Схватка с судьбой (СИ) - Гичко Екатерина - Страница 23

Его товарищ торопливо распахнул дверь клетки и впихнул внутрь черноволосую кучерявую девчонку, а лысый оборотень не очень аккуратно зашвырнул следом бессознательную девушку. Дверца лязгнула, закрываясь. Кучерявая тут же подползла к подруге и перевернула на спину.

– Яри! – ахнул Иерхарид и опустился на колени.

Лирка узнала хайнеса, но не удивилась: внутри царила опустошённость, хотелось уже, чтобы этот кошмар поскорее закончился.

Мужчина прижал пальцы к шее Майяри, просунув их под ошейник, отсчитал пульс и затем осторожно нажал на точки на той же шее и затылке. Девушка поморщилась и тихо, почти беззвучно застонала. Лирка поспешила прислониться к стене и перетащить подругу с холодного пола к себе на колени. Прижав её к груди, оборотница начала ласково её укачивать. Очнулась, уже хорошо.

Майяри с трудом приподняла веки, посмотрела на лицо Лирки, затем взглянула на хайнеса и обвела взглядом зверинец.

– Мы где?

– Где-то под землёй, – хайнес удивлённо посмотрел на Лирку. – Нас затащили под городскую стену, пронесли подземными ходами сюда. Долго несли. Сюда потом ещё долго вели. Они зачем-то собрали магов. Когда тебя увидели, очень обрадовались.

Майяри лишь прикрыла глаза, и перед внутренним взором опять появился падающий господин Шидай. Сердце тяжело, с болью, шевельнулось в груди. Ей не было интересно, где они, почему здесь хайнес, что за странные звери в клетках напротив, зачем кто-то собирает магов и кто вообще этот «кто-то». Голова не болела, ничего не болело. Только сердце ныло и душу разрывало. Хотелось быть рядом с господином Шидаем. Если он умер, значит, и ей бы хотелось умереть.

«Нельзя умирать».

Майяри вздрогнула. Давно она не слышала этот голос. С тех пор, как сбежала из общины. Её собственный внутренний голос, который не позволял ей сдаваться даже тогда, когда она в очередной раз бывала сломлена. Властный, сильный, спокойный голос заставлял её подниматься, осматриваться и цепляться за жизнь. Ей в целом незачем было жить. У её жизни не было цели, не было смысла, а у самой Майяри – привязанностей.

«Нельзя умирать. У меня есть Ранхаш».

Ранхаш. Майяри шевельнулась. Желание умереть не пропало, но…

«Пройдёт. Проходило даже тогда, когда у меня ничего не было. Теперь у меня есть Ранхаш. Есть Ёрдел. Есть друзья. Теперь у меня много чего есть».

На глазах вскипели слёзы, и Майяри уткнулась в плечо Лирки. Падающий господин Шидай сменился улыбающимся господином Шидаем. Она вспомнила утро в тюрьме, когда впервые проснулась в его объятиях. Вспомнила его беззлобные шуточки, вспомнила их совместную пьянку… Захотелось завыть.

Боги, пусть он останется жив. Он крепкий, он сильный, и он совсем не старый, тут Мадиш не прав. Неужели он не сможет вытянуть себя? Ради Ранхаша, ради неё? Да и болт вроде вошёл ниже сердца… Майяри поймала себя на том, что пытается убедить себя, что рана-то у лекаря не такая уж и опасная, и арбалетный болт в её воспоминаниях всё больше и больше смещался в сторону.

«Здесь Лирка. Мне нужно позаботиться о ней».

Майяри заставила себя вынырнуть из воспоминаний и обратиться к силам. Внутри по-прежнему ощущалась пустота. Похоже, времени прошло ещё очень мало.

– Что здесь? – она нащупала на шее какую-то железку. Подозрение зародилось в голове сразу же. – Хаггаресское?

Хайнес грустно кивнул. Майяри даже не расстроилась.

– Ладно, сил у меня всё равно не было. Как здесь оказались вы, господин?

Иерхарид посмотрел на неё, и Майяри отметила, что глаза у него были не голубые, а жёлто-голубые. Несколько секунд мужчина просто смотрел на них, а затем его прорвало и он начал рассказывать двум девчонкам, одну из которых совершенно не знал, обо всём, что произошло. О собственном похищении, о роли сестры, о своей вине, о событиях многовековой давности, касающихся Сумасшедшего хайнеса, – всё! Страх за детей, непонимание и ярость из-за поступка сестры, чувство вины, отчаяние лишили его привычной выдержки, раскололи, разбили, и он говорил, говорил, говорил… И с каждым сказанным словом ему становилось легче, мысли прояснялись, правда, спокойствия за судьбу детей не прибавлялось.

– Ваш отец жив? – Лирка слушала хайнеса, широко распахнув глаза от изумления. Далёкая от политики, жизни верхушки общества и вообще от этой мутной истории, она была ошарашена и местами плохо улавливала суть.

– Мой отец мёртв! – твёрдо и уверенно произнёс Иерхарид. – Этот самозванец мне не отец. Я бы узнал его. Конечно, можно сказать, что время и морщины сильно меняют облик, но в этом… – мужчина запнулся, не зная, как назвать старика, – в нём нет ничего от моего отца. Это какой-то лишенец без зверя, а мы – снежные совы – без зверя жить не можем. Умираем сразу же. Я не понимаю, как он смог убедить Изу. Или отцом притворяется кто-то другой?

Майяри припомнила портреты хайнеса Озэнариша и его брата Игренаэша. Деший действительно не был похож ни на одного из них. Только если цветом глаз, но голубые глаза не так уж редки. А если брать выражение глаз, то по холодности они ближе к изображению хайрена Игренаэша, но вот мягкая улыбка, как понимала Майяри, была более свойственна хайнесу Озэнаришу. Нет, нет. Деший действительно не похож на них внешне. Даже если представить, что они постарели и покрылись морщинами. Нос не тот, подбородок другой…

– А кто такой Иргад? – неожиданно поинтересовалась Лирка.

– Иргад? – повторил бывший хайнес.

– Ну да. Ваша сестра утверждала, что её признание слышал только отец. И этот Иргад. Ваш отец мёртв, а он…

Иерхарид покачал головой.

– Нет. Иргад тоже мёртв. Он умер за три года до… официальной смерти моего дяди, а по факту моего отца. Он был одним из двух учеников хайрена Игренаэша.

У Майяри томительно засосало под ложечкой.

– Ученик хайрена? – повторила она. – Он… точно умер?

– Я видел тело.

– А как он умер?

– Участвовал в охоте на магов, практикующих запрещённые ритуалы. Попал в засаду и погиб, – помолчав, Иерхарид зачем-то добавил: – Ему голову отрезали.

Ранхаш окинул оценивающим взглядом свою работу. Чёрные пластины закладок прекрасно сливались с каменной поверхностью, но на самой кладке плотины быстро отсыревали. Впрочем, он щедро усыпал стену закладками по сухому камню, а от их огня займётся и влажный взрывной порошок. Теперь можно идти в поселение и найти место, где держат хайнеса. Скорее всего придётся вернуться из огромной пещеры в лабиринт коридоров.

Жители собрались на небольшой площади под огромным фонарём и что-то бурно обсуждали. Ранхаш отметил, что в толпе есть и женщины, и дети, и старики. Ему даже показалось, что где-то плачет младенец. Жители делились на несколько групп, стоящих немного отдельно друг от друга. Одного взгляда на самую большую из них хватило, чтобы понять: шваль бандитская. Другие посматривали на них с плохо скрываемым презрением и высокомерием. Вот среди этих других Ранхаш отметил и оборотней с военной выправкой, и горделивых господ явно из высшего сословия.

Прислушавшись, харен понял, что говорят в основном о событиях в городе и о новом хайнесе. А ещё о разборках, стычках с горожанами и погибших. Взгляд его зацепился за чернобородого мужчину, который пришёл со стороны лабиринта коридоров и, отловив в толпе двух дюжих мужиков, потащил за собой. Ранхаш неслышно, как тень, последовал за ними и вскоре приблизился настолько, что смог расслышать тихий разговор.

– …к зверинцу. Там сейчас наша птичка с двумя барышнями. За одной из них особо присмотрите и на тщедушный больной вид не ведитесь. Опасная тварюха! Из этих, каменолюбов. Из хаги. Мы на неё ошейник надели, но вы всё равно с ней поопасливее.

Ранхаш резко остановился.

Майяри? Сердце запнулось.

Всколыхнулась перепуганная жуть, паника горячей кровью бросилась в грудь, и Ранхаш пошатнулся.

Майяри здесь? Что они сделали с ней? Перед глазами помрачнело.

Он многие годы имел дело с преступниками разных мастей. А Майяри… его Майяри сейчас была слаба. А что с Шидаем? Почему он не защитил? Сердце опять споткнулось. Ритм нарастал, но сбивался, перед глазами поплыли круги, грудную клетку заломило.