Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 10

Четвёртую комиссар только что свернул, оставив три.

Голограмма, висящая в воздухе рядом с его служебным комплексом, демонстрировала какие-то сообщающиеся сосуды: из верхнего, под влиянием гравитации, жидкость норовила перетечь в нижний.

А чья-то виртуальная рука, испуская непонятной природы волны, выталкивала эту жидкость обратно.

— Скажешь, что происходит? — представитель девятого бюро утратил последние капли терпения через три минуты наблюдения за импровизированными "песочными часами".

— У этой модели таблетки, оказывается, есть внутренний генератор. — Отрывисто пролаял Ватанабэ. — Стабилизация процесса. Я не врач. Не военный. Медицинских расширений нет. Качаю из сети и ставлю на ходу то, что подходит. Кажется, тромб создал успешно: кровотечения нет.

— А как давно ты бригаду-то вызвал? — с неожиданным спокойствием поинтересовался Садатоши, вспомнив о врачах.

— Через двадцать минут должны быть. Они у меня сразу его нейро-профиль качнули. Набивают машину оборудованием. Потому задержка.

— Так ты его и сам спасать собирался? — сообразил Хидэоми. — А то я подумал, что он какие-то твои мысли угадал. Когда предложил его от системы отключить и списать на потери по вине хозяев здания…

— Ты меня за кого держишь?! — комиссар обиделся всерьез и даже на мгновение оторвался от своих сложных манипуляций. — Да, красноволосую отпускать не хотелось бы, — Ватанабэ порывисто и протяжно вздохнул, со свистом выпуская воздух через уголки плотно сжатых губ. — Но… — он, не закончив мысли, перепрыгнул вместо неё на другую. — Слушай, а тебя он чем взял? С какого перепугу ты в эту авантюру подписался?!

— Китайцы. Он сказал, что знает, как китайцев вытащить на свет. Которых моё бюро пока не видит — но они есть.

— И ты поверил? — видимо, комиссар уже оседлал ситуацию, потому что в последнем вопросе ухитрился изобразить даже оттенки иронии.

— А он аргументы перечислил, — спокойно парировал Садатоши. — И потом, я не думал, что он так с места в карьер рванет сюда воевать. — В голосе полицейского прозвучали нотки вины. — Я думал, обсуждаем задел на будущее. Что он что-то такое узнал, но не прямо же сейчас начнёт подошвы на ходу отрывать.

— А он с тобой технично договорился — ты ему принципиально подтвердил устно — и он сразу сюда рванул?! — домыслил недостающие фрагменты мозаики главный борец с нейро-контрафактом. — Отчаянно, — хохотнул Ватанабэ.

— Ну да. Я вот сейчас тоже не понимаю, какая вожжа ему под хвост попала, — тоскливо завершил сотрудник девятого бюро. — Такое впечатление, что у него какой-то свой оперативный план. Как часть стратегического. Девку-то его отпустишь?

— А если нет? И кстати, давай, пока медицина едет, этот вопрос между собой быстро порешаем?! Ты понимаешь, что сейчас у меня из горла вырываешь сразу три показателя? От которых, кстати, моё подразделения и финансово по итогам периода что-то получить может?!

Садатоши промолчал, уводя взгляд в сторону и тягуче фокусируясь на пейзаже за окном.

— Ты договорился за моей спиной. Ловить, помимо прочего, вы собирались и нейро-контрафакт, так? То есть, меня в известность ты должен был поставить! — Безжалостно принялся перечислять Хиротоши. — Вместо этого, с твоей подачи, пара дебильных тинейджеров вовсю машут налево и направо боевой снарягой. А я должен прикрыть глаза (второй раз за сутки с небольшим!); и сделать вид, что ничего не было? Я ничего не упускаю?! — припечатал Ватанабэ, резким хлопком в ладоши сворачивая все три клавиатуры и впиваясь взглядом в коллегу и товарища. — Так пацан прав! Это подстава! Только он думал, что одна — а их целых две. Ты понимаешь, что ты и меня подставил?!

— А тебя когда? И с чего? — слабо возразил Хидэоми.

— А пацан — наш с тобой общий ресурс. — Хмуро напомнил комиссар, сверля в товарище дырки взглядом. — В согласованном между подразделениями мероприятии. О котором ты ему, видимо, намекнул между строк. Невольно или специально.

— Э-э, стой, так ты что, уже всё оформил?! — представителя девятого бюро прострелила нехорошая догадка. — А почему я никакого согласования в системе не видел?!

— Вас же внутренняя безопасность сейчас трясёт, — неподдельно удивился главный борец с нейро-контрафактом. — Все классифицированные документы — вам с задержкой. Я потому тебе на личный ящик продублировал, что мне согласование от прокуратуры пришло!

— Бля-я… — Садатоши поднял безумные глаза на товарища. — Так это от тебя сообщения в личном ящике вторые сутки трезвонят?! Я же его не открываю! А я думаю, кого там черти надирают… И почему меня на номер не наберут…

— Ты дурак?! — преобразившись, настороженно поинтересовался Ватанабэ. — Ты что, даже не открываешь личную почту?!

— Да кому она нужна была! — в сердцах выплеснул раздражение Хидэоми. — По службе только ты и пишешь! А на личное просто времени не было…

— Пи***ц. — Брови комиссара, казалось, сейчас минуют лоб и уползут на затылок. — Инспектор девятки, ведущий столько тем, не проверяет почту?! Хидэоми, — он резко справился с собой и обратился к другу без тени эмоций на лице. — А тебе на внеочередную диспансеризацию не пора? На внеплановый психоанализ?!

— Давай, поскачи на моих костях, — слабо огрызнулся инспектор. — Ну да. Не гляжу я почту… Мне и в голову не могло прийти, что ты туда отправишь — а мне и слова не скажешь!

— Так мы всё обговорили! Я всё согласовал! Вам, из-за внутренней безопасности, уведомления задерживаются! Потому я отправил дубль тебе на почту! — теряя терпение, начал заводиться Ватанабэ. — И сейчас у нас на руках почти труп, заявленный живым элементом операции! — он зло сплюнул прямо на пол, в сторону нейро-растяжки. — А ты не читаешь почты! Бля-я-я… А ведь сопляк прав. Подстава так подстава. И врачи, с-суки, копытами еле шевелят…

В себя прихожу словно рывком:

— Сколько меня не было?

Ватанабэ и Садатоши на момент моего возвращения в сознание вяло переругиваются. Такое впечатление, что они о чем-то договорились — но исключительно в рамках компромисса.

Само же решение ни одному из них не нравится до конца.

— Две с половиной минуты! — борец с нейро-контрафактом и Цубасой, Хиротоши, откровенно демонстрируя облегчение, подчёркнуто внимательно отворачивается от своего товарища и поворачивается лицом ко мне. — Медицина едет! Как себя чувствуешь?!

Попутно он сверяется сразу с несколькими голограммами, удерживаемыми перед ним его же концентратором.

Смешно, но последний час (с таблеткой Цубасы) дал лично мне в этом вопросе больше, чем всё предыдущее время. Потом надо будет обдумать, почему так.

С высоты текущего владения вопросом понимаю, что полицейский демонстрирует если и не высший пилотаж, то, по крайней мере, более чем мастерский уровень владения и техникой, и специализированными расширениями.

— Оу, оу, полегче! — я хотел было сморщиться ему в ответ, но мышцы лица мне не подчиняются (потому что совсем не ощущаются). — Моя текущая конфигурация говорит, что имеет место ещё какая-то утрата контроля нервной системы! Ещё сколько-то там процентов за эти две минуты. Чувствую себя пропорционально рапорту девайса, что у меня в брюхе… на эти же проценты хуже.

— Видимо, тромб с места сдвинулся внутри сосуда или рядом, — закусывает губу комиссар с виноватым видом. — Кровь и течёт…

Не понял. Он что, всерьёз за меня переживает? Ни за что бы не подумал…

— Я вижу только по косвенным, не медик. — Продолжает он. — Свет мигал в здании, твоя растяжка отключалась.

— Так вроде она и сейчас не работает? — скосив глаза, наблюдаю потухшие индикаторы и погасшее диалоговое окно сложной техники. — Но что-то же помогает?

— У тебя таблетка со своим блоком питания. Очень мощным, — нехотя и после паузы делится информацией старший полицейский. — Я взял под свой мониторинг ее параметры. Когда свет отключился, я запустил через твою таблетку зеркало последних десяти минут. Приказывать напрямую прибору не могу, но гонять по кругу готовые программы пока получается.