Замок Ругна - Пирс Энтони - Страница 26

Он присел на край гнезда — ив самом деле мягче пены!

— Забавно. А я думал, только люди воюют.

— Мы же в родстве с людьми, ты знаешь, — сказала Горпына.

Необыкновенная гарпия. Необыкновенно милая. И так чудесно пахнет, кажется, розами. Может, они только к старости дичают?

— Многие с вами, людьми, в родстве, — продолжила она. — Кентавры, водяные, фавны, оборотни, сфинксы. Всем им, как и человекам, свойственно воевать. Хуже всего лжелюди — тролли, великаны, эльфы и гоблины. У них есть армии, и время от времени они выступают в опустошительные походы. Переняли бы у вас, у людей, ум, любознательность, любовь к искусствам, — так нет же, подхватили самое худшее — буйство и жестокость.

Какая же она умная!

— А вот если бы вы унаследовали от нас, людей, не головы, а другие части тела, если бы головы у вас были от грифонов, а кое-что пониже — от людей, то...

— То легче было бы предаваться любви, — рассмеялась она рассыпчатым смехом. — По мне лучше ум, какие бы от него беды ни шли.

— А как же началась война между гоблинами и гарпиями? — спросил Дор.

Горпына глубоко вздохнула. Груди у нее были такие красивые, что он даже загордился: вот что можно взять у людей!

— Это длинная история, красавчик. Иди сюда, склони голову ко мне на крыло. Я буду счищать грязь с твоего лица и рассказывать.

Он рассудил, что это не опасно. Крыло оказалось твердым, гладким и упругим и пахло чистотой.

— Давным-давно, когда Ксанф только родился, — начала Горпына сладкозвучным голосом, — когда все, что в нем жило, только начинало размножаться, являя на свет те волшебные комбинации, кои столь известны в наши дни, мы, полулюди, испытывали друг к другу подлинное душевное влечение. — Горпына прикоснулась языком к его щеке. Так вот как она собирается счищать с него грязь! Сначала Дор хотел воспротивиться, но передумал. Честно говоря, это даже приятно. — Люди из Обыкновении, — продолжала Горпына, — настоящие мужчины, навещали Ксанф, убивая и разрушая. — Легкий щипок за ухо. — И мы, полулюди, вынуждены были помогать им, просто чтобы выжить. Гоблины жили тогда по соседству с гарпиями — или гарпии по соседству с гоблинами? Иногда они жили вместе, в одной пещере. Гоблины днем спали, а ночью охотились, а гарпии — наоборот, днем охотились, а ночью спали. Поэтому спальных мест всегда не хватало. Но гоблинов становилось все больше, но число гарпий росло. И вот уже стало мало места. — Ведя свой рассказ, Горпына прикоснулась губами к его губам. Какие мягкие и сладкие! Если бы он не знал, что она просто счищает грязь, мог подумать, что это поцелуй. — Некоторые из наших наседок просто покинули пещеры и стали вить гнезда на деревьях. — Она принялась очищать вторую половину лица. — Но алчные гоблины рассудили так: чем меньше будет гарпий, тем больше останется места для гоблинов. И они устроили настоящий заговор против простодушных гарпий, то есть гарпиев, наших мужчин. Гоблинши, среди которых в те времена попадались весьма миловидные особи, стали соблазнять гарпиев. Гоблинши увлекали их своими... своими...

Горпына прервала рассказ. Крыло ее вздрагивало, рассказ взволновал ее. Но и Дору было не легче: ее грудь оказалась рядом с его щекой. Слушать теперь оказалось очень нелегко. А Горпына собрала все силы и продолжила:

— ...увлекали гоблинши наших гарпиев своими руками и ногами. В те времена наш род еще не так далеко ушел от людей, и гарпии-мужчины помнили и вожделели к так называемым настоящим девушкам, хотя уже в те времена так называемые человеческие девушки испытывали к гарпиям только отвращение. Когда гоблинские дамы, они и не дамы вовсе, но я грубых слов не признаю... когда эти гоблинские дамочки соблазнили наших петушков... о, до чего глупы мужчины!..

— Глупы, — согласился Дор, чувствуя себя и в самом деле глупо в такой близости от ее груди. Среди женщин круглых дур куда больше, но глупо доказывать это женщине.

— Мы потеряли наших мужчин и озлобились. Вот почему люди считают нас грубиянками. А нам попросту не с кем быть нежными.

— Но это ведь только одно поколение, — возразил Дор. — Одних петухов увели, но наверняка родились новые.

— Не родились. Дети попросту перестали рождаться. Мужчин у нас и в лучшие времена было не очень много, а тут и они исчезли. Гарпии старели, горечь все больше пропитывала их, никому они были не нужны. Стареющая гарпия в холодном гнезде — что может быть хуже!

Она закончила умывание. Он не сомневался, что лицо его сейчас просто сияет чистотой.

— Но почему же гарпии не вымерли? — задал он вполне закономерный вопрос.

— Мы находим женихов среди соседей. Приходится. Иначе род гарпий действительно ждала бы смерть. Первая гарпия родилась в правремена от связи человека с грифоном. Люди и грифоны — вот кто мог бы нам помочь. Но все гораздо сложнее. Ни человеческие мужчины, ни грифоны обычно не склонны вступать в брак с гарпиями. И нам не всегда удается увлечь их к любовному источнику. А от смешанных браков рождаются, увы, гарпии только женского пола. Гарпий может родиться только от гарпия. А пока мы просто орава уродливых куриц.

Любопытнейшая история! Любовные источники, оказывается, и в самом деле существовали. Напившийся из такого источника впадал в любовное безумие и овладевал первым попавшимся существом противоположного пола, но часто и совсем чуждого вида. Многие существа в Ксанфе обязаны своим рождением именно этим источникам. Но прекрасные помеси обычно не повторяли родительских ошибок, держались подальше от коварных источников и находили себе пару среди своих соплеменников. К счастью, только свежая вода обладала волшебной силой. Ведь какой соблазн для шутников — подлить такой водички в чашу друга! Но гарпиям, которые не всегда могли подманить возможного жениха к источнику, это доставляло определенные трудности.

Тело Горпыны дрожало от гнева, в голосе зазвучали сварливые нотки, столь обычные для старых гарпий:

— Вот что проклятые гоблины сделали с нами! Вот почему мы ненавидим их и вот почему воюем с ними! Мы хотим уничтожить всех их мужчин, как они уничтожили наших. Мы отомстим! Мы уже собираем армию и вербуем союзников среди наших крылатых собратьев. Род гоблинов исчезнет с лица ксанфской земли!

Дор уже понял, для чего гарпии притащили его.

— Я сочувствую вашей беде, — сказал он, — но ничем не могу помочь. Мне слишком мало лет. Меня даже мужчиной нельзя назвать.

— А Горпына посмотрела на него с удивлением: с виду — настоящий мужчина.

— Я вырос в считанные минуты, — объяснил он. — Но на самом деле мне всего двенадцать лет. Среди людей я считаюсь ребенком. Но мне надо помочь Милли.

Горпына задумалась.

— Если тебе двенадцать лет, то наши действия — не что иное, как запрещенное законом совращение малолетнего. Поступок весьма предосудительный. Тогда ты просто... подаришь мне кольцо. Идет? Может, с его помощью я смогу снести яйцо.

— Сможешь! Сможешь! — с жаром воскликнуло кольцо.

— Я в общем-то и не очень хочу замуж, — сказала Горпына, примеряя кольцо. — Но мамаша настаивает. Ступай за своей подружкой, хотя зачем она тебе нужна, такому желторотому. Пойдешь направо. Она в четвертой пещере.

— Благодарю. А мама не воспротивится... если я уйду?

— Только если я дам знать. А я не дам знать... если кольцо действительно волшебное.

— Кольцо волшебное, но его нельзя торопить...

— Беги. Не видишь, что ли, — разрешаю.

И он побежал... А вдруг у нее не хватит терпения возиться с кольцом? А вдруг вообще передумает? А вдруг... кольцо и в самом деле волшебное! Тогда среди гарпий скоро появится цыпленок-пацаненок. Как бы там ни было, а ему надо бежать.

Дряхлая гарпия посмотрела на него подозрительно, но пропустила. Он пошел вправо, отсчитал четыре пещеры и увидел Милли — взлохмаченную, но живую и здоровую.

— Дор! — воскликнула она. — Я знала, что ты меня спасешь!

— Еще не спас, — возразил он. — Я отдал то болтливое кольцо, чтобы пробраться к тебе.

— Бежим! — крикнула Милли. — Кольцо не поможет — оно кругом врет.