Багровый прилив (СИ) - Сапожников Борис Владимирович - Страница 41

Берек понял, что его единственный шанс на спасение — это действовать очень быстро. Иначе умелый противник просто насадит его на шпагу, будто каплуна. И Берек вспомнил весь опыт безоружных драк против вооружённого ножом противника, постигнутый им в бесчисленных кабаках едва ли не всех портов Святых земель. Он стремительно рванул вперёд, ударив ладонью правой руки по клинку вражеской шпаги и в следующий миг впечатав кулак левой салентинцу в челюсть. Капитан «Святого Каберника» ничего подобного не ожидал. Он отшатнулся от Берека, но тот не дал ему разорвать дистанцию и дважды ударил в лицо — правым и левым кулаком. Под костяшками пальцев морского пса затрещали кости, смялся благородный нос, хлюпнула кровь. Салентинец отступил ещё на пару шагов, прижав левую руку к разбитому лицу. Он почти вслепую отмахнулся от Берека, попытавшись удержать его на расстоянии, однако морской пёс легко ушёл от его шпаги. Левой рукой Берек выхватил короткий нож-пунтилью, который использовали валендийские матадоры, чтобы добить раненого на корриде быка. Ещё один рывок — и морской пёс снова оказался вплотную к салентинцу. Тот дрался одной лишь шпагой, пренебрегая кинжалом для левой руки, за что и поплатился. Короткий клинок валендийской пунтильи вонзился ему в шею. Берек рванул нож в сторону, вскрывая горло капитану «Святого Каберника». Тот захрипел, выронил шпагу, схватился за шею обеими руками и рухнул на колени, щедро орошая палубу под ногами кровью.

Берек пинком повалил содрогающегося в последних корчах агонии салентинца и подбежал к своей сабле. Он поднял её с палубы и огляделся. Морской рыцарь ещё оборонялся, загнанный в угол всей командой Берека, что штурмовала шканцы. Он яростно и умело отмахивался своей секирой на длинной рукоятке, не давая никому подобраться к нему. Двое неосторожных бойцов уже лежали на палубе с раскроенными секирой головами, ещё один отползал подальше, отчаянно вцепившись в правую руку, держащуюся на лоскуте кожи. Бран Мак-Морн тоже был ранен, но продолжал вместе с остальными морскими псами наседать на рыцаря. Доспехи салентинца были помяты и покорёжены во многих местах, кое-где их пятнала кровь — не понять, чья именно, его или врагов, — но он был полон решимости драться до конца и унести с собой в Долину мук как можно больше морских псов.

— Твой капитан мёртв, рыцарь! — выкрикнул Берек, указывая на тело салентинца, лежащее у самого штурвала. Рулевого сейчас за ним не было — на шканцах стояли лишь морской рыцарь и сам капитан. — Сдайся нам, клянусь честью, ты будешь ценным пленником, и мы обменяем тебя. Никто не причинит тебе вреда, если ты сейчас сложишь оружие.

Морской рыцарь прорычал в ответ нечто невразумительное и ринулся прямо через окружавших его морских псов к Береку. Видимо, теперь он хотел отомстить за смерть капитана, которого должен был охранять. Он бросился на Берека, словно безумный бык на корриде, раззадоренный собственной кровью и болью, занося секиру для сокрушительного удара. Он, наверное, располовинил бы Берека, если бы попал, однако ему не дали сделать это. Морские псы повисли на нём, вцепились в руки, не давая сдвинуться с места и нанести удар. Бран Мак-Морн подскочил к нему сзади, левой рукой оттянул голову назад и быстрым взмахом кривого халинского ножа перерезал горло. Морской рыцарь рухнул на палубу под грохот своих доспехов.

Берек подошёл к фальшборту шканцев и глянул на верхнюю палубу — бой там ещё шёл, причём с переменным успехом. Салентинские матросы и солдаты дрались отчаянно и стойко, опровергая те слухи, что ходили о них по морям, омывающим Святые земли. Уступать «Святого Каберника» морским псам без боя они явно не собирались. Даже после взятия шканцев, когда, казалось бы, главное дело было решено, Береку придётся попотеть, чтобы захватить вражеский галеон.

Он взмахнул рукой, давая команду своим людям следовать за ним, и поспешил к лесенке на верхнюю палубу, всё пространство вокруг которой было завалено трупами салентинцев. Работы на «Святом Кабернике» ещё немало.

Старший помощник капитана «Генары», в одночасье ставший капитаном галеона, переступил через трупы и положил руку на плечо содрогающегося от страха рулевого.

— Право руля, — приказал он железным тоном, лучшим в сложившейся ситуации, и привыкший выполнять команды матрос послушал его. — Мы покажем этим ублюдкам, что такое настоящий бой. Они заплатят нам за капитана!

Он говорил больше самому себе, чтобы вселить уверенность, которой не было, но такое самовнушение подействовало, и «Генара», плавно развернувшись, последовала за «Стремительным».

— Просигналить на «Символ Веры», — приказал новый капитан «Генары», — атакуем «Стремительного» вместе. Он не должен уйти от нас.

На шканцах «Стремительного» капитан Баквит опустил зрительную трубу — и без неё он отлично видел, что остался один против двух вражеских галеонов. «Золотой пеликан» всё ещё был намертво пришвартован абордажными крючьями к «Святому Кабернику», на палубе которого шла ожесточённая абордажная схватка. А проклятый Господом Рауль Рейс, наплевав на все договорённости, шёл полным ходом в Водачче, поймав ветер всеми парусами. Он как будто не собирался даже швартоваться, а хотел выбросить свой галеон на берег.

Баквит выкинул обоих соратников из головы — сейчас он должен воевать сам, не оглядываясь на них. Он сдёрнул с головы дорогой парик, купленный в Эпинале, и швырнул его на палубу, нацепив шляпу на потную лысину.

— Курс на Диону! — скомандовал он, надеясь, что враг во второй раз попадётся в ловушку. — Лево руля! Разойтись с «Генарой» правыми бортами!

Его единственным шансом в этой схватке с двумя тяжёлыми кораблями врага было подставить один из них под пушки, установленные на Дионе. И сделать это было проще с «Генарой», ведь они только что убили их капитана, а значит, занявший его место офицер переполнен жаждой мести. По крайней мере, Баквит на это надеялся — и именно на этой его надежде строился весь план.

«Генара» и «Стремительный» шли встречным курсом. На обоих галеонах готовили к залпу орудия, одновременно готовясь к вражескому. Два боевых корабля прошли друг мимо друга на минимальной дистанции — и тут же пушки с нижней палубы принялись рявкать одна за другой, выплёвывая в противника тяжёлые ядра. Их поддержали орудия с верхней палубы и фальконеты, несущие смерть всякому неосторожному, кто не нашёл себе укрытия на верхней палубе. Малые ядра врезались в верхние края бортов и мачты, по шканцам «Стремительного» ударили сразу несколько снарядов — канониры «Генары» очень хотели поквитаться с Баквитом за гибель их капитана. Однако пострадал лишь корпус страндарского галеона, выстроенного на валендийских верфях и звавшегося прежде «Принсипе де Астуриас», а уж валендийцы умеют правильно строить корабли. Баквит даже не дёрнулся, когда ядра врезались в борт «Стремительного». Фальконеты выплёвывали целые тучи мушкетных пуль, щедро рассыпавшихся по вражеской палубе. Они легко отыскивали себе жертвы среди неосторожных матросов, что не успели найти укрытия или просто рухнуть ничком во время залпа.

С «Генары» на борт «Стремительного» полетели абордажные крючья, и в иной ситуации Баквит не прочь был бы попытать удачу в лихой схватке. Вот только не сейчас, когда часть его людей во главе с одним из близнецов Григов (которых не различал и сам капитан) сидит на Дионе, а врагу в любой момент может прийти подкрепление с «Символа Веры». Сейчас «Стремительный» не мог позволить себе задерживаться на одном месте — он живёт, пока маневрирует между врагами, не давая зажать себя в клещи. Поэтому матросы «Стремительного» принялись топорами рубить верёвки, к которым крепились абордажные крючья. Канониры же с верней палубы полностью переключились на фальконеты и успели дать по врагу ещё один залп, прежде чем на «Генаре» перезарядили орудия. Свинцовая метла картечи прошлась по верхней палубе салентинского галеона, сметя многих матросов и солдат морской пехоты, готовящихся к абордажу. Особенно досталось тем, кто швырял крючья — им практически негде было укрыться, и мушкетные пули, забитые в стволы фальконетов, косили их, будто молодую траву. Благодаря этому «Стремительный» сумел проскочить мимо «Генары» и взял прямой курс на Диону, где сцепились в абордажной схватке «Золотой Пеликан» и «Святой Каберник».