Мошенница с Хвостом (СИ) - Ваго София - Страница 19

— Так это в Ваш огород камень, — я внимательно посмотрела на него, — Ваше упущение.

— Да как ты смеешь?! — зашипел он, поднимаясь.

— Мне всё равно на самом деле. Камень отдайте и разойдемся, — в моём взгляде сквозила надежда.

— Нет, — категорично, однако. Он поднялся, — Жду Вас на палубе через десять минут, — промокнул рот салфеткой и вышел из каюты. Похудеет так со мной, малец. Постоянно не доедает.

— Я же говорю — ванилька, — сказала я своему отражению в напитке.

***

Через десять минут я высунула нос из-за двери капитанской каюты. Ни души. Что странно.

Прошла чуть дальше и увидела шеренгу из мужчин. Перед ними важно вышагивала конская деловая колбаса.

Подошла к скоплению тестостерона и примостилась где-то там, в самом конце. Засмотрелась на порт, куда мы недавно прибыли. Он напомнил мне Прагу. Я не была там, но видела фото оттуда у одной из моих клиенток в прошлой жизни. Те же дома песочного цвета, те же морковного цвета крыши. Вот только порт, в отличие от тех картинок, утопал в зелени и ярких красках вывесок всевозможных лавок и магазинчиков.

— В порту вести себя подобающе! — Максимилиан делал внушение своим людям, сложив руки за спиной, — Чтобы без происшествий! Узнаю, — он осмотрел всех грозным взглядом, — Забудете, что за удовольствие такое быть с женщиной! Понятно? — ему ответил нестройный хор дохлых кошек. Мужчинки, видать, хотели удариться в безудержный кутёж, — В трактире никого не лапать без разрешения! Если повторится история как в порту Итриды… — по его взгляду я поняла, что отожгли они тогда знатно, — Наказание то же! Юстас! — Максимилиан остановился напротив кока, — Берёшь помощника и пополняешь запасы, — тот кивнул.

Я, чуть подавшись вперёд и повернув голову вправо, посмотрела на него с прищуром. А вот на тебя, голубчик, у меня имеются свои планы. Я обиды не забываю. И ты меня не забудешь. Встала прямо.

Капитан отдавал ещё какие-то приказы, но я его не слушала. В моей голове зрел план мести. Папа всегда говорил: “Ненаказанное зло влечет за собой ещё бОльшее зло”. Понял. Приня. Записал. Воплотил. На моём лице расцвела улыбка предвкушения.

Я не сразу поняла, что Максимилиан остановился напротив меня.

Я вопросительно посмотрела на него. Мол: “Что тебе надо, старче?”.

— Диона Лорелай, Вы пойдёте… — он выразительно скосил взгляд на мои ноги, — Босиком?

Я пожала плечами. Мне нечего ответить. Разве что сказать, что я ему не Лабутен, чтоб шить себе черевички вручную. Но он не поймёт. Бестолочь.

Капитан, видя, что во мне зреет искристый ответ, сказал:

— Перед конторой ремонтников посетим сапожника.

— Как Вам угодно, — качнула головой. Я ж роль русалки играю. Зарабатываю заработанный камень.

Какая отвратительная финансовая не тавтология, махинация!

Когда собрание было закончено, ко мне подошёл Максимка. Я оглянулась. Все уже разошлись. М-да, план мести затянул меня.

— Пойдёмте, — приказал конь и развернулся, зашагав в сторону сходней.

Я пошла следом. Мы спустились на сушу. Максимилиан резко поднял меня на руки.

— Вы что творите?! — возмутилась я, отталкивая мужчину руками, — Как это понимать?!

— Да не вертитесь Вы! — гаркнул он, — Больно мне нужны Ваши маслы! Не пойдёшь же ты и в самом деле босиким?! — прорычал он мне на ухо, стискивая в железном захвате.

— Почему нет? — нахохлилась я.

Он посмотрел на меня как на душевнобольную. Я замолчала.

Когда мы уже фактически подошли к магазинчику с кованой вывеской в форме элегантной туфельки, я не выдержала:

— Знаете, — доверительно сказала я ему, — Меня ещё никогда не катали на себе королевские скакуны.

Он зарычал и зашагал активнее. Я засмеялась.

— Ну знаете ли, — его королевские ноздри чуть ли не пламя извергали, — Даже для Вас это слишком!

Вот честно, не понимаю его игр: то ты, то Вы. Определиться, наверное, не может, бедняга.

— Вот деньги, — он всучил мне кошель. Толстый, надо отметить, — Покупаете себе приличные обувь, одежду, и обратно на корабль! — гаркнул принц, по-солдатски развернулся, и размашистым шагом удалился с глаз моих.

Я усмехнулась. 2:1.

Рассматривая кожаный кошелёк, я думала хватит ли мне денег сбежать отсюда. Но потом вспомнила фразу: “Дают — бери, бьют — беги”. Улыбка увяла в момент. Пока не бьют... На её месте появилось что-то среднее между сушёной курагой и осуждающе поджатыми губами бабульки у подъезда хрущёвки.

Да и отомстить надо… Деваться некуда, я связана по рукам и ногам.

Зашла в магазин.

— Трактир дальше! — “дружелюбно” поприветствовали меня в обувной обители. Мои брови взлетели аки ястребы над степью. Сравнить меня с попойкой?! Верх клиентоориентированности!

— Я не за выпивкой пришла, — отчеканила я, проходя чуть вглубь к стеллажам с женской обувью, — Мне нужна удобная обувь для длительной ходьбы.

— А деньги у тебя есть? — нагло спросил полного телосложения мужчина, стоящий за прилавком.

— Есть, — не обращая более на него внимания, я принялась рассматривать обувь.

Туфли на каблучках формы “рюмка” здесь, видимо, на пике моды, как я поняла по представленным моделям. Мне каблуки на корабле без надобности. Может ещё прыгать надо будет, а я на каблуках... Нет, надо смотреть что-то наподобии балеток, а лучше кроссовок. Может даже в мужской отдел разумнее зайти.

— А докажи! — не унимался продавец, встав передо мной мясной стеной и мешая рассматривать товар.

— А где ключи от сейфа с отцовским ружьем лежат не сказать тебе?! — не выдержала я, — Что за мир такой?! Одно хамло! На, смотри, — я достала несколько золотых монет и сунула драконью мечту под жирный крючковатый нос.

Довёл.

Его глаза приняли очертания блюдец. В секунду настроение поменялось — торгаш разродился на извинения и начал лебезить.

— Прекратите словесно фонтанировать, — я строго посмотрела на него, — Просто дайте мне удобную обувь!

Через пятнадцать минут я пулей вылетела из этого проклятого магазина с парой пакетов. Свиное хамоватое рыльцо в пушку, пытаясь, как можно дольше удержать меня в магазине, давал мне советы зайти к его брату-свату-отцу… Я посмотрела на эту гнилую душонку. Прин-ци-пи-аль- но в эти обозначенные злачные места я не пойду.

Собрав всю волю в кулак и сжав ягодицы, я пошла в новеньких балетках в сторону магазина женской одежды. Ненавижу рыночно-базарный шопинг.

На полукруглой площади, куда меня привёл лошадиный собрат, кроме туфельного царства во главе со свиным рыльцом, что был на самом узком горлышке — “проходной точке” этого рыночного пяточка, я увидела три магазинчика подходящих под мою задачу с переодеванием.

В “Киска. Бельё на грани риска” я не пойду точно, там сидят “рисковые” однояйцевые близнецы свинячего рыльца, меня уже полили помоями — спасибо, хватит; а “СисинДом”, скорее всего, подразумевавший фамилию владельца в названии, смутил своей экстравагантной витриной, в которой стояли девушки лет 15 и плавно двигались вокруг слишком длинных вешалок… Осталась одиноко-стоящая ото всех “Пердета”. В неё я и по... пошла.

— Дай большего розового! — послышалось, когда я открыла дверцу лавочки, из горловины пышной дамы в белом кружевном жабо, кричащей куда-то в потолок. По спине прошёл неприятный холодок. Захотелось стиснуть зубы и по-тихому сделать шаг назад, на улицу. В принципе мне и в рубашечке нормально.

— О! Миледи! — обратилась ко мне леди-жабо-крюгер, стремительно приближаясь, — Проходите, проходите! Сейчас мы Вам подберём образ!!! — меня начало мутить. Наверное, лучше было бы пойти в “ТитькинДом”. Почему, ну почему рыночные торговцы не понимают, что такое личное пространство и личные границы? Ведь секрет продаж не в том, чтобы втюхать сейчас, а чтобы клиент, почувствовав себя как дома, вернулся с большим кредитом доверия.

— Спасибо, не стоит! — я засунула свою балетку в дверной проход, но меня буквально за шкирку оттянули обратно внутрь этой пучины блёсток.