Поводырь (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 4

Наконец — это произошло. Кобыла под Скарлой всхрапнула и стала сбавлять ход, потом споткнулась и улеглась — благо что медленно, так что старуха успела с нее соскочить. Соскочить, и приготовиться к бою. Так просто она не сдастся!

В левую руку кинжал, в правую короткий степной меч, чуть искривленный, с утолщением к острию — чтобы удобнее было рубить. Ну, теперь она готова к смерти! Чертоги Небесного Царя ждут воина, павшего в битве с мечом в руках! И пусть имперцы говорят, что нет такого рая для воинов, что рай совсем другой — сад, в котором гуляют праведные души, наигрывая на дудках или лиарах — Скарла знала, что есть такой рай, где скачут на конях, где в яростном вихре клинков сходятся воины в сверкающих доспехах, и где доблестные воины пируют после битвы, мгновенно залечив свои раны божественным дыханием. Да, она изменила своему народу — не сама, так получилось — но веру свою не предала. И потому может рассчитывать на воинский рай, не делающий различий между мужчинами и женщинами. Главное — чтобы воин погиб в бою с мечом в руках, а что там у него между ног — это дело совершенно третье.

Их было пятеро — бывалые, опытные, обожженные солнцем и высушенные ветром. Скарла знала, кто это такие — это Ловцы людей. И по большому счету ничего против них не имела — работа, есть работа. Торговцы торгуют, шахтеры добывают уголь, убийцы из гильдии убийц берут заказы на людей, а Ловцы этих самых людей ловят. Другой вопрос — кто их послал? И зачем? Если просто доставить в столицу — это одно. Если допросить на месте и узнать информацию — другое. В первом случае — ее будут пытать в столице, опытные, умелые палачи имперского дознания. Эти владеют специальной магией, и допрашиваемый никогда не умирает у них в руках — пока те этого не захотят. Ходят легенды о том, как искусны эти умельцы. У человека уже и ноги отрезали, и по пояс нет тела, кишки валяются на полу, а он все живет, может говорить, может жить столько, сколько понадобится палачам.

Во втором случае — допрос на месте. Без всяких изысков вроде магии, но ничуть не менее болезненный и смертельный. Никто не выживает ни в том случае, ни в другом. Ловцы тоже умеют допрашивать, только делают это грубее и грязнее.

Скарла не собиралась попадать им в руки, и как только почувствует, что конец близок — сама перережет себе глотку. Или воткнет кинжал в сердце.

Барбара? А она ничего и не почувствует. Насиловать ее бесчувственное тело они вряд ли будут — побрезгуют, тем более что последние часы больная ощутимо пованивала, просто перережут глотку да и бросят посреди степи. А лисы и волки довершат начатое людьми.

Скарле много лет. Слишком много, чтобы она могла противостоять пятерым опытным бойцам. Когда-то она еще могла бы продержаться минут пять, и даже уложить парочку из пятерых — пусть они и опытные-разопытные бойцы. Ведь Скарла в переводе со степного языка: «Жара». Она была очень жарким бойцом, и то, что ее некогда захватил карательный отряд Клана — ничего не значит. Для стрелы все равно, какой ты опытный боец. Она не разбирает — летит и вонзается туда, куда ее послал хозяин. И если бы не Глава Клана, вылечивший ее на последнем издыхании — Скарла давно не просто была бы мертва — не осталось бы и косточек, изгрызенных зверями, или растащенных речными хищными рыбами. Ведь рабов не хоронят, их просто бросают в реку, которая вскипает кровавым водоворотом вокруг брошенного в нее мертвого тела.

Ловцы подъехали неспешным шагом, им уже некуда торопиться. Добыча вот она, не уйдет. Старший — высокий худой мужчина в шапке с лисьими хвостами и безгубым ртом. Он спешился, посмотрел на лошадь, покрытую пеной и тяжело дышащую, сочувственно прицокнул языком:

— Не повезло, да. Надо было тебе взять степных лошадей, как мы. Имперские по такой жаре долго не выдерживают.

— Заткнись! И делай свое дело! — холодно процедила Скарла — Попробуй меня взять!

— Возьмем — безразлично кивнул мужчина — Сейчас достанем арканы, набросим…часть ты отобьешь, но какой-нибудь, да зацепит. Ну а дальше все как всегда. Ты не первая, и не последняя. Работа такая, ничего личного.

— Повезете в столицу? — так же холодно осведомилась старуха.

— Зачем? — поднял брови худой — Ты и здесь нам все расскажешь.

— А если я и так вам расскажу…без пыток? — осведомилась Скарла, стараясь как можно больше потянуть время. Пусть и минута жизни, а ее! За минуту многое может измениться.

— Я сожалею — бесстрастно ответил охотник — Мы должны убедиться, что ты не соврала. А это можно сделать только пытками. Но обещаю — как только мы закончим, я тебя убью. Не оставлю умирать на солнце. В конце концов — мы же не звери, это просто работа.

— А с ней что будет? — Скарла кивнула на тканевый сверток между лошадьми.

— Она умрет безболезненно и тихо — кивнул охотник, вздохнул, и приказал — Мадас, Оди, давайте начинать. Время уже к вечеру, а нам еще работы выше головы.

Скарла стиснула зубы и приготовилась. Мужчины (они были примерно такого же возраста, как и предводитель — 30–40 лет) отвязали от седел волосяные веревки, уложенные кольцами, и у Скарлы заныло внутри — обычные пеньковые веревки она еще могла надеяться разрубить, но волосяные…волос очень крепок и сопротивляется разрезанию. А что еще она могла ожидать? Араканы в общем-то и делают из волосяных веревок.

Мужчины разошлись в стороны, взял арканы в руки, и начали раскручивать свое оружие. Скарла отвлеклась на них и едва не пропустила снаряд из пращи, который запустил один из тех, кого предводитель не назвал. Круглый камень, выточенный из твердой вулканической породы чиркнул ее по левой груди, прикрытой кожаным жилетом и Скарле стало очень больно. Впрочем — было бы еще больнее, если бы она не успела повернуться. Удар в сердце скорее всего лишил бы ее сознания.

Второй камень едва не угодил в плечо, третий — чуть не раздробил колено. Скарла уворачивалась, подпрыгивала и вертелась так, что казалось — она стоит на раскаленной сковороде. Предводитель даже слегка улыбнулся и сказал, что для ее возраста она совсем молодец, и он гордился бы такой матерью. Сволочь такой…гад!

Долго это продолжаться не могло, еще немного, еще чуть-чуть, и Скарла допустит ошибку — или потеряет сознание, или не сможет как следует двигаться, а значит — тоже потеряется сознание. И это равносильно ее смерти. Потому она бросилась вперед, выкрикнув родовой клич, с которым некогда нападала на караваны торговцев:

— Хей-яна! Хей-хо!

Охотники попытались набросить на нее арканы — один она отбила мечом, от второго уклонилась, и тут же скрестила меч с мечом предводителя, желая умереть достойно, а не под ножом добивающего ее палача. Это был конечно же акт отчаяния, абсолютно бессмысленная и бесполезная атака — предводитель владел мечом не хуже ее, а меч его был длиннее в два раза. Кроме того, сзади и с боков у нее стояли соратники охотника, и все, чего теперь хотела Скарла — нанести врагу хоть какую-то рану, а после — перерезать себе сонную артерию — до самого позвоночника, чтобы кровь не смогли остановить.

Что случилось дальше — она вначале не поняла. Тот охотник чтонаходился справа упал и задергался, Скарле показалось, что из груди у него вдруг вырос цветок. Второй, что слева, разматывающий свой аркан, получил стрелу прямо в глаз, и удар был такой силы, что его снесло метра на два. Степной лук, сделанный с двойным изгибом, бьет с такой силой, что человека может пробить навылет. Если конечно на том нет брони.

Главный охотник мгновенно взлетел в седло, его оставшиеся в живых соратники — тоже. Впрочем — не все. Еще один упал на землю, выпав уже из седла. Остальные пришпорили коней, пригнувшись к их холке, и помчались прочь совершенно забыв о той, ради которой сюда приехали. Жизнь дороже!

Скарла оглянулась, пытаясь рассмотреть — кто же это сейчас стрелял, и только секунд через десять сумела заметить, как от бугорка, что позади нее, отделяется фигура, по цвету абсолютно сливающаяся с желто-бурной растительностью степи. А потом еще одна — уже левее первой.