Византийское наследство (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 17

Война с Османской империей расползалась в стороны, превратившись из русско-турецкой, как было в той истории, в коалиционную, с воскрешением времен «Священной лиги». Компания подобралась куда большая, чем была раньше. К России и Черногории сразу же присоединилась Австрия, соблазненная чужими руками разбить турок и занять Боснию с Герцеговиной, а потом еще и Валахию. И при этом буквально выбив на переговорах всю северную и центральную часть Албании, населенную католиками и магометанами соответственно.

Последние территории пошли на замену Далмации — Венеция дала обязательство в марте вступить в очередную войну с османами, а грабить союзника не комильфо, нужно дождаться более подходящего момента. А пока постараться переварить «нажитое непосильным трудом» — чем Вена и собиралась заняться после заключения мира.

Венецианский дож реагировал крайне нервно на притязания цезарцев, и нашел покровительство у России, подписав тайное соглашение в Петербурге, отправив своего доверенного посла.

— Куда он теперь денется, уже «прикормленный», — пробормотал Иван Антонович, вспоминая мессира с трудно произносимой фамилией, и постоянно бегающими глазами.

Условия были озвучены такие — после открытия проливов Босфор и Дарданеллы, венецианские купцы получат доступ для торговли с Россией через Черное море. А русские товары, в свою очередь, пойдут через Венецию по европейским странам, во Францию, в первую очередь — тут нужно определенное посредничество.

Только бизнес, ничего личного, как любили говорить представители страны, которая появиться через восемь лет. Заповедь здесь предельно простая — деньги правят миром!

Потому можно пообещать открыть возможность для быстрого обогащения, ни он один в истории так поступал!

Дож признает всю Грецию с островами зоной жизненно важных интересов России, и потихоньку передаст ей большую часть венецианских владений в Элладе, если русский царь обуздает аппетит Вены и сохранит Далмацию для «Светлейшей Республики».

Прекрасно понимал пройдоха, что османы рано или поздно оторвут от Венеции Эпир и Ионические острова, а потому предпочел поделиться с Россией частью «неправедно нажитого», чем потерять все. Но торговался отчаянно за каждый пункт, чем довел вице-канцлера графа Остермана чуть ли не до белого каления.

На заключительной личной встрече, искренне глядя венецианцу в глаза правдивым и откровенным взором, Иоанн Антонович клятвенно пообещал сие сделать. Однако памятуя, что до вторжения армии генерала Бонапарта еще остается ровно тридцать лет. А потом пройдет еще почти двадцать, пока Австрия окончательно не пригребет к себе эти земли после крушения империи Наполеона.

Рассудил тогда как здраво, так и цинично, воспользовавшись опытом Ходжи Насреддина — за такой долгий срок умрет либо он, либо эмир, либо ишак, и, поди тогда разберись, кто лучше знал богословие!

Позиции России в италийских землях после заключения договора с Венецией заметно упрочились — великий герцог Тосканский тоже начал искать покровительства, крепя, как писали раньше в советских газетах, «планы взаимовыгодного сотрудничества».

Еще два участника были «вписаны» для общего «веса» — новоявленная «Червонная Русь», чья территория резко увеличилась за счет австрийской доли «польского наследства», обменянной на Валахию. Так что «Галицийское королевство» становилось в будущем отнюдь не фикцией, продолжало, так сказать, преемственность спустя пять столетий.

И последним стал Мальтийский орден рыцарей-госпитальеров, вот уже более шести веков продолжавший свое существование. Прошли времена, когда рыцари сражались с неверными в песках Палестины и полегли в битве под Хатином. Забыли все, что воины в черных плащах с белыми крестами отважно обороняли Родос, или бороздили на галерах море в поисках магрибских пиратов и работорговцев.

И вот, к величайшему удивлению Иоанна Антоновича, рыцари изъявили желание войти в «Священную лигу», хотя в военном отношении они были откровенно немощными.

Российская империя на Балканах не получала ничего — Иван Антонович не хотел настораживать раньше времени цезарцев, решив поставить их перед фактом позднее. Она лишь брала под свое покровительство все православные народы — славянского корня черногорцев, сербов, македонцев и болгар, а также жителей восточных частей Боснии и Герцеговины. Внушительным и значимым довеском шли албанцы и греки. Единственным исключением стали румыны, о которых «отческую заботу» должны были проявить венгры с австрийцами.

Вот только слово «покровительство» имеет множество оттенков, и может быть созвучно такому жесткому термину, как «протекторат». О никакой «независимости» речи быть не должно, нельзя допускать ошибок и стянуть эти народы жестким обручем, приняв тем самым на себя наследство ушедшей в небытие Византийской империи…

— Какие у вас новости, Иван Андреевич?

— Государь, в Варшаву отправилась вдовствующая герцогиня голштинская Софья-Фредерика, — вице-канцлер говорил осторожно, все же свергнутая с престола императрица оказывала ему покровительство.

— Пока неясно, с какой целью она пожаловала в Польшу, но проживает в королевском дворце. Король Станислав Август всячески оказывает ей внимание, но думаю тут не любовная интрига, а явно политического характера. Вот только не могу понять, ваше императорское величество, какая она и против кого направлена.

— Интересно как, все веселее и веселее! В сообщение ваше верю — вы перепроверяете информацию такого рода всегда. Но все же — почему именно сейчас она пожаловала в Польшу?

С мрачным выражением на лице задумчиво пробормотал Иван Антонович — новость оказалась из разряда ошеломляющих, причем весьма неприятной, и даже опасной, если прикинуть варианты.

На что способна умная и коварная женщина — примерам несть числа, а Като умница и очень расчетлива, и ничего просто так делать не станет. А потому необходимо напрячь все спецслужбы — как Шувалов с Суворовым проморгали такой вопиющий случай, о котором заблаговременно доложили не они, а министр Коллегии по иностранным делам.

— Мы ведем войну с сильнейшим государством мира, и появление в Польше оной персоны меня тревожит. Постарайтесь уточнить все детали, нам надо понять — не стоит ли за этим визитом прусский король?! Не хватало еще получить удар отравленным кинжалом в спину…

Морея

залив Наполи ди Романья

линейный корабль «Москва»

Главнокомандующий

Генерал-поручик, князь и кавалер

Алексей Орлов

утро и вечер 16 марта 1768 года

— Одно можно сказать твердо — деньги не зря потрачены! До последнего ефимка себя оправдали!

Алексей Григорьевич пребывал сейчас в состоянии некоторого удивления. Совершенно не обращая внимания на кипевший вокруг него бой, в котором семь русских линейных кораблей сцепились в ожесточенной схватке с девятью турецкими, и явно побеждали противника.

Причем, вице-адмирал Спиридов устроил бой не в линии, как полагалось — Алехану в свою кадетскую юность приходилось рассматривать рисунки морских баталий. Нет, Григорий Андреевич превратил сражение в какую-то собачью схватку, где врага псы кусают за что придется, что ближе к окровавленным клыкам окажется.

И видимо не из прихоти так поступает старый моряк, а по неведомому пока расчету. Прорезав кильватерный строй османских кораблей, русские «города» теперь стреляли на оба борта, вздрагивая всем корпусом от мощных залпов. И стоило дымной пелене развеиваться по ветру на какие-то секунды, как перед взором Алехана представали «турки» — выглядели вековые враги православного мира откровенно жалко.

Добрая половина неприятельских кораблей пылала жаркими погребальными кострами. Экипажи покидали обреченные суда, отгребая от них на лодках, а то и просто прыгая за борт, желая вплавь достигнуть берега или островка посередине залива — весна стояла достаточно жаркая, и вода была отнюдь не холодная.