Книга вторая Упрямый доходяга (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 48

— Хорошо, Криггс. Поверю вашему упрямству. Мы займемся этим. Вместе. Что вам понадобится?

— Доступ к архивам. Много кофе. Много сигарет. Но сначала… я бы очень хотел пообщаться с Хартилом ил Шаадором. В вашем присутствии.

Никогда не любил алкоголь. Изредка его расценивал как хорошее средство расслабиться или справиться с бессонницей, но всю молодость первой жизни он мне служил как жидкость для снятия девочек. Я знал немало людей, относящихся к подобным «отношениям по пьянке» предосудительно, но что бы понимали эти люди? То, что начинается с выпивки, обычно заканчивается утром — а это очень важная штука в отношениях.

Новая жизнь постоянно подкидывала поводов опрокинуть сто грамм. Впрочем, во мне уже булькало около трехсот, а господин Зальцер, едва увидев меня на пороге своего заведения, сразу поставил бутылку на стойку. Мельком взглянув в зеркало в туалете, я понял причины его проницательности. Ушатали сивку крутые горки…

Сначала был Механик, отказавшийся предоставлять хоть какие-то сведения задаром. У него был свой ценник, если так можно было выразиться, но мэр, выслушав мои вопросы, тут же категорично заявил, что по такому прейскуранту платить не будет. Ни сведениями, ни ресурсами. Ил Шаадор невозмутимо заявил, что знает об этом, а рисковать «возможным комфортом» и «конфиденциальностью» коллег дешевле не имеет никакого желания.

«У обеспечивающей службы Хайкорта есть проблемы, но они меня не касаются. Со всем уважением»

Кто эта служба? Все, за исключением ученых и магов. Включая меня. Ладно, дел еще было много.

К концу первых суток нашего аудита, я уже удерживал Ахиола от поспешных поступков — мэр-бог рвался поручить шерифу арест всего казначейства, да не простой, а с временным удалением имплантов, позволяющих желтоглазым посещать Купель. Вторые и третьи сутки мы, с краткими перерывами на мой сон и обязанности мэра, пытались сравнить хрен с маслом, анализируя движения средств в реальности и «виртуальности» Хайкорта. На четвертые я сдуру выдвинул предположение, что может быть замешан кто-то из Основателей, после чего удосужился крайне нервного ожидания под мертвенным взглядом принимающего решение шестирука. Возможно, он хотел меня убить… сильнее, чем обычно.

Мы копали, мы искали, мы сравнивали. Предполагали, перепроверяли, спорили. За прошедшую неделю я выпил столько кофе, что под конец перестал чувствовать его вкус. Возможно, затеянное мной было глупостью, ставящей очень жирную точку на перспективе когда-либо покинуть Незервилль в целости и сохранности, слишком многое мне открылось. Настолько «слишком», что моя Триада Мага получила два уровня. Целых два!

Здесь нет интернета, нет бухгалтерских программ. Народ может спокойно и безнадзорно хранить деньги дома, дарить их, совершать никем не контролируемые сделки. Отыскать концы невозможно, если только…

Налив полный до краев бокал, я коротко выдохнул, засаживая алкоголь. Затем выдохнул еще, свирепо затягиваясь сигаретой. Несмотря на то, что был выжат как лимон, мозги продолжали работать по раскатанной за прошедшую неделю колее. Ахиол… был настолько любезен, что дистанционно отрядил Злюку покормить Каруса, а заодно периодически просвещал меня о том, где находится Эльма. Дочка исправно моталась от Нимеи до школы, что меня полностью устраивало. Немного обидно было, что она ни разу не пришла домой или в полицейский участок, узнать о том, где я, но… думаю, что настоящего отца для взрослой по местным меркам девушки из меня бы не вышло. Хотя… не до этого.

Желтоглазые. Ахиол раньше считал, что они тратят заработанное в Купели. Семейство Галатури, владельцы магического мира, присылало отчеты Магазина казначейству, бог-мэр подбивал бюджет, видя, что всё нормально. Однако, это «нормально» было ложью — баланс фальсифицировался одним из желтоглазых счетоводов Хайкорта. По присланным Галатури копиям отчетов, мы узнали, что траты около полутора сотен желтоглазых за последний десяток лет были равны нулю или около того.

…как и Эскобара Мадре.

Где деньги? В реальности, где их отследить на пару порядков сложнее? Нет, большая часть желтоглазых, особенно мужчин, относилась к дому в Незервилле с не меньшим пренебрежением чем бывший убийца ихорников. Они приходили туда после работы, ложились на кровать и переносились в свою яркую и полную ощущений жизнь. Может, пыль стирали.

Порядка сотни тысяч золотых марок города испарилось в неизвестном направлении. Очень… очень серьезная сумма. Те 18 000 на которые Ахиол оштрафовал семейство Тиррайнов должны были на годы подкосить энтузиазм экспериментаторов с ихорниками, лишив их возможности заказывать ресурсы у Союза Равных или скот на мясо у фермеров, а тут речь шла о сумме в пять раз большей. Мы искали, куда эти деньги ушли или… куда пришли, но не могли найти ответа.

Единственное, что нам оставалось, так это начать искать, куда могла бы быть потрачена столь огромная сумма. К счастью, напрашивающийся вывод был прост как тапок — марки потратили на импорт. Что-то ввозилось в Хайкорт долго, бережно и скрытно. На этом месте меня и прогнали, заявив, что подробности импорта в город я узнаю только через свой труп.

Оставалось сидеть и напиваться, в надежде, что ударная доза алкоголя и сон в постели перезагрузят мои мозги достаточно, чтобы я смог вновь вернуться к расследованию.

— То есть, ничего умнее, чем пить, ты придумать не смог? — напротив меня на стул с грохотом упала Пенелопа Кайзенхерц. Разгоряченная, пахнущая маслом и металлом, с грязными руками, Злюка с ходу воткнулась в меня злым взглядом, сжимая кулаки до белых костяшек, — Просто бухать?!

— Пенни, иди-ка ты на хер! — тепло отреагировал я на появление девушки. Настроения собачиться с ней у меня не было никакого.

— Да ты просто трусливая мразь, Криггс, — лицо девушки слегка вытянулось, демонстрируя немалую степень изумления, — Серьезно? На тебя шикнули и ты убежал, поджав хвост?

Хлобысь!

Я был пьян, устал и задумчив, но обладание силой рослого мускулистого человека при тощем теле, едва набирающем сорок килограммов, имеет свои преимущества. Легко вздернув тело на руках, я оперся коленом о поверхность столешницы, перегнулся через нее и зарядил Злюке по физиономии. Сильно. А затем, пока она трясла головой с выпученными глазами, неторопливо вернулся обратно.

— Я понятия не имею, о чем ты сейчас говорила, — я отхлебнул треть стакана алкоголя не морщась, зажав дымящуюся сигарету между пальцами, — Но если ты позволяешь в отношении людей, которые тебе никто, такие вольности, то в дальнейшем буду позволять вольности себе. Приблизительно такие вот, но могу придумать что-нибудь посерьезнее.

Предвкушение, что эта задиристая бой-девка сейчас кинется на меня, а потом будет поймана и выпорота ремнем с большой пряжкой прямо по наглому голому заду на глазах Зальцера, было безнадежно убито. Пенелопа посмотрела на меня глазами задоенной коровы, а затем глухо спросила:

— Ты что, ничего не знаешь?

— Что. Я. Должен. Знать?

Через пять минут мы с ней неслись на ферму Нимеи. Второй раз в жизни я понукал Каруса перебирать лапами с максимальной скоростью, чему разленившийся кот был совсем не рад. Злиться на него я не мог, поэтому лишь упрашивал в нервно дергающееся круглое ухо поднажать посильнее. Ситуация была… дрянь. Троица желтоглазых фермеров, живущих где-то на отшибе Средней зоны, приехала в город то ли закупаться, то ли принять заказы. Один из этой троицы двинулся крышей, остальные бросились его ловить. Каким-то раком их занесло в заводчице коз, где все трое, недолго думая, взяли Нимею и Эльму в заложники.

Причина? Сумасшедших желтоглазых убивали. Друзья психа категорически не желали с ним расставаться.

Вокруг фермы было… людно, хоть это слово практически никак не подходило к происходящему. Среди нас всех чистокровным человеком была лишь привезенная мной Пенелопа. Все констебли города, пятерка соседей Нимеи, троица неравнодушных граждан с ружьями, и шериф. Ни один из них был не рад меня видеть. Окинув толпу и ферму, я скрипнул зубами, внутренне морщась. Все, кто смотрел на меня, пылали с разной интенсивностью агрессией, а вот ферма в моем зрении была пустой и чистой. Ни злобы, ни страха. Ничего. Хотя… братьев Трайкеров из списка подозреваемых вычеркиваю. Что Вурглас, что Эджин смотрят на меня с аурами, едва окрашенными красным — они просто настороже и боятся, что я что-нибудь выкину.