Призраки долины папоротников (СИ) - Бергер Евгения Александровна - Страница 20

– Моей невесты.

Кэтрин с шумом выпустила весь воздух из легких. Ее как будто бы сдули, подобно воздушному шару...

– Я не стану надевать ее платье, – заявила она безапелляционно.

К Артуру, казалось, вернулось привычное спокойствие духа, он даже ей улыбнулся (вот ведь наглец!).

– Это еще почему? – спросил, как будто бы радуясь непонятно чему. – У вас похожее телосложение... – он окинул ее внимательным взглядом, скользнул от ключиц по торсу к ногам в узких бриджах, и девушка вспыхнула от смущения, захотелось прикрыться, – … и осанка. Это платье подойдет тебе идеально!

Кэтрин опустила глаза:

– Платье ТВОЕЙ невесты не может мне подойти, – процедила она. – Я не хочу его надевать.

– Ты имеешь что-то против мисс Флетчер? – продолжал веселиться ее собеседник.

О, много чего!

– Так вот, значит, как зовут эту несчастную. Кто она? – вопрос снова слетел с языка сам собой.

Артур ей улыбался, настолько самодовольно, что захотелось толкнуть его хорошенько, поступить так же, как в детстве, но теперь он был больше в два раза, и выше... И вообще, детство, как поняла она вдруг, давно миновало. Теперь если и бить, то только словами...

– Дочь капитана Флетчера. Он познакомил нас на одном из приемов у себя дома!

– И ты сразу влюбился, – презрительно кинула Кэтрин. – Как это похоже на Артура Флинна. Что ж, желаю совместного счастья! – Она развернулась, чтобы уйти, но Артур загородил ей входную дверь. Кэтрин поглядела на собеседника, вскинув голову, окатила его, как ей хотелось бы верить, горячим презрением, и добавила: – Платье я все равно не надену...

– Тогда я сделаю это насильно, – пообещал молодой человек. – Ты не можешь выходить на улицу в этом. – Он снова пробежал взглядом по ее стройной фигурке в мальчишеском одеянии. – Слишком много соблазна...

– Для кого? – воинственно кинула Кэтрин просто чтобы что-то сказать.

И удивилась, когда Артур смутился:

– Для всех, Кэт. Ты очень красивая...

Вот теперь смутилась она. И попыталась скрыть это за привычной ей дерзостью:

– Рассыпай комплименты перед своей невестой – не передо мной. Терпеть не могу льстивых слов! – С такими словами она подхватила коробку с заочно ненавистным ей платьем и хлопнула дверью спальни.

Там, уткнувшись в подушку, отчего-то расплакалась – вот незадача! – и пораженная этой слабостью больше, чем всем остальным, возненавидела мисс Флетчер только сильнее. Это ее уродливое платье выбило Кэтрин из колеи... Ее платье и этот несносный Артур со своими замашками заботливого родителя. Ей не нужен ни еще один брат, ни отец – у нее есть и тот, и другой – ей нужен был друг, но друг... этот скорее, недруг разочаровал ее до глубины души.

Особенно, когда сообщил, что ради приличия ночевать будет у друга...

У друга, как же, наверное, пойдет к Флетчерам, там его с радостью примут.

– Мне все равно, – кинула она через дверь. – И передай «другу» мой горячий привет!

Артур ничего не сказал, просто взял и ушел. Просто взял и ушел, словно был рад избавиться от капризной девчонки хотя бы на время!

Что ж, она не будет обузой, не тот у Кэтрин характер, чтобы от мужчины зависеть, особенно от такого... ей ненавистного.

И, подумав так, она подхватила картуз и вышла из дома, в сердцах хлопнув дверью.

– Итак, кто вы такой и что вам нужно от хозяина этого дома?

Ствол револьвера холодил кожу виска, и Эден, взяв себя в руки, как можно спокойнее произнес:

– Поговорить. Всего лишь поговорить и передать ему это! – Он потянул руку к карману своего сюртука, но угрожавший ему мужчина дернул оружием.

– Не шевелись, – велел он и сам нырнул пальцами в карман его сюртука. Вынул тетрадь в красной обложке и даже на шаг отступил, настолько был удивлен. Эден понял это по его быстрому выдоху и опустившемуся револьверному дулу, более не нацеленному в висок. – Но как? – И еще более удивленно, но с мрачным видом: – Кто ты такой?

Эден, наконец, повернулся и рассмотрел говорившего: молодого мужчину, должно быть, немного за тридцать, с проницательными глазами серого цвета и гладко выбритым подбородком. Круги под глазами выдавали в нем то ли внутреннюю усталость, то ли что-то нервическое... Он глядел холодно, с подозрением, но хотя бы опустил револьвер.

– Я – Эден Аддингтон, – представился Эден. – По случайному стечению обстоятельств, мисс Стаффорд – полагаю, вы знаете эту юную мисс? – попросила меня поспособствовать ей в поиске этого дневника. – Он кивнул на тетрадь в руках собеседника. – Но сама, к сожалению, не смогла его принести – я делаю это вместо нее.

– Мисс Стаффорд, Грейс? – удивился мужчина, но от этого не стал менее мрачным. – Где она?

– Полагаю, в стенах пансиона. Миссис Чемберс, их директриса, выловила ее на Чемберс-плейс, близ квартиры ее дяди Магнуса.

– Что вы там делали?

– Добывали эту тетрадь. – Эден видел, как мужчина стиснул пальцы на красной обложке. – И мисс Стаффорд велела мне ехать сюда и отдать тетрадь некому Терренсу Марлоу. Верно я понимаю, речь шла о вас?

Не сразу, но тот кивнул.

– Вы правильно полагаете, – произнес он.

И Эден позволил себе быть откровенным:

– Однако, мне думается, это ваше не настоящее имя, – сказал он, как будто забыв про оружие в руках собеседника. И смело поглядел мужчине в глаза... Тот выдержал взгляд, не смутившись ни на секунду, только спросил вдруг:

– И что же вас заставляет так думать?

– Подслушанный разговор в доме Магнуса Стаффорда. – Они снова смерились взглядами.

– И о чем же в нем говорилось?

– Скорее, о ком, – поправил его молодой человек. И со значением: – Они говорили о мистере Андервуде, желающем заполучить тетрадь в красной обложке. Он якобы ни перед чем не остановится, и это их не на шутку пугало...

– Мерзавцы и подлецы! – В сердцах выругался мнимый Терренс Марлоу, метнувшись по крохотному помещению прихожей. – Значит, это все правда, им есть что скрывать. И раз тетрадь у меня... – Он направился по коридору к ближайшей двери, за ней оказалась гостиная, Эден вошел в нее за ним следом.

– Расскажите мне, что находится в этой тетради, – попросил он мужчину, ощущая себя не в силах отступиться так просто, когда судьба буквально толкнула его в эту историю с головой, как толкают в воду некоторых несчастных. – Почему она так важна? И кому из друзей вы хотите помочь? Мисс Стаффорд сказала...

– Я солгал ей, – прервал его Андервуд такими словами. – И да, я не горжусь этим поступком. Вижу, что вы меня осуждаете, вижу по взгляду, но, видит бог, я не знал, как сделать иначе. И вы поймете меня, если только узнаете всю подоплеку...

– Так расскажите мне. Я хочу знать, что случилось! Тем более, что мне есть что добавить к своим словам...

Андервуд глянул на него с любопытством, но допытываться не стал, лишь указал Эдену на кресло рядом с диваном. Оба сели. После небольшого молчания, в течение которого мужчина, казалось, собирался с мыслями, начал он так:

– Это старая, очень давняя история, случившаяся еще тогда, когда ни вас, ни меня не было даже на свете. – Эден искренне удивился, что и выразил, вскинув брови. – Да-да, прошло больше сорока лет, – подтвердил его собеседник. – И, казалось бы, что бы тогда ни случилось, должно забыться, уйти в небытие, но то, что случилось в Кедартоп-хаус сорок три года назад, слишком сильно затронуло моего отца и семью нашу в целом, так что я, едва мне попались бумаги отца, не смог жить и дальше так же, как жил...

– Что за бумаги? – спросил его Эден.

– Бумаги отца, собранные по делу Стаффорда. Я нашел их в тайнике в его кабинете и, едва прочитав их, сразу же понял, что должен сделать: завершить начатое им когда-то расследование.

– Я пока мало что понимаю, расскажите подробнее, о чем идет речь, – вынужден был признать Эден.

Андервуд молча кивнул, признавая за юношей право теряться в догадках, и казалось, сам был только рад поделиться тяготившей его тяжкой ношей, настолько охотно он продолжил рассказ.