Охота на Тигра книга первая КВЖД (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 31

Событие тридцать шестое

- Командир, ваше приказание выполнено!

- Но я ничего не приказывал.

- Так я ничего и не делал…

На лице спекалась кровь. Начинала стягивать кожу. Твою же мать китайскую! Ещё СПИД какой не хватало подцепить, в этом времени Пенициллина и то нет, не говоря о серьёзных антибиотиках. И изобрести его Иван Яковлевич не сможет. Разве что чуть подсказать микробиологам про плесень, кажется, на дыне. Хотя поздно уже. Флеминг лет пять назад уже эту хрень открыл и во всех журналах напечатал. А производство? Перед самой войной в Англии, кажется, получится. Сможет Брехт нашим помочь? Экстракт эфира и чего-то там с уксусом связанное. Нда, не на того учились вы Иван Яковлевич.

— Жив? Не ранен? — Бич ощупал Брехта.

— Надо спиртом умыться, кх, кх, а то заражусь СПИДом, этот гад на меня кашлял. Кх, кх.

— Спиртом? Спидом? Что это? — Пак снова дёрнул Брехта за руку помогая встать на ноги.

— СПИД? — ёкарный бабай, ещё не вывели америкосы эту гадость, ну, или не кувыркался ещё негр с обезьяной, — Ну, туберкулёз, сифилис, мало ли чем этот урод мог болеть, — попытался выкрутиться Иван Яковлевич.

— А спид что за болезнь? — прицепился кореец. Точно, он же травник, врач.

— Американцы в Африке нашли, ещё хуже туберкулёза, не лечится.

—Не слышал. А умыться можно. У офицера фляжку видел.

Они подошли к валяющемуся около телеги офицеру. Тот был жив. Тяжело дышал и из дырки в груди пузырились пузыри кровавые. Пак отцепил от пояса раненого сначала фляжку и протянул Брехту, а потом кортик или штык и сунул недобитку в глаз. От этого зрелища конфликт выпитого утром чая и желудка разгорелся вновь и желудок на этот раз оказался сильнее, он выплеснул из себя чай и другую разную желчь на травку.

— Чэнг-чанг! — ругнулся Бич и пошёл к могиле. Иван Яковлевич пару десятков слов по-корейски выучил. Это в том числе. Переводится, если на русские идиомы переводить, то «Чёрт побери». А интересно, есть Чёрт в Корее и как его малюют?

От этих мыслей полегчало. Во фляжке оказалась китайская водка. Пить не стоит, а вот умыться и во рту прополоскать вполне сгодится. Только начал умываться Брехт, как со стороны ямы-могилы послышались голоса. Попаданец плеснул ещё пригоршню байцзю на физиономию и поспешил к корейцу.

Из ямы вылезли два человека, оба с колотыми ранами. У одного распорота правая рука на предплечье, а второму досталось больше, у него пропорот живот и бедняга стягивал окровавленными ладонями эту рану. Ну, если это и есть русский разведчик, то они опоздали. Кто ему тут будет кишки зашивать?

— Кто русский? — спросил Пак на языке родных берёз.

Оба раненых что-то заговорили на китайском. Потом, тот, что был ранен в руку, показал здоровой рукой на яму.

— Shuí? — о, это Иван Яковлевич тоже успел выучить. «Кто?» По-китайски.

— Этот? — Дже? — Бич ткнул в молодого паренька лежащего сверху. Весь в крови.

— Бу яо! (Не надо!) — завопили оба, но поздно. Пак вытащил из-за пояса ТТ и выстрелил обоим в голову.

— Ты чего… — начал Брехт, но его снова вывернуло.

— Они нас видели и видели, что мы сделали. Думаешь, они нам ноги целовать будут. Нет. Они сразу бросятся к японцам за наградой и продадут нас за десять йен. Кончай ерундой заниматься, Иван! Давай, помоги мне достать этого русского, может, ещё жив.

Прополоскав в очередной раз вонючей байцзой рот, и почти примирившись с этой сивухой, Брехт последовал за Бичом в яму. При этом он, споткнувшись, наступил на голую ногу одного из лежащих на дне и тот застонал. Все эти зомби живы, что ли? Пак тут же эту недоработку китайцев исправил, всадив в голову раненого пулю из ТТ. Брехт дёрнулся, но желудок, тоже дёрнувшись, не стал ничего изрыгать. Самому, видно, надо. Пак ухватил паренька китайца под мышки, Иван Яковлевич взялся за ноги, но таким образом выбраться из могилы не получилось. Глубоко. Около метра выкопали. Положили на свежий песок и сами вылезли. Потом уже волоком перетащили через выброшенный из могилы холмик песка и бросили разведчика-шпиона на травку. Все приговорённые были абсолютно голые, и этот не отличался в лучшую сторону. Пак ощупал тело там, где была уже запёкшаяся кровь, и непонятно хмыкнул. «Хмык» — это хорошо или плохо?

Потом Бич паренька перевернул. Спина была в прилипшем песке, но крови на ней не было. Только на правом боку чуть, но Брехт видел, что раны там нет, чужая, очевидно.

— Вот что! Его по голове стукнули прикладом, но черепушка цела. Просто без сознания. Давай, его бери за ноги, на телегу отнесём.

Так и сделали. Лёгкий совсем — килограмм пятьдесят. Худой и маленький. Метра полтора. Ну, да все китайцы в основном такого роста. Со своими метр семьдесят пять Брехт был почти на голову выше местных.

— Слушай, Иван, — Пак прикрыл тельце какой-то валявшейся в телеге тряпкой, — нужно собрать оружие и сюда на телегу перенести. Твоя доля работы.

Сказал и пошёл к могиле. Брехт подождал, чтобы посмотреть, а какую долю себе кореец отмерил. Бич стал стаскивать в яму тех голых китайцев, что успели из неё повылазить. Да, собирать оружие чуть приятней. Мародёрство уже в привычку стало входить. Не, не мародёрство. Мародёрство — это когда посторонние трупы обираешь, а тут собственноручно изготовленные, то есть, сбор трофеев. Разные разности.

После пяти минут таскания получилась на телеге рядом с китайским русским целая гора оружия. Десять винтовок Арисака, два пулемёта, две сабли. Девять штыков-кортиков в ножнах, один ТТ и один маленький пистолетик, что был у очкастого офицера. Прочитал написку на нём. Dryese M1907. Нет, не слышал. Немецкий, должно быть. Весил кургузый пистолетик грамм шестьсот — семьсот и немного напоминал Макарова, только более компактный, что ли бы. Иван Яковлевич вынул обойму. Семь патронов, толщиной как калашниковские, но крохотулички совсем. Таким, чтобы убить, наверное, в упор и в глаз стрелять надо. Пукалка. Пистолетик был в кобуре, и в ней же один запасной магазин обнаружился.

Заметив, бросившего работать Брехта, подскочил весь в крови по локоть Пак. Глянул на пистолетик.

— Дрейзе — немецкий пистолет. Конструктор — Луис Шмайссер. Вооружали полицейских в Германии, — вот, интересно, а откуда это лекарь знает. И вообще, есть хоть что-то, чего товарищ Бич не знает? — Так, некогда глазеть! Раздевай солдат, а я их в яму буду перетаскивать.

— Кх. Кх.

— Надо.

Ну, да как там: «Надо, Федя, надо». Пришлось заняться. Начал с офицера, который пистолет одолжил. У этого пуля в груди и в голове. Точно, тогда ведь вместе по нему бахнули. С сапогами пришлось помучиться. Ни как не хотели сниматься. Фу. Он ноги вообще мыл. Чуть опять не вывернуло.

Пак подключился, и пошло быстрее. Минут за пятнадцать раздели всех до «в чем мать родила» и потом ещё минут пятнадцать переносили в могилу. До краёв полная получилась. Даже с горкой небольшой. Бич сбегал до телеги и принёс две лопаты. Еле живой от усталости Иван Яковлевич в очередной раз подивился корейцу. Блин, откуда столько силы и выносливости в тощем бородаче косматом.

Закидали, и Иван Яковлевич просто свалился рядом с холмиком.

— Зачем закапывали? — поинтересовался у чего-то опять носившего к телеге корейца.

— Будут расстрельную команду искать. Не сразу. Офицеры-то с ними. Но к вечеру хватятся. Придут сюда, а тут, как и положено, могила. Сразу разрывать не станут. Начнут дальше искать живых. Ещё время пройдёт. Думаю, раньше следующего обеда не додумаются могилу раскопать. А то и ещё день будут думу думать. Так, что у нас времени впереди полно будет. Замаскировать своё участие в этой операции.

— Разумно, — пришлось Брехту согласиться с Паком.

Полежали пару минут молча рядом. Видно, и корейского Сивку горки укатали.

— Иван, ты добраться до дому один сможешь? — спросил, как о чём-то само собой разумеющемся Пак.