Запутанная планета (СИ) - Колотилина Октавия - Страница 7

— Опять эти нейры! — Тиралик скрипнул зубами. — Вот погодите у меня!

— Как парень успел выпустить туман быстрее, чем падает? — спросила Клара.

— Распылитель не выпускает частицы, он задаёт координаты декогеренции, по которым и проявляется вещество. А вы, Повелительница, разве этого не знаете?

Клара прикусила язык. Да, Доктор сразу бы разобрался, что тут к чему. Ему только скажи про «декогеренцию» и появляющееся ниоткуда вещество, сразу распишет, отчего это происходит и как, тогда делай умное лицо и почаще кивай. Клара никогда не пыталась понять его пространные лекции; оказывается — зря.

Увидев летящую к ним «креветку», подростки прыгнули все разом, но сбежать им не удалось. Из челнока главного ваятеля вырвался пучок нитей и скрутил вокруг парней четыре плотных кокона, которые повисли на медной загогулине.

Подлетев ближе, Тиралик кинул ещё нитей, чтобы понадёжней примотать озорников. Те барахтались, пытаясь освободиться.

Клара разглядывала недавно прыгавшего, с красными волосами: в скулу парня было вставлено десять колец, через кольца продета цепочка, на ней висели миниатюрные иконки; брови были густо подведены чёрным. Он вывернул голову и посмотрел на золочёный воротник:

— Вы… Вы чо, из Совета? Ой, мама…

— Славы захотели? — прорычал Тиралик. — А родителям вас потом от плит отскребать?

— Мы всего разок, для крутецкого видоса…

— Повисите до вечера, а там вас стража снимет. И в сеть выложит «крутецкий видос», с бесплатной фотосессией в участке.

Клара постучала по воротнику:

— Отпусти их.

— Что, госпожа?.. — не понял Тиралик.

— Отпусти ребят.

Он нахмурился, потом молча кивнул, подогнал свой транспорт под коконы — и чиркнул челноком над головой. Нити лопнули, коконы раскрылись, в лодку плюхнулись четыре тела.

— Ой! — Ау! — Ох! — Моя попа!

Сразу стало тесно. «Креветка» пошла вниз, однако ребята сотворили себе по облачку выпрыгнули каждый на своё и взмыли на крышу. Лодка приземлилась следом.

— Кидайте сюда распылители, — гробовым голосом приказал главный ваятель.

К его ногам сложили четыре чёрных конуса, по их поверхности пробегали ряды цифр и смайликов. Клара подобрала один, потрясла, нажала в разных местах — но добиться ничего не удалось.

— Это мой, дайте, а? — попросил красноволосый.

— С кем заговариваешь! — Тиралик отвесил ему подзатыльник. — Голову склони!

— Да вы хоть знаете, кто мой отец? — Тот обернулся, потирая затылок.

— Неужели? — усмехнулся Тиралик. — Кириадок, сын Навудона-шу? Очень хорошо. Обязательно ему расскажу, чем ты тут занимаешься!

— Ой, вы?.. Вот влип…

Остальные парни смотрели дерзко, насмешливо, словно говорили: «Тряситесь, тряситесь, старпёры. Вам-то слабо прыгнуть с четырёхсотметровой высоты».

«Да, я бы так не смогла, — подумала Клара. — А Доктор — тот, настоящий, с подбородком и бабочкой — он бы прыгнул. Теперешний-то даже из ТАРДИС не вышел…»

При мысли о том, что под ногами вдруг пропадёт опора, внутри как будто всё провалилось, в груди разверзлось белое и пустое. Но появилась и злость на отплясывающее тверк сердце. Раз нет теперь того Доктора — так некому показать класс?!

— Кириадок, как это делают? Давай вместе? — Клара подмигнула, стиснула ладонь парня и вернула ему конус.

— Можно просто Кир. Погнали, потом видос запилим. Остановимся — не дыши.

— Госпожа? — встревоженно прошептал Тиралик. — Вы же не собираетесь…

«Госпожа» рука об руку с сыном главного веятеля отступили на несколько шагов — и побежали к краю.

— Прыгать?! Погодите!.. — прокричал им вслед Тиралик.

Со стороны парней неслись свист и удивлённые возгласы.

Как-то в девять лет отец Клары, Дэйв, взял её на башню Саутпорта — они собирались поужинать в ресторане наверху. Пол ресторана был сделан из прочного стекла, отец говорил, это безопасно. Но двое пьяных парней начали топать, крича в страшных выражениях, что сейчас всё проломят; казалось, вот-вот зазмеятся трещины и столики с посетителями рухнут в потоке осколков.

С тех пор Клара терпеть не могла высоту.

Она боролась с трусостью: прыгала на тарзанке в озеро, гуляла ночью по коньку своего двухэтажного деревянного дома в Блэкпуле, облазила все дубы в округе. Могла легко, не закрывая глаз, перескочить с толстой ветки на балкон. Но под утро всё равно снилось, как она переходит по тонюсенькой досточке пропасть, срывается и…

В двенадцать пришло понимание: надо всего лишь вообразить крылья за спиной, тогда падение превращается в полёт.

И сейчас, сжимая жаркую ладонь Кира, она заставляла себя почувствовать тяжесть на лопатках двух сложенных, огромных крыл с белым оперением. Мышцы спины напружиниваются, мощный взмах поднимает блестящую пыль кругом…

Стало легко, чуть-чуть — и стопы оторвутся от поверхности. Клара вдохнула поглубже, закричала «Взи-уу!» — и прянула быстрей к невысокому парапету, которым обрывалась крыша. Представить крылья нараспашку — ближе край — оттолкнуться! — и невесомость, и поток в лицо, и мимо этажи.

Ветер расцепил пальцы Кира, и теперь ничто её не держало. Струи воздуха вонзались в лёгкие, трубы и башни смазались в синий туннель сверкания, расчерченная рябью река неслась навстречу.

Парень летел рядом, красные волосы назад, у фиолетовой куртки парусят пышные рукава. Потом вытянул руку с конусом-распылителем, впереди возникла жемчужная плотная завеса, которая не росла, а съёживалась — и приняла их в себя. «Перинка» оказалась мягчайшей, сминалась и сминалась, гася скорость; во всё тело впились мелкие иголочки, пришлось зажмуриться, Клара судорожно вдохнула — и закашлялась.

Тут же нечто врезалось сбоку, подхватило, понесло; под попой оказалось что-то хрусткое и визжащее.

Клара открыла глаза, сползая с дамы, одетой в красную мантию, только воротник поменьше, чем у Тиралика. Её высокий пучок съехал набок. Дама хватала ртом воздух:

— Как?.. Откуда?..

Перегруженная лодка ухнула в пропасть. Клара дёрнула за шкирку ошалевшего Кира, вышвырнула за борт, схватив за одну ногу, и приказала:

— Делай облако, живо!

Лодка — она изображала светло-зелёный кукурузный початок с загнутым листиком-носом — увязла в тумане, вокруг поднимались переливчатые клубы.

— Ничего себе реакция, топчик! — присвистнул парень, когда его втянули обратно. — Я даже растерялся, а ты, девчонка… Да ты кто вообще? Кожа действительно розовая, не пудра?! И — уши что, настоящие?..

Дама приподнялась, благоговейно сложила руки; густо подведённые глаза стали раза в три больше. Она явно растеряла все слова:

— Э-эээ… Ааа… Повелительница?! Вы? В нашей лодке! Мама, посмотри, какая честь!!

Вторая дама, постарше, стояла перед сиденьями и помахивала веслом. Пожилая модница, с белёным лицом и ярким румянцем, едва доставала до плеча Клары, но ещё на полметра громоздилась причёска: в локонах запутался, наверное, центнер экзотических фруктов. Её мантия походила на роскошное платье — о, этот турнюр! Он занимал места больше, чем все остальные пассажиры.

— Радарог те в дышло, вот так штука! — разулыбалась она и живо развернулась, приседая в поклоне. Турнюр сбил с ног Кира, тот едва не вывалился снова, но зацепился за борт. — То есть мы безумно рады, леди. Госпожа, это Фелина-ма, а я — Фаяно-ма, приветствуем вас от лица касты Кормителей!

Её короткие пальцы были измазаны тёмным: «Ледяные томаты купировала, никак не отмою», — пояснила модница, заметив взгляд Клары. Когда Кир подтянулся обратно в лодку, воскликнула с восторгом:

— Видишь, доча, боги-то есть! Что сиё, если не провидение?

— Мам, не боголюбствуй! — шикнула Фелина-ма.

— Отстань, моё дело — верить или нет. Куда вы направляетесь, госпожа?

От её поворота обратно к носу-листику Кир снова чуть не выпал.

— Во Дворец, — ответила Клара, взглянув на ногти. — У меня там архиважные государственные дела. Целых десять. И ещё — ресницы.