Лекарства Фронтира (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 73

— Сотрудничество было бы оценено по достоинству, — осуждающе покачал головой Ерафим. — Тем более, сейчас речь идет о расследовании не просто рядового преступления, а греха, которому церковь не даст прощения. И ты один из главных подозреваемых. Точнее говоря, самый главный, отчего мы и решили не ждать тебя в Буряном, и найти здесь…Между прочим сильно в стороне от того места, где ты бы должен был оказаться, если бы действительно решил исследовать Колыбель Монстров. Не хочешь ни в чем покаяться, пока у тебя еще есть шансы?

— Хочу, чтобы вы оценили по достоинству сначала предыдущие разы, когда мы с вами сотрудничали или хотя бы сражались на одной стороне, — отпарировал чародей, в голове которого сами собой всплыли воспоминания о подставах, в которых были замешаны представители той же организации, что и стоящие перед ним люди. Разумеется, церковь представляла из себя крайне большую и разветвленную структуру, в которой многие даже не знают о существовании друг друга. И непосредственные виновники тех событий вроде как уже были наказаны по всей строгости закона. Однако не знать об уже случившихся событиях они не могли — все-таки сожжение одного из высших представителей данной организации, фактически кандидата в Священный Синод, прогремело на всю Россию. Но все равно священники вели себя так, будто они по определению непогрешимы, и даже попытка усомниться в этом есть преступление. — Корабль вы тоже можете обследовать хоть до посинения. Но — небольшими группами и под присмотром моих людей, которые будут внимательно следить, чтобы ничего лишнего в ваших карманах не потерялось или оттуда не выпало. На этом все, можете приступать к своей работе. И очень хотелось бы, чтобы вы делали её побыстрее, видеть у себя на борту такое количество посторонних, которые на меня клевещут и занимаются всякой ерундой, нет ну никакого желания.

— А дайте-ка мне дорогу, братья, — вдруг раздался из задних рядов церковников чей-то голос, в котором так и плескалась уверенность в себе. А еще какая-то странная сила. И доказательством данного факта стало немедленно начавшее среди церковников броуновское движение, поскольку священнослужители пытались расступиться в стороны, создавая нечто вроде коридора для высокой фигуры в ало-золотой рясе, неторопливо шагающей вперед с крепко зажмуренными веками. Неизвестный обладал скромно аурой третьего ранга, однако в то же время и чувствовалось в нем нечто…Странное. Оракул-самоучка всеми фибрами своей души ощущал — он видит далеко не всю мощь, подвластную этому человеку. Но там, где он руководствовался одними догадками, церковники видимо имели твердое знание, а потому пытались уступить дорогу своему лидеру. Но место на доступном им куске палубы было ограничено, а потому делая шаг в сторону они либо натыкались на своих коллег, как правило бронированных и увешанных боевыми артефактами, либо перекрывали позицию для стрельбы своим сопровождающим из числа спецназа, либо оказывались вплотную к очень недружелюбно настроенной команде «Тигрицы», в случае драки подставляясь под первый же удар. И поскольку боевые рефлексы в этих людей оказывались вбиты почти так же крепко, как молитвы, они немедленно пытались сменить позицию…Наталкиваясь на точно таких же торопыг. — Очень уж хочется посмотреть в глаза наглеца, который настолько уверен, что мы не найдем ни единого свидетельства его грехов, что смеет бросаться нам в лицо такими словами.

— А действительно, дайте-ка дорогу, — Олег решительно двинулся навстречу странному церковнику, без труда опознав главного во всем этом нелепом фарсе и без сомнения несущего главную ответственность за перехват судна, который имел все шансы перерасти в побоище. Отреагируй дежурная смена чуть более агрессивно на подкрадывающиеся под маскировкой суда — и начни стрелять по подозрительной аномалии, битвы бы было не миновать. И вне зависимости от её исхода чародею пришлось бы плохо: либо он проиграл бы и лишился всего, либо победил и оказался вынужден разбираться с огромными потерями в команде и гневом самой могущественной организации державы, не простившей бы уничтожения такого количества своих сотрудников, пускай и кругом виноватых в собственном головотяпстве. — Я тоже хочу посмотреть в глаза того человека, который видит желаемое, не замечая действительного, и судит других на основании своего зашоренного взора.

По какой-то причине по рядом церковников пробежала такая волна дрожи, местами переходящей в откровенные судороги, будто из столицы пришла газета с объявлением о переходе России из православия в католицизм или всю их толпу ударило током. Хотя Олег мог бы поклясться — никакой магии не использовалось. Одних колбасило сильнее, других слабее. Больше всего, пожалуй, перекосило того широкоплечего и шрамированного священника с двуручной дубиной, который первым заговорил на борту «Тигрицы», и стоял сейчас между двумя медленно но неуклонно сближающимися оппонентами. Сначала он просто вздрогнул и отшатнулся будто от пощечины в лицо, затем уставился на приближающегося капитана «Тигрицы» с выражением какого-то изумленного недоумения, кинул взгляд через плечо на свое начальство, продолжающее неспешно шествовать вперед не открывая глаз, развернулся обратно к чародею с со сложной гримасой на лице, в котором осознание каких-то таинственных истин смешивалось с ужасом от постижения внезапно открывшейся картины, поднял руки к голове за которую натуральным образом схватился, затем опустил их к груди словно отгораживаясь от Олега…А потом заорал во всю глотку: «Это ловушка!!!», схватил за плечо своего шефа, как раз пытающегося сию чрезмерно импульсивную преграду обойти и одним мощным быстрым движением вышвырнул того за борт.

Чародей, ожидавший какого угодно развития событий, но только не такого, в недоумении остановился. Абсолютно все оружие, которое имелось у десантировавшихся на «Тигрицу» церковников, мгновенно оказалось направлено на Олега, но к счастью пока еще никто не стрелял. Видимо ждали отмашки командования, но отмашки не было. И командования не было. Секунды шли, а оно обратно на борт эрзац-крейсера почему-то не возвращалось.

—А этот человек…Ну, которого вон тот придурок с какого-то перепуга за борт выкинул… — Олег медленно и осторожно ткнул пальцем в широкоплечего церковника с двуручной дубиной. — Он летать-то умеет? Вы проверяли? А если в верхних слоях атмосферы, где воздух разряженный донельзя и способен отморозить напрочь легкие с первого же вдоха?

Секунды две или три после его слов стояла напряженная тишина. А затем больше половины церковников во главе с обладателем дубины помчалось к краю палубы и выпрыгнуло за борт, очевидно в попытке догнать обмороженную тушку своего начальства, пока она напрочь о землю не расшиблась. Вот только кто-то на борту крейсера, держащего на мушке «Тигрицу» принял данный маневр не то за отступление с боем, не то за обычное бегство…И решил прикрыть его огнем. К сожалению, управлял он не одной из множества пушек, которыми топорщилось покрытое священной символикой боевое судно, а куда более серьезным оружием. В носу судна распахнулись огромные створки, которых до этого мига абсолютно не было видно, и секунду спустя мощнейший луч света ударил в бок бывшего грузовоза, распарывая и работающий в полную силу барьер, и попытавшуюся сгуститься на его пути благодаря кому-то из гидромантов водяную преграду, и покрывающую корпус броню.

— Ну, все, — процедил Олег, с силой сжимая кулаки и всем телом ощущая, как его судно содрогается от внутреннего взрыва. — Теперь они дорого за это заплатят!

О том, как герой уходит от проблем, предрекает угасание и повергает в запой.

«Тигрица», получившая серьезные повреждения резко ушла вниз и вбок под свист ветра, треск моментально сломавшихся абордажных мостков, надсадный вой разгоняющихся в кормовой части турбин и рев реактивных ускорителей. В рубке не было времени на то, чтобы обдумывать свои действия, а потому дежурные сработали по шаблону, который им сам Олег уже давным-давно разработал на случай враждебных действий от условного союзника, который подобрался слишком близко и проводит не то абордаж, не то обстрел, не то обстрел с абордажем, дабы высаженному десанту меньше сопротивления оказывали. В общем, когда надо уйти от проблем сиюминутных и потенциальных на максимальной скорости. Контролирующие все приборы управления члены экипажа попросту отключили артефакты, которые держали в воздухе корабль, перебросив всю мощность на те системы, которые сдвигали его в пространстве. Ожидающие проблем маги воздушники пусть и работали без участия Святослава, но все равно добавили своему судну дополнительного ускорения, дабы то как можно быстрее покинуло зону обстрела.