Запутанная планета (СИ) - Колотилина Октавия - Страница 48

— Вот. — Доктор указал на увесистую каменюгу. — Это ваши Небесные Палаты. Они не прописаны в Паутине Времени, их не должно было существовать.

Он погладил прогнувшуюся верёвку:

— А это — наше пространство-время. Его удерживает в стабильном состоянии Великая Паутина, созданная Рассилоном.

Тиралик удивлённо смотрел то на галлифрейца, то на трещащую верёвку. Отвёртка указала на опоры:

— Видишь точки Паутины? Пока они ещё стоят. Но что, если увеличить нагрузку?

Второй камень, поменьше, быстро примотали рядом с первым. Столбики нагнулись друг к другу, будто перешёптываясь. Полотнища мели землю, собирая блестящую пыль.

— А теперь — ветер. — Доктор послюнил и выставил палец, словно заправский моряк. — Случайность, флюктуация континуума.

И порыв действительно налетел. Грохнулись покосившиеся опоры, потянув за собой следующие, те тоже свалились — и скоро вся верёвка с полотнищами оказалась на мостовой.

— Халтурщики! — возмутился Тиралик. — Ничего нормально сделать не могут, мастера, называется! Всех на пересдачу пошлю.

— Я столбики специально ослабил, для наглядности, — пояснил Доктор. — Небесные Палаты — аномалия, они отклоняют историю от исконной, прописанной в Паутине, да ещё и дополнительная нагрузка. При любой флюктуации случится коллапс, гибель нашей Вселенной.

На пороге ТАРДИС показалась Клара в пышном платье, она недовольно надула губки — когда уже отправимся? Тиралик, поковыряв острым носком туфли мешанину полотен, спросил:

— Господин, а второй камень — это что?

Доктор покусал губы и посмотрел тяжело:

— Второй камень — ты.

— Я?!

— Да. Многопотоковость мышления — исключительное свойство Повелителей Времени. У меня лишь семь с половиной потоков, у тебя — девять. Это весомая аномалия, и ткань пространства-времени здесь вот-вот прорвётся.

Он помолчал. Тихо добавил:

— Я мог бы взять тебя в ТАРДИС…

— Не надо, господин! — Тиралик отшатнулся в испуге. — Летать одному…

— Знаю, знаю, ваша раса не приспособлена к такому, меньше, чем по восемьсот, вы в космос не суётесь.

Доктор вздохнул, присел на пыльный обломок плиты, бессильно развёл руками. Он выглядел очень усталым; а ещё старым, неприкаянным. Проговорил:

— Тогда мне придётся исключить из Вселенной Небесные Палаты, замкнуть их во временную петлю. Будет бесконечно повторяться последняя пара лет. Но вы вряд ли заметите.

Тиралик рухнул рядом на колени, потрясая сцепленными пальцами:

— Нет!.. Прошу вас, господин, пощадите Палаты. Если дело во мне — если лишь во мне дело, вы можете спокойно лететь, и даю слово чести: я разрешу вопрос.

Доктор вскочил, заставил иллинойца подняться — и хлопнул по плечам. Сморщив нос, резко отвернулся, зашагал к дверям, где скучала Клара.

— Вы обещаете не трогать Палаты? — срывающимся голосом прокричал вслед Тиралик.

Галлифреец встал, и, не оборачиваясь, поклялся:

— Обещаю.

300 м над куполом Небесных Палат

Охровые портьеры в кабинете главного ваятеля ласкал зелёный закатный луч, они покачивались, и казалось, что море плещется прямо здесь. На самом деле, оно плескалось в двух тысячах метров внизу, под летающим островком, где стоял особняк с точёными башенками, в одной из которых и сидел Тиралик.

Он откинул голову на высокую спинку массивного кресла, обитого парчой. Пригубил бокал голубоватого вина, погладил взглядом изумрудные и золотые полосы у горизонта, малиновый простор с пенными росчерками возле одиноких скал. Неспешным, властным движением взял челнок и составил пост:

«Я болен. Ухожу по собственной воле, в здравом уме. Прошу никого не винить. В богов не верю.

Тиралик-да, мастер.

P. S. Всех вас люблю. Живите, мои дорогие».

Подчиняясь воле хозяина, прибор выстрелил девятью нитями, которые сплелись в белую розу из опала и малахита. В ней всё было идеально: тонкий узор прожилок, лёгкий изгиб стебля, приглушённое сияние напряжённых лепестков; даже удался чуть терпкий аромат.

Тиралик с покривившейся улыбкой отложил цветок на стол, прошептав: «Прости, Тина. Так надо».

И сжал зубами конец челнока, зажмурился.

Ударил лазер.

В агонии рука задела бокал, осколки разлетелись по мрамору, и прозрачное голубое вино смешалось с густой синей кровью…

Зал Контроля переполняла потрясённая тишина. ТАРДИС давно закончила транслировать реконструкцию возможных событий, и теперь портал возле лифта лишь мягко лучился. Сложно поверить, что и объяснение Тиралику про аномалию на флажках и верёвке, и его смерть — лишь результат расчёта. Старушка нашла вариант, при котором будет меньше работы.

Ривер кашлянула и делано бодро воскликнула:

— Ну, отличное же решение? Доктору нужно всего-то сказать пару слов, и проблемы нет.

Джон ломал в пальцах оторванный рычаг. Швырнув его об пол, повернулся к остальным. Ронни сразу отбежал в угол и сжался, Кибер спрятался за полку с шариками. Даже Рассилон недоверчиво поднял бровку и отступил со словами «чего-то ты сегодня бешеный». Джон выплюнул:

— Отвратительное решение! Ужасное. Нет, вы видели, как пафосно он умирает? Никому не позволено так пафосно умирать. Тем более, через год иллинойцы всё равно погибнут.

Джон грустно сгорбился.

Ривер подошла, примирительно улыбаясь, игриво обняла его и прошептала:

— Естественные причины-ы. Палаты сами погибнут, без тебя. Ты сдержишь обещание, никого не вырежешь в Ось, пальцем не тронешь. Пространство-время выправится без нашего участия, восстановит форму и не прорвётся. Всего лишь намекнуть Тиралику: его тут не должно быть, и Вселенная спасена-а. Никакого геноцида, Джон. Никакого вранья.

Джон вырвался, рыкнул в бешенстве:

— Ты видела позёрское «P.S.»?! «Люблю, живите!» А жить-то они и не будут. По-твоему, это — не враньё? Что тогда враньё?

Ривер поставила руку на крутое бедро, усмехнулась, посмотрев искоса:

— И-и-и — наши действия?

— Уйдём. — Джон повернулся к пульту, начал решительно щёлкать тумблерами. — Не расскажем ему. Уйдём молча.

Рассилон фыркнул:

— Ты ведёшь себя по-идиотски. Впрочем, как всегда. О, коллапс Вселенной? Ерунда. Главное, спасти одного человека. Нет, о чём это я, какого человека? Никчёмного иллинойца, неспособного переступить порог ТАРДИС.

Джон пробормотал:

— Мы вернёмся, через год. Выход наверняка есть. Я не дам Тиралику умереть. Не так пафосно, дудки!

Все с минуту смотрели недоумённо; потом Ривер начала звонко хохотать. К ней присоединился мощный смех Рассилона и ржавое кряканье Кибера, только мальчик в замешательстве вертел противогазом. Подойдя к Джону, он подёргал за полу сюртука:

— Скажи, а Вселенная точно не рухнет?

— Не рухнет, малыш.

Джон беспечно пожал плечами и незаметно скрестил пальцы.

Девочка-киборг оказалась любопытной. Слишком любопытной и потрясающе беспечной. Сколько ни предупреждала её Грейн, что и словом не стоит перебрасываться с Повелителем Времени, нужно скорее залезать в свой «батискаф» и стартовать — Аника не слушала. Она очень заинтересовалась ТАРДИС, сама попросилась внутрь, «увидеть чудо галлифрейской техники». А когда пустили, всё осмотрела, залезла под консоль, сбежала по лесенке на первый этаж и принялась перебирать торчащие провода.

Между тем Клара обиженно выговаривала Доктору:

— Бал не может подождать, снова отлетит ресница или сломается ноготь. Кто тебя там в России так настырно зовёт?

— Хм. Девятнадцатый год двадцать первого века. Есть пара предположений, правда, они вряд ли тебе понравятся.

— Девушка, да? И когда ты успеваешь их цеплять?

— Клара…

Аника поднялась на мостик. Улыбаясь уверенно и открыто левой половиной лица, сказала:

— Корабль очень старый, но я могу его отремонтировать.

«Опомнись! — закричала Грейн у неё в голове. — Не смей здесь оставаться, беги!»