мы вышли во двор, наши лошади были оседланы, наши скатки и сумки приторочены к седлам, а возле ворот верхом ожидали пятеро мужчин, которые должны были передать нас только Драсу. Я была благодарна Харэму, потому что, если бы он не предложил провожающих, нам пришлось бы просить его об этом.

Теперь мне нужно быть особенно внимательной к дороге: записывать время в пути, отмечать повороты. Давно, когда мы впервые с детьми выходили в лес, отходили на охоту, у нас с Драсом и детьми осталась договоренность – особенным образом повязанные тряпочки. После того, как ленточку привязывали на ветку, мы завязывали узелки на кончиках, а рядом с ленточкой, ножом вырезали букву «Л» или «П». Особенно удобно это было сделать на перекрестках.

Я не показывала своих «хлебных крошек» харкамам, они и так знали дорогу, а мои «записки» - наше личное. Что же там на кораблях сейчас происходит? Я очень надеюсь, что они специально ждали время, чтобы наш уход никак не связали с уходом флотилии.

- Здесь совсем другая почва, - Юта то и дело сходила с лошади и рассматривала землю и растения.

Так и было, травы, как  таковой, найти было сложно. В основном, мы шли по мхам, застилавшим землю. Я боялась, что это топи, но харкамы шли уверенно, словно это их путь, который они проходят ежедневно. На возвышениях росли деревья, и там трава была уже выше щиколотки, но низины парили туманами и пахли все теми же перьями, видимо здесь везде есть нефть.

- Если пойдете другой тропой, можно уйти вниз, - чуть задержался, дожидаясь нас один из сопровождающих.

- Как это вниз? – я не сомневалась, что Юта не станет молчать, потому что ей было любопытно все.

- Земля забирает человека вместе с лошадью, и закрывается над ними, будто ничего и не произошло. Мы долго ходим этой дорогой, а когда к нам приходят васары, мы завязываем им глаза. Харкам всегда сам ходил за эту «голодную землю», вы первые, кто идет здесь, кроме харкамов, - мужчина явно был горд этим, и давал понять, что нам оказана просто неимоверная честь.

- Я благодарна вашему Правителю… - я хотела дать понять, что мы это ценим, потому что так оно и было, на самом деле.

- Наши люди тоже благодарны тебе, Макраш, и наши народы всегда будут это помнить, ведь в эти холода мы могли почти все уйти, но сейчас видим, что можно выжить, и наши сердца наполнены радостью и благодарностью, - при этих словах дикаря, остальные его спутники чуть притормозили, посмотрели на нас и поклонились.

- Как твое имя, мы же должны как-то называть друг друга? Я Юта, мой молчаливый отец – Бор, а Сири вы называете Макраш, - не унималась Юта.

- Я Сафал, а мои братья не очень говорливы, можете называть нас Сафами, - наконец-то наш сопровождающий расслабился и чуть улыбнулся. – Скоро наши женщины поедут в ваш стан, чтобы учиться делать хорошую еду, выращивать вкусные корни и ягоды от болезней, и мы надеемся, что вы тоже будете чему-то учиться у нас.

- Да, нам многое интересно, но сейчас мы должны надеяться, что задуманное нами получится, и мы снова сможем жить спокойно, - незачем им пока знать много о нефти, хотя, я и сама не очень хорошо знаю. Но, перегонку опробовать можно, хотя бы ради хорошей зажигательной смеси. Если не получится, подойдет и нефть – благодаря тому, что загорается она мгновенно, разливается, увеличивая территорию огня, нефть – самое лучшее оружие этого времени.

Я не знаю, сколько мы прошли за первый день дороги. Так хотелось, чтобы был спидометр, чтобы точно знать расстояния. Здесь и часов нет, только солнце, по которому живут все. Остановились на ночлег, когда смеркалось. Сафал сам указал нам место.

Пока они с Бором ставили палатку, я достала письменные принадлежности и написала короткую записку, завернула в маленький кусок кожи и закопала под деревом, на который привязала ленту немного иначе – оба кончика ленты я разорвала, это означало, что здесь был привал, и под деревом есть письмо. Если нужный человек достает письмо, он кусочек кожи оставляет в ямке. Так надежнее, значит, прочитал записку тот, кому нужно. Это, я считала, поможет возвращаться домой людям в разное время, и знать, прошли ли твои люди перед тобой, вернулись ли они раньше тебя. Драс смеялся над этими моими «детскими игрушками», но я знала, что когда-то нам это потребуется.

Сафалы отказались спать с нами – им нельзя спать с чужими женщинами в одном помещении, ну, мы были только рады. Они положили на землю возле костра шкуры, которые так же, как и мы, везли в скатках, легли на них, укрывшись тонкими плетеными одеялами, похожими на рогожу.

Когда я открыла глаза, стояла полная тишина, только птицы перекликались, и чуть трещал костер. Меня это сильно напугало. Я выглянула из палатки, и увидев, что возле костра недвижимо сидит Сафал, успокоилась. Он походил на изваяние: лицо расслаблено так, что нижняя челюсть чуть отвалилась, но рот закрыт, спина прямая, руки на коленях. Я поняла, кого они мне напоминали. Они были похожи на индейцев.

- Если бы ты не трусил, у нас бы было две козы, - я услышала голос приближающейся Юты.

- Я не трусил, просто нам больше не надо, нам и одной в дороге будет много, но мы не бросим мясо, и будем есть его, пока не закончится, - ответил ей незнакомый голос.

Я осторожно вышла. Сафал не изменил положения, его глаза даже не дрогнули. Я увидела среди кустов головы. Первым шел Бор, за ним Юта, и позади них четверо мужчин, на плечах которого покоилась небольшая коза.

Сафал открыл глаза, повернул голову к пришедшим охотникам, потом положил в затухший уже костер несколько толстых веток. Костер принял пищу, и угольки начали потрескивать, отдавая энергию свежей древесине.

- Вы сами держите овец и совсем не охотитесь? – я вышла и направилась к Сафалу.

- Охотимся, но сейчас, Харэм сказал нам о том, что земля живая, и нужно брать от нее столько, сколько нам нужно, не брать большой запас, расходовать сколько нужно. Харэм будет мудрым правителем, Макраш, и он много успеет сделать, потому что еще молод, - Сафал гордился своим правителем, и мне это очень нравилось – так нам спокойнее.

Но как, оказывается, внушаем юноша. После нашего разговора с ним он подумал над этим, поменял законы и привычки людей. Дикарям легче принимать решение правителя, с этим спорить нельзя, а у нас такое уже не пройдет, да и сама стремлюсь иметь запасы побольше. Логики в словах дикаря много – нам и правда, не зачем столько мяса в дороге, лишний груз.

- Сири, я убила козу. Сейчас ее освежуют, пожарят, мы поедим, и можем выдвигаться. На следующем привале нам не придется готовить. Даже костер можно не разжигать, - Юта поставила над костром котелок и приготовила мешочек с травами.