По ту сторону холста (СИ) - Дез Олла - Страница 15

А вот когда мы вернулись нас стали ругать по новой. Теперь уже на два голоса. Потому что к мэтру присоединился уставший Арчи. Когда им это надоело они, наконец-то выслушали подробный отчет от братьев. Что, почему, какая химия и еще много всего. И вот уже потом все уставились на меня в выжидании.

И я начала рассказывать про то, что сказал мне Губерт ван Эйр. Потому как было ужасно интересно. Что за двенадцать? При чем тут лимон? И какой такой путь я начала?

«Здесь покоится великий Рафаэль,

 при жизни которого природа боялась быть побеждённой,

 а после его смерти она боялась умереть»

Эпитафия на гробнице Рафаэля Санти в Пантеоне Рима.

-Все это очень странно - задумчиво произнес Арчи после моего рассказа - А он так и сказал? Их двенадцать?

-Да. Больше ничего не добавил. А что приходит у вас на ум при слове двенадцать? – Спросила я.

-Первое что приходит в голову это Совет Мудрейших. Там как раз двенадцать магов – задумчиво произнес мэтр.

-Вы думаете он имел в виду это? – с сомнением покачал головой Габби.

-Да вот и я сомневаюсь – поддержал брата Себ.

-Клари, А что приходит тебе на ум? Может это из твоего мира?- вдруг вмешалась эмакум Альме.

 Она тоже присоединилась к нам в гостиной. И старательно подливала всем чай и угощала плюшками.

-На самом деле много всего. У нас двенадцать апостолов. Есть двенадцать рыцарей Круглого стола, их число правда может меняться, но у некоторых авторов их двенадцать. Еще у нас в суде двенадцать присяжных заседателей. Еще у нас двенадцать месяцев в году. А еще  поэма есть, очень известная, тоже «Двенадцать» называется - стала перечислять я.

Я бы так и не вспомнила всё сразу, но с тех пор как прозвучало это слово, оно крутилось у меня в голове, и волей неволей много всего пришло на ум.

-Так. Из всего этого можно выделить следующее. Религия. Рыцарство. Законодательство. Искусство. Времяисчисление –  сделал выводы Арчи.

-По-прежнему не понятно, что из всего этого относится к нам? – заметил Габби.

-А у вас не так? – я ведь по-прежнему многое не знала об этом мире.

-Ну, что-то похожее есть и у нас. Искусство однозначно совпадает. Времяисчисление тоже. Правда, месяцев у нас одиннадцать, но зато двенадцать часов на часах  – отметил Мэтр.

- Еще закон. У нас же двенадцать магов в совете? – радостно подхватил Гарри.

-Да и я встречала упоминания о двенадцати святых мучениках. Так что религия тоже участвует – поддержала эмакум Альме.

-С рыцарями я не в курсе. Их там все время разное количество. Были и в нашей истории круглые столы, но кто их там упомнит, сколько участвовало рыцарей – попивая наливку, высказался Мэтр.

-И все это ни на шаг не приближает нас к решению загадки. В нашем случае что двенадцать? – протянул Себ.

-Я думаю бессмысленно гадать. Нам нужно больше информации. Нужны сведения о Магическом Граале. Ни кто из нас не помнит эту очень старую легенду. Нужно раздобыть о ней сведения -  выдал Арчи итог.

-И заодно поискать картины, где ещё он отображен. Возможно, именно они и подскажут что такое двенадцать? – Спросила я.

-Все возможно – улыбнулся мне Мэтр.

Две недели прошли спокойно. Братья вернулись в Университет к своей учебе. Я же переехала на второй этаж. Эмакум Альме настояла. Они вдвоем с Мэтром были счастливы, что я приняла их предложение об удочерении. Я не стала уточнять, что я его и не принимала вовсе. Меня поставили о факте существования такого предложения в тюремной камере. И признали уже свершившимся фактом. Арчи просто было, как всегда некогда это со мной обсудить. А Мэтр давно настаивал. Но я была даже рада, что все так получилось. Не знаю, хватило ли у меня наглости и дерзости в противном случае его принять. Все-таки я никто в этом мире. А Мэтр это Мэтр. И они мне все ужасно нравились. И  Эмакум Альме и её дети. И разумеется Мэтр.

Теперь я заходила в любимую кафешку только за стаканчиком кофе с утра, и поболтать с Элли. Завтраками, обедами и ужинами меня теперь на убой кормила Эмакум Альме. Но я не поправлялась почему-то так стремительно как в своем мире. Мэтр высказал предположение, что это из за ежедневного расхода магии. Я по-прежнему ежедневно практиковалась. И теперь не только на картинах в лавке Мэтра. С тех пор как я получила лицензию стали приходить из соседних лавок. И даже создали список ожидания. Мэтр был очень горд. Взымал за это плату и повысил мне карманные деньги. Так теперь называлось мое жалование.

И все было тихо и спокойно, пока однажды неугомонные братцы не прискакали из общежития с важным известием. Мы идем вламываться в особняк графа Альмавитского.

Они как всегда на выходных уже с утра сидели за завтраком и наперегонки рассказывали матери о событиях в Университете. На этот раз они были не одни, а в компании двоих друзей. Одного я знала. Он был поэтом и ухаживал за Элли. Его звали Ги Алониренн. Он обладал слабыми магическими способностями, направленными на  стихосложение. Его стихи и в самом деле мне нравились, и его магия могла их украшать. Когда он их декламировал, на стенах потолке появлялись магические изображения. Если это было воспевание женской красоты, то в комнате парили красотки всех мастей. Если природа, то лес, море или поля. В зависимости, что он воспевал. Братья по секрету сказали, что он еще увлекается порнографическими стихами и даже подрабатывает ими в злачных трактирах. Но в обществе благовоспитанной нески, то есть меня он такое не читал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍  А вторым мне представили огромного рыжего детину. Оказавшимся художником Свеном Харлинсоном. Он был откуда-то с севера и приехал к нам учится. Он был просто огромен. И огненно-рыж. То место, где на лице не было небольшой рыжей бородки, украшали веснушки. А еще в моем присутствии он отчаянно краснел. И тогда он становился похож на огромную морковку. Свен почти всегда молчал и робко на меня косился. Он не достиг еще положенного двадцатидвухлетнего возраста и был несовершеннолетним по здешним законам.

После завтрака братья с самым заговорщицким видом не дали мне спустится в лавку, а потащили зачем-то в кабинет Мэтра. Сам Мэтр был уже давно за прилавком. И я собиралась к нему присоединиться, когда была весьма решительно задержана. Расположившись у Мэтра, Габби молча протянул мне папку.

-Клари, мы еле уговорили Свена тебе это показать. В прошлом году он был несколько месяцев в Лондиниуме. И в том числе побывал во многих музеях. В одном из них он сделал набросок с картины, хранящейся там. Посмотри.

Я открыла папку, и перед моими глазами предстал красивый набросок, изображающий рыцаря в доспехах спящего под довольно тощим деревцем. А рядом с ним двух девушек. Одну в богатых одеждах, другая была одета весьма скромно. За ними простирался пейзаж. Но вот что привлекло мое внимание - так это рисунок на доспехах рыцаря. Там совершенно точно проглядывалась чаша.

-Это Грааль? – спросила я у Свена. Ответить он не решился, а только кивнул и покраснел.

-Во всяком случае, очень похоже.  Но рисунок Свена схематичен. Он и нарисовал то его, просто проходя мимо. Так что достоверно мы не знаем – пояснил за друга Себ.

-Нам нужно ехать в Лондиниум? Кстати у нас этот город называется Лондоном. А Лондиниум это старое его название еще со времен римлян – задумчиво протянула я, продолжая рассматривать рисунок Свена.

-Совершенно бессмысленная информация, Клари. Давай ближе к нашему миру. У нас есть план – заговорщицки произнес Габби.

-Видишь ли, Клари, Раффаэль да Урбино нарисовал…

-Это работа великого Рафаэля Санти? – перебила я Себа.

-Ну да. У нас он более известен как Урбино. Не перебивай. Так вот он нарисовал их в двух экземплярах. Один и в самом деле хранится в музее Лондиниума, а вот второй висит дома у графа Альмавитского. Эти две девушки на картине Добродетель и Наслаждение. В классическом варианте, что висит в музее, они соперницы. И борются за внимание рыцаря. Но есть и второй вариант. Где Добродетель и Любовь. И вот тут они уже не соперницы, а союзницы. И в равной степени достанутся рыцарю в награду за доблесть - продолжил, как всегда обстоятельный Себ.