Багровый прилив (СИ) - Сапожников Борис Владимирович - Страница 45

Как будто намеренно подгадав окончание молитвы к полудню, епископ замолчал, и уже через удар сердца пробили часы на соборной башне. Двенадцать ударов их раздались в абсолютной тишине, повисшей и в самом соборе, и на площади вокруг него. Люди словно затаили дыхание, боясь нарушить святость момента. С двенадцатым же ударом часов Чезаре ди Ваороне шагнул к епископу, почтительно протягивая ему шкатулку из слоновой кости.

— Примите этот дар, — он удержался от слова «скромный». — От всей души его преподносит Святой Церкви народ Водачче.

Епископ благодарно улыбнулся ему в ответ и взял шкатулку. Легион при этом едва удержался от того, чтобы сглотнуть — так велико было напряжение. Он должен убедиться в том, что легендарная реликвия Водачче — это именно то, что за чем он приехал сюда. Епископ поднял шкатулку для всеобщего обозрения, демонстрируя её всем собравшимся в соборе, а после театральным жестом открыл крышку и извлёк реликвию Водачче.

Подобно обезумевшему киту, что выкидывается на берег, могучий галеон «Неповиновение», несомый невероятно высокой волной, врезался в пирс Водачче с оглушительным грохотом и треском дерева. Его корму намеренно перегрузили, и нос высоко задрался, что позволило боевому кораблю буквально запрыгнуть на причал и обрушиться на него днищем, накрепко засев на земле, где ему вроде бы не место. На баке «Неповиновения» стоял, сложив на груди руки, его капитан: Рауль Рейс явно наслаждался паникой, воцарившейся в порту при приближении его корабля.

Как только «Неповиновение» замерло на земле, с бака и бортов его начали спрыгивать первые матросы. Им было наплевать на высоту, они явно не боялись переломать ноги. Их лица были искажены яростью и походили скорее на звериные морды, нежели на лики людей. Глаза же у всех светились багрянцем — в них плясали отблески пламени Долины мук.

— Запомните сами и всем передайте, — не в первый уже раз повторил Галиаццо Маро, — не давайте им трогать себя, не слушайте их и ни в коем случае — запомните, ни в коем случае — не давайте им заглянуть вам в глаза!

Повоевавший в Виисте и навидавшийся там многого, Кастельянос понимал, что Маро говорит правду. Всё же салентинцы оправдывают своё прозвище «святоши», каждый из них хоть немного, но разбирается в некоторых аспектах Веры, о которых большинство даже не подозревает. К примеру, сам Кастельянос вроде был достаточно усердным прихожанином, особенно когда после очередной дуэли отсиживался в церкви или монастыре, где его не могли достать ни власти, ни родственники убитого. Однако попав в Виисту впервые, ни разу не слышал про одержимых и трёх главных правилах, которые надо знать, если столкнулся с отродьем Долины мук, вселившимся в тело человека. А вот Маро знал об этом и сейчас громко повторял эти три правила, крайне важных для выживания. Не слушать, ибо ложь, исторгаемая одержимым, легко сокрушает человека. Не прикасаться, ибо тело одержимого — суть плотская оболочка для демона Долины мук. И самое главное — не смотреть в глаза, ибо так демон может перескочить из умирающего тела в новое, уничтожив душу и полностью подчинив его себе. Кастельянос помнил, сколько его товарищей гибли из-за того, что не знали этих правил.

Однако одним только десантом команды одержимых Рейс не ограничился. Стволы перетащенных на бак сифонов нацелились на деревянные строения порта — купеческие пакгаузы, конторы, кабаки, бордели и жалкие лачуги местных жителей, кто не мог позволить себе район лучше, нежели припортовый, — и извергли струи пламени. Каллиников огонь обрушился на бараки, дома и домишки — и те вспыхивали, будто облитые маслом. Из-за того, что стояли они скученно, часто вторые этажи нависали над кривыми улочками, пламя легко и быстро перескакивало с одного дома на другой. Пожар ширился сам собой, без помощи сифонов, чьи резервуары быстро опустели.

Орудия верхней и нижней палубы рявкнули в последний раз — их целью стали немногочисленные малые суда, в основном рыбачьи баркасы и лоцманские лодки. Ядра разносили их в щепу, а два сифона, оставленных Рейсом на бортах «Неповиновения», завершили дело, уничтожив суда, находившиеся в непосредственной близости от выбросившегося на берег галеона.

Лишь тогда, вместе с последними одержимыми из его команды, Рауль Рейс сошёл с бака погибшего благодаря его усилиям галеона «Неповиновение». Он знал, что покидает его навсегда, но капитан никогда не был настоящим морским волком или морским псом. Он всегда знал, что море — лишь очередная веха в его очень долгой жизни.

— Отступаем из порта! — приказал Кастельянос, чьего права командовать никто не оспаривал.

— А склад? — спросил Тебар, нервно оглянувшись на дверь, у которой по-прежнему стоял мёртвый страж из морского гарнизона.

— К демонам склад, — отрезал Кастельянос. — Пускай гарнизон вооружается — они будут нашими союзниками в схватке с этими тварями.

Тут с ним было не поспорить — одержимые убивали направо и налево, не разбирая, кто перед ними. Все были их врагами, и никому от них не стоило ждать пощады.

Валендийцы сплотились вокруг трёх человек — Кастельяноса, Тебара и Галиаццо Маро. Вместе они приготовились к атаке одержимых, вот только быть к ней готовым оказалось просто невозможно. Толпа перемазанных в крови людей в разорванной одежде, в которых уже не признать было матросов и офицеров с «Неповиновения», попросту захлестнула строй бывших солдат. Даже когда они дрались против зеленошкурых в Ниинских горах, было проще. Одержимые, казалось, не ведали ни боли, ни страха, они кидались на людей, подобно бешеным зверям, дрались грязно, без правил. Набрасывались вдвоём или втроём на одного, игнорируя других валендийцев, стоявших рядом. Казалось, у них одна цель, одна мысль в их головах — убивать, убивать, убивать. Любой ценой унести в Долину мук как можно больше людей.

Поначалу валендийцам удавалось держать строй, раздавали редкие хлопки выстрелов, однако вскоре бой разделился на череду схваток, где каждый был сам за себя, а часто сразу против нескольких врагов. Теснимые одержимыми валендийцы покидали порт, вот только из-за разгорающегося пожара это было весьма непросто.

Кастельянос потерял Тебара и Маро — он остался один на охваченных огнём и паникой улицах. На него несколько раз натыкались мечущиеся по улицам матросы, клерки из портовых таверн, шлюхи, хохочущие от вина и безумия, творящегося вокруг. Он схватывался с одержимыми и всякий раз выходил победителем, неукоснительно соблюдая три правила. Всякий раз демоны покидали тела людей, и те валились на землю с выгоревшими глазами.

Он пытался прорваться к улицам, по которым можно покинуть порт, но пока не добился успеха. Порт изобиловал кривыми и узкими улочками — других тут как будто и не было — и все они, по крайней мере, те, что попадались Кастельяносу, были перекрыты. Охваченные пламенем дома рушились, создавая всё ещё горящие баррикады, преодолеть которые Кастельянос никак не сумел бы. На более-менее широких улицах шли бои — одержимые дрались с солдатами морского гарнизона, успевшими кое-как вооружиться, стражами и просто моряками, находившимися в этот недобрый час в порту. Кастельянос видел в этих схватках и валендийцев — враг сейчас у всех был один, и такой, что заставляет позабыть любую вражду и неприязнь.

Сам Кастельянос не спешил лезть в такие схватки — слишком хорошо знал, что в них от личного умения ничего не зависит, куда важнее надёжные товарищи. А вот с этим у защитников порта была туго. Лишь бойцы морского гарнизона и примкнувшие к ним валендийцы сражались организованно, держали строй, слушали команды и хоть как-то сдерживали натиск одержимых. Стражи к такому не привыкли и пускай и умело орудовали своими дубинками, вот только против таких врагов, как демоны Долины мук, забравшиеся в человеческие тела, это было совсем неподходящее оружие. Матросы же и вовсе дрались, как привыкли в кабаках или на палубе корабля — каждый сам за себя, и только верные товарищи по команде сбивались вместе, но такие одиночки и небольшие группы быстро становились жертвами одержимых. Долго противостоять натиску не ведающих боли, страха, а главное, усталости врагов они не могли.