Призраки долины папоротников (СИ) - Бергер Евгения Александровна - Страница 25

– Какая же ты балда, Кэтрин Аддингтон, следовало разжиться огнем!

Она наугад сунула руку то с одной стороны, то с другой и вскрикнула, стоило ощутить паутину на пальцах и паучка, побежавшего по ладони. Она с брезгливостью смахнула его, но продолжить поиски не решалась...

– Так и быть, утром будет заняться этим сподручней, – сказала себе и огляделась в поисках места для сна.

Жутковато, конечно, этого не отнять, пришлось признаться самой себе, но она так устала, так сильно устала думать и волноваться за последние дни, что готова была уснуть даже стоя. Или сидя в том дальнем углу, защищенном стенами от ветра и непогоды... Решив так, она расчистила угол от мелких камней, села прямо на пол и, укутавшись, в куртку, съела кусок хлеба с сыром, которым с ней поделился возница, а после, облокотившись о стену, закрыла глаза.

И, казалось, не прошло и минуты, как она услыхала шаги – не шаги даже, едва слышную поступь и шорох, как будто ступал кто-то почти невесомый, а шуршал, например, подол его платья. Кэтрин не успели ни испугаться, ни толком понять, что услышала, как даже сквозь прикрытые веки различила окутавший ее свет, и распахнула глаза.

В шагах пяти от нее, в самом центре некогда главного нефа, стояла Белая женщина в длинном, скользящем по полу платье. Она глядела перед собой, задумчиво, отрешенно, так смотрят, пытаясь припомнить не забыли ль чего, собираясь выйти из дома, и губы ее шевелились.

Кэтрин, пораженная и испуганная одновременно, замерла не шевелясь – ее сердце забилось в каком-то особенном ритме, тревожно-восторженном, словно в стаккато.

Она прислушалась, напрягая слух до предела...

– Зря я матери с отцом не послушалась, – шептали призрачные уста, – зря не осталась в родительском доме, как было мне велено. Пустошь – не место для юной девушки, как и руины с их летучими мышами и промозглыми сквозняками... – Белая женщина зябко вздрогнула, повела полупрозрачным плечом, укутанным белым туманом, как саваном или плащом, и добавила еще тише: – Лучше бы я никуда не ходила в тот вечер... лучше бы грелась у жаркого очага в родительском доме... А теперь мои косточки, выбеленные дождями, тлеют в земле между кореньев и некому положить их во гроб... – В этот момент говорившая повернула медленно голову и посмотрела на Кэтрин. Черные бездны двух ее глаз, казалось, уставились прямо ей в сердце... – И ты не ходи одна на руины, – обратилась она точно к ней, – не совершай той же ошибки, что и бедная Лили. Будь осторожна! – почти выкрикнула женщина-призрак, и Кэтрин, вздрогнув от страха... снова открыла глаза.

Захлопала ими, как бы разгоняя дурман, и даже вскочила на ноги. Ни Белой женщины с ее призрачным светом, ни самого намека на присутствие оной – все казалось таким же, как и всегда, унылым и скучным. Неужели ей это приснилось?

Ну, конечно, приснилось... А все этот возница со своими рассказами о привидениях. Она улыбнулась... и вдруг услыхала хруст гравия под чьим-то ботинком. Звук был негромким, как если бы кто-то старался красться неслышно, но очень отчетливым, не таким, как шорох призрачной девы в ее недавнем видении-сне. Так мог ступать только живой человек...

И тогда Кэтрин стало по-настоящему страшно...

Она наклонилась, схватив с земли камень побольше, прижалась к стене, напряженно вглядываясь во мрак, да так и стояла, пока в проеме ближайшей стены на фоне подсвеченного звездами неба не показался мужской силуэт. Он мелькнул там лишь на мгновенье, но Кэтрин хватило и этого: пальцы ее ослабели, и камень вывалился из рук. В панике наклонившись, чтобы снова поднять его, девушка закричала, когда чьи-то руки обхватили ее сзади за талию и зажали ладонью рот, оборвав этот истерический ор.

Чувствовал себя Артур прескверно: мало того, что страшился за будущее мисс Кэтрин, так еще и рассорился с ней по глупой причине. Из-за платья своей мнимой невесты... Абсурд, да и только! Мисс Флетчер была просто знакомой, единственной девушкой в Кардиффе, у которой он мог выпросить платье без лишней огласки, и он это сделал. Не к старьевщику же идти, в самом деле? Мисс Кэтрин все-таки была леди, а не бродяжкой с паперти у собора Святого Давида.

И вот во что вылилась его доброта...

Артур мерил шагами гостиную друга, не находя покоя ни душе, ни телу. Хотелось вернуться и объясниться с этой несносной девчонкой, признаться, что нет у него никого ближе нее, что никакая мисс Флетчер, будь она даже в тысячу раз раскрасавицей, ничего для него бы не значила, коли может он выбрать ее, Кэтрин Аддингтон, дикую, непокорную, но занозой засевшую в сердце.

Он попытался припомнить, когда, собственно, это случилось... когда он вдруг понял, что любит ее... Но память молчала. И начинало казаться, что он любил ее вечно, еще только родившись, знал, что Кэтрин его половинка. Его пиратка. Его несносная леди.

Только его ли?

Их разделяла целая пропасть.

– Хватит ходить. Голова от тебя пухнет! – пожаловался молодой человек, студиозус в круглых очочках, записывавший что-то в тетрадь. – Ты из-за этой девчонки совсем лишился рассудка. Но помяни мое слово, такая богачка, как эта мисс Аддингтон, на тебя и глазом не скосит. Хватит рвать себе сердце!

Артур остановился и поглядел на приятеля не без злости.

– Кэтрин другая, – выдал на выдохе побелевшими вдруг губами. – Происхождение не играет для нее роли.

– Зато родителя ее вряд ли обрадуются сыну слуги, набивающемуся в зятья. Сам подумай, этому никогда не бывать! – И собеседник поправил очки на носу. – Это при том, что девица, я так понимаю, и сама не жаждет быть чьей-то женой... А потому просто сядь и успокойся!

Артура распирало от желания возразить, сказать, что Аддингтоны другие, что он сам сделает все, чтобы стать достойным любимой, но... голос разума в лице друга как будто запечатал молодому человеку уста.

Он вздохнул и рухнул в глубокое кресло, как будто погребая в нем не только себя, но и свои романтические мечты. Болван! Дурак! Мечтатель и простофиля! Он наградил бы себя и еще большим количеством неблагозвучных эпитетов, но в этот момент в дверь постучали. И Артур вскочил так же быстро, как минутой назад упал в это кресло...

Он открыл дверь.

– Мистер Джексон! – воскликнул в то же мгновение, не сумев сдержать удивления. – Проходите, прошу вас.

Гарри Джексон, щегольски одетый и в дорожном плаще, переступил порог скромной квартирки. Кивнул смущенному студиозусу, поспешившему удалиться в соседнюю комнату, и перешел сразу к делу:

– Миссис Джексон получила ваше письмо, мистер Флин, и, поделившись со мной его содержанием, была крайне обеспокоена. Где сейчас Кэтрин?

– В моей квартире на улице Грейвс, – ответил Артур, оробев в присутствии этого джентльмена. – Я счел более правильным, оставить ее там одну... во избежание пересудов.

– Вы поступили правильно. Мисс Аддингтон и без того достаточно скомпрометирована!

Артур не выдержал:

– Вы поможете ей? Что сказала ваша супруга?

– Эвелин не по душе лгать ее матери и отцу, как вы, верно, и сами то понимаете, – произнес мистер Джексон, – но она искренне хочет помочь. И считает, что будет лучше, если Кэтрин приедет в Уиллоу-холл... Там мы решим, что делать дальше.

Артур кивнул – предложение было разумным.

– В таком случае, я провожу вас к мисс Кэтрин.

– И дорогой расскажите подробности произошедшего с ней.

Артур кивнул и уже в экипаже пересказал спутнику все, что услышал от Кэтрин и, в свою очередь, выяснил, что удержало саму миссис Джексон от немедленного приезда в Кардифф: женщина находилась на сносях.

– Я как раз собирался отправиться в город за доктором Брентом, когда прибыло ваше письмо, – сказал ему Гарри Джексон. – Таким образом, я почел своим долгом явиться к вам сам.

– И я очень вам благодарен.

Мужчина кивнул, искренне улыбнувшись.

– Мы с Эвелин как бы в долгу перед Кэтрин, полагаю, вы знаете, – произнес он. – Если бы не она, кто знает, что было бы с нами сейчас... Мы с супругой бесконечно ей благодарны.