Запутанная планета (СИ) - Колотилина Октавия - Страница 1

Доктор сомневался. Он потёр горбинку на переносице, запустил пятерню в седые кудряшки, указал:

— Посмотри-ка снова на дисплей.

Клара хитро улыбнулась галлифрейцу, сделала кокетливый полукруг бедром, подходя к сияющему столбу консоли. Вокруг него располагался пульт управления ТАРДИС, ряды лампочек переливались голубым и жёлтым, висела пара мониторов. Но ни ответного подмигивания, ни ободряющей улыбки не дождалась: вместе летали уже три года, однако второй день кое-кто изображает брусок железа.

— Опять вызов на кириллице, — сообщила она.

— Психобумага то же выдаёт. — Сдвинув кустистые брови, Доктор изучал потрёпанную синюю корочку, и вдруг схватился за висок: — А-арр…

— Что с тобой не так?

Клара подскочила, поддержала под локоть — но её тут же отстранили:

— Послушай, мне две тысячи лет, я последний из расы Повелителей Времени, мотаюсь по космосу в корабле, который вырастили на сгинувшей планете. Что со мной может быть так? Если когда-нибудь увидишь, что со мной всё в порядке — тогда и беспокойся. Хотя нет, тогда уже поздно будет беспокоиться. Просто беги.

Он встряхнулся, поправил ворот старомодного тёмно-малинового сюртука и решил:

— Значит, отправляемся в Россию. Кто-то нас там очень сильно ждёт.

— В Россию? — Учительница Лондонской школы сморщила вздёрнутый носик, откинула каштановое каре. — Это где всегда холодно?

— Всегда холодно на планете Волаг-Нок, хорошим летним днём там бывает плюс три по Кельвину из-за эндотермических реакций в коре. А Россия — страна с вполне мягким климатом.

Снова поглаживая висок, Доктор подошёл к пульту, дёрнул за рычаг… Рычаг остался у него в руке. Свет ослепительно вспыхнул — и погас.

— В чём дело? — крикнула Клара, которую толчком отбросило на перила лестницы. — И когда ты уже установишь тут нормальные пилотские кресла?!

— Для тебя — только детское, — огрызнулся Доктор. — Сикоракского типа.

— Это как?

— Совмещённое с джакузи.

— С джакузи?!

— Конечно. Малькам сикоракцев требуется постоянный приток свежей воды.

В слабом мерцании аварийного освещения галлифреец, кажется, жал все кнопки подряд. Нет, не кажется — он действительно жал все подряд кнопки.

— Ручное управление отключилось. — Пнув консоль, Доктор перехватил Клару, падающую уже в другую сторону. Пол ходил ходуном.

— И что теперь будет?

— Полетим к ближайшему источнику гравитации.

— Так мы приземлимся на какую-нибудь звезду?

— Не говори глупостей! — Доктор, наконец, пристроил спутницу на ступеньку лестницы, ведущей вниз, и присел рядом, обхватив своё запястье. — Чтобы ТАРДИС приземлилась на звезду? Да она терпеть не может протуберанцы. Скорее, к чёрной дыре свернёт.

Раздался звук «туу-у-тум» — ТАРДИС где-то встала. Внешнее наблюдение не работало, как и всё остальное.

Доктор подкрался к выходу, осторожно глянул наружу — и тут же захлопнул дверь, прижался к ней спиной.

— Ни в коем случае не выходи! — Он погрозил пальцем Кларе.

Та в испуге приподнялась, спросила шёпотом:

— Что там, чёрная дыра? Армия далеков?

— Нет, хуже, намного хуже!

Он прошёлся к консоли управления, отодрал панель и погрузился по локоть в провода.

— Доктор, что за дверью? — настойчиво повторила Клара.

— Система звезды Лампаданос, планета Неклида, летящая среди межгалактической пустоты, — раздражённо отвечал галлифреец, копаясь во внутренностях своей машины. — И, похоже, мы приземлились в Небесные Палаты. Не совсем приземлились: до поверхности полторы тысячи метров. Не до поверхности планеты, а до Матричного Магнита.

— И чего ты расстроился? Тут, наверное, жители недружелюбные?

— Наоборот. Иллинойцы крайне дружелюбны. Повелители Времени были для них расой наставников, почти богов. Здесь нас готовы задушить в объятиях и разорвать на сувениры.

— В общем, ты не выйдешь.

— Ни за что.

Доктор сбежал по лестнице, забрался под мостик и начал разбирать стенку консоли.

— Кстати, нас забросило во времена Древнейшей Истории, — заметил он. — Твоя планета ещё только собирается возникнуть из межзвёздной пыли, молекулярного газа и кладки яиц ракноссов.

Доктор отскочил от фонтана искр. Неслышно, но мощно взвизгнула ментальная сигнализация, ударяя по мозгам.

Клара одёрнула клетчатое платье, посмотрелась в чёрный экран:

— Эй, я потеряла накладную ресницу! Почему ты не сказал? И ноготь сломала, а сумочка в классе осталась.

— До твоего класса семьсот тысяч световых лет и четыре с половиной миллиарда обычных. Поломка серьёзная, чинить мне дней восемь. Так что не беспокойся, у тебя всё успеет отрасти обратно.

— Хочешь сказать, мне неделю ходить в одном платье?

— Почему, вон гардеробная, можешь подобрать наряд из любой исторической эпохи.

— А если я выберу эпоху «до изгнания из Рая», ты взглянешь в мою сторону?

— Клара, Рай — это миф.

— Миф — твоя способность кого-либо замечать. Чего ты там копаешься?

— Надо разобраться с системой связи. Похоже, артронная энергия на нуле. Не нравится мне, как тут скачут временные линии; и стоит проверить одну штуку.

Он отряхнул ладони, взбежал на второй этаж, пропустил четыре двери и распахнул пятую:

— Идёшь или нет?

— Куда? — Клара недоверчиво склонила голову.

— Конечно же, в обсерваторию.

Коридор вёл к шестиугольному люку, за которым открылся круглый зал, где вместо стен были панорамные окна. Они сходились высоко над головой, образуя прозрачный свод; посреди зала торжественно возвышался древний медный телескоп с шестерёнками и острым плавником на трубе.

За окнами зияла темнота, даже звёзды не горели, на ночном небе виднелись только маленькие бледные сгустки.

— Мне показалось, через дверь пробивался дневной свет, — заметила Клара.

Доктор махнул на неё и бросил:

— Это ТАРДИС, давно пора привыкнуть. Старушка вынесла свою обсерваторию за пределы атмосферы, чтобы не мешали погодные явления и купол Небесных Палат.

Он то прикладывался одним глазом к окуляру, то подкручивал ручку сбоку; наконец, протянул:

— Странное дело: у самого светила болтается планета, похожая на Неклиду, как один сонтаранец на другого. И удерживает атмосферу настолько близко к звезде! Но ещё удивительнее: она просвечивает снизу, представляешь? Планета-призрак.

Клара взглянула на свой сломанный ноготь, провела пальцами ниже юбки — и нащупала зацепку на колготках. Так действительно голой останешься, пока кое-кто будет любоваться космическим пейзажем!

А они с Дэнни Пинком, новым учителем математики, идут в кафе после уроков, сама пригласила. И ведь Доктора не допросишься переместиться сначала домой, чтобы можно было нормально подготовиться к свиданию. Хорошо, если опоздает всего на час; в прошлый раз он прилетел через три недели, хотя отправлялся раздобыть кофе. Клара закусила губу и кашлянула:

— Кажется, ты хотел чинить ТАРДИС? Понимаю, у тебя куча времени до следующей регенерации, но мне-то уже двадцать семь. Спутникам Доктора положена пенсия, не подскажешь?

Тот бросил окуляр и посмотрел долгим взглядом, сведя вместе брови. Потом проговорил:

— Четырнадцать триллионных от массы Земли. Каким образом такое возможно?

Считанные дни назад, до перевоплощения, он был другим: не только моложе. Бесшабашный, остроумный, внимательный и чуткий. Вечный галстук-бабочка, милый широкий подбородок, затеи такие, что никому во Вселенной не снилось. Он умел ввязываться в неприятности и с блеском из них выкручиваться, пугать и удивлять, каждый миг с ним был наполнен изумляющими открытиями, приключениями у края бездны, восторгом и ужасом.

Этот хмурый старик называл себя Доктором, знал обо всех совместных путешествиях, помнил, что Клара терпеть не может кофе американо. Но вёл себя так, словно вчера познакомились. Собирается просидеть неделю над своими механизмами, не обращая внимания на спутницу? А что делать ей?